Место третьего

Ветер треплет светлые волосы, кончики которых мягко ласкают моё лицо. Взглядом упираюсь в прямую напряжённую спину моего Бойца. Пальцы одной его руки сомкнулись на запястье Кинки и выворачивают над головой под неестественным углом. Вторая рука чуть отведена в сторону в стандартном ограждающем жесте.

Я всё ещё перевариваю то, что случилось, а Гинка уже бросается ко мне и повисает на локте.

— Пожалуйста, Сэймей! Прикажи, чтобы отпустил!

Кинка быстро бледнеет, а потом начинает зеленеть, лоб покрывается потом. Он выглядит так, как будто его сейчас вырвет.

— Соби, отпусти, — говорю я негромко.

Стальная хватка разжимается, Кинка вскрикивает ещё раз, на этот раз согнувшись пополам и вцепившись в вывернутую руку. Гинка хватает его за плечи, но смотрит при этом на меня. Она хорошая Жертва, очень шустро соображает.

— Значит… этот теперь твой Боец?

— Да, это мой Боец.

Небо свидетель, ещё ни разу в жизни мне не было так приятно произносить эти слова.

Кинка, перестав охать, наконец разгибается, хочет мне что-то сказать, но Гинка хватает его за локоть и настойчиво тянет прочь.

— Мы уходим, Кин-тян, успокойся.

Я смотрю не им вслед, а на спину Соби — он до сих пор даже не пошевелился, только голову слегка повернул. Накахира уставился в землю. Шагов Sleepless уже не слышно, но и тут пока царит странная тишина. Наверное, я должен быть тем, кто её разрушит.

— Соби.

Мгновенье — и он уже стоит ко мне лицом. Накахира по-прежнему не поднимает на нас глаз, только Ушки чуть заметно встают. Жаль, что он так близко и ловит каждое слово.

— Я, кажется, сказал тебе не появляться без вызова.

Если во взгляде Соби секунду назад и было что-то живое, то теперь он заметно тускнеет.

— Ты сказал, что вызовешь, когда я тебе понадоблюсь. Ты позвал меня — я появился.

Позвал? Так это я, получается, сам того не ведая… Чёрт! И как он успел, это ведь доля секунды! Безумно подмывает наброситься на Агацуму с расспросами, но… Но есть ещё Накахира. Так что разговор о тонкостях Связи отложим на потом.

— Я не звал тебя. Эта была случайность.

— Прости.

У Соби точно есть какая-то специальная кнопка. Нажимаешь на неё — и он может как заводная игрушка твердить своё «прости», «прости», «прости», пока завод не кончится, с одинаковой интонацией и безо всякого выражения. Это «прости» для него ничего не значит. Так почему должно что-то значить для меня?

— Ты влез не в своё дело. За это я накажу тебя.

Мне плевать, что это скорее бравада, чем реальное обещание. Мне важна только его реакция. И когда я получаю её… что-то заставляет кровь прилить к щекам, а горло сжимает удавка, которая даже сглотнуть не даёт.

Соби опускает голову, пряча глаза за неровной чёлкой, и я слышу смиренное:

— Да, Сэймей. Это твоё право.

Это сказано вроде так же тихо и невыразительно, как «прости» несколько секунд назад, но отчего я улавливаю, как изменились интонации, как в них добавилось что-то… почти надрывное и обжигающее? И почему дышать-то так трудно? Почему трудно даже моргнуть, хоть на миг потерять из виду покорно склонённую светловолосую голову?

Я не могу ничего ответить, как будто разом позабыл родную речь и разучился складывать из букв слова. Агацума тоже не двигается и больше ничего не говорит. И стоять бы нам так, наверное, долго, если бы не робкий спасительный голос Накахиры:

— Сэймей, так мы можем поговорить?

Вдох-выдох, сбрасываю оцепенение, как грязную одежду.

— Соби, отойди к тому дереву и жди меня.

Агацума молча разворачивается и уходит в указанное место. Теперь нас не слышно. Теперь я могу смотреть на Накахиру. Теперь я снова умею дышать. Теперь я окончательно вспомнил, что умею говорить.

— Давай, только быстрее. Мне ещё нужно с моим Бойцом разобраться.

«Моим» вырывается у меня непроизвольно — я вовсе не собирался дразнить Накахиру. Он же скептически хмыкает.

— Да, да, я понял уже, что это теперь твой Боец и всё такое. Мне Чияко-сенсей всё рассказала.

Поднимаю бровь. Ну и что дальше? Накахира точно собирался говорить со мной в претензионном тоне, но, поймав моё выражение лица, тут же сникает, а по-боевому поднятые Ушки снова опускаются.

— Сэймей… Я на тебя не злюсь, но… — о, ну спасибо! — Но Чияко-сенсей говорила, что я, возможно, твой природный Боец, и…

— Нет, — режу я. Раз и навсегда. — Это невозможно. Ты не мой Боец.

— Но у тебя же ещё не проявилось Имя, и у меня тоже!

— Какое проявится у меня, я знаю. Какое у тебя — нет, но точно могу сказать, что не Beloved.

— Почему?

— «Почему»? Посмотри на себя. И посмотри на меня. Мы разные, Накахира, мы друг другу не подходим. Ты меня не устраиваешь и никогда не устраивал. Ты слабый, ты своевольный, ты совершенно никакой. И будь я проклят, если даже подумаю о том, чтобы ещё хоть раз войти с тобой в Систему!

— Вот, значит, как? Попользовался и отправил на помойку? Я дрался за тебя почти полгода. Я готовился принять твоё Имя и быть твоим!

Ужас какой.

У Накахиры глаза блестят почти алчно и отчаянно. Неужели он правда этого хотел? Тогда не нужно было каждый раз выделываться. Веди он себя нормально, я бы и не подумал о том, что мне необходим кто-то другой.

— Спасибо, мне такого добра, как ты, даром не нужно, — ухмыляюсь, оглядывая его с головы до ног. — Сильной Жертве полагается иметь сильного Бойца, а не такую размазню с кучей амбиций и вулканом спеси. Я сражался в паре с тобой потому, что у меня не было выбора. Но теперь, к счастью, всё изменилось. С Агацумой мне есть к чему стремиться, есть куда развиваться, а с тобой я стал бы просто очередной Жертвой из посредственной пары.

— «Я», «я», «я», — неприятно передразнивает Накахира. — Ты, как обычно, всё о себе. Но пара — это, вообще-то, двое. Ты меня тоже многим не устраивал. Слишком через край гордыни и самоуверенности. И постоянно тянешь одеяло на себя. И не гнушаешься грязными приёмчиками!

— Ну вот видишь, — я улыбаюсь, — раз мы друг друга не устраивали, то теперь и повода для обиды нет, правда?

— Ты не понимаешь… — он хмурится и отводит глаза. — Пара — это больше, чем Жертва и её Боец. Пока ты не поймёшь, как на самом деле работает Связь, никакой сильнейшей и лучшей боевой двойки у тебя не получится.

— С Агацумой уже, как видишь, получается.

Накахира мрачнеет ещё больше и кусает губы.

— Я знаю, кто такой Агацума. Таким как ты, нельзя давать таких Бойцов, потому что вы их гробите.

Вот так заявочка! И от кого? От Накахиры!

— Тебя это не касается. Ищи лучше свою Жертву без краёв того, что тебя не устраивало. Какого-нибудь середнячкового неудачника, который будет тебя терпеть. Боец-недоделка…

Разворачиваюсь, чтобы идти, но Накахира быстро хватает меня за рукав куртки и тут же отпускает.