Между нами. На преодоление

Сажаю девушку на небольшой диван, наливаю алкоголь. Она механически выпивает. Умница. Но совершенно не расслабляется. Наливаю ещё. И так несколько раз. Мне страшно от одного её потерянного вида: обесточенная, бледная, сгорбившаяся и со стеклянными глазами. Может, у нее уже началась депрессия? Вопреки моим прогнозам, что это случится в будущем. Даже представить не могу, что творится в её голове. Иметь такого сталкера — жутко.

Как только ощущаю, что Раду слегка отпустило напряжение, уговариваю прилечь. К счастью, сопротивления не встречаю. После чего устраиваюсь за рабочим столом, чтобы закончить дела. Несмотря на мандраж от произошедшего.

Запрещаю себе анализировать выкинутый мною фортель.

Потом. Всё потом.

В благословенной тишине проходит часа два. Ближе к одиннадцати дверь открывается, я резко оборачиваюсь на скрип, отчего в затекшей шее что-то звучно хрустит.

Габил входит и на пару мгновений стопорится, глядя на спящую певицу. Затем приближается ко мне, потрясенно качая головой. Жду любого вердикта. Не исключаю, что могу потерять должность. Грубить влиятельным людям без последствий нельзя.

— Как-то наглядно каждый раз ты демонстрируешь, что как администратор мне нужнее, чем как женщина.

Удивленно выгибаю бровь. Открытого восхищения я не ожидала. Осуждения, угроз и увольнения — да. И теперь чувствую себя весьма странно. Его интонация обескураживает.

— Меня просветили, что произошло. Ты в курсе, что наш ценный гость остался настолько доволен разрешением конфликта, что оплатил не только угощение, но и оставил щедрые чаевые всему действующему персоналу? Сейчас в зале почти никого не осталось. Заканчивайте и езжайте домой, завтра проведем разбор полетов.

Вновь остаюсь наедине со своими мыслями, которые скачут, путаясь, рождая хаос. Значит, Богодухов не жаловался на меня владельцу?

Выдыхаю устало.

Начинается эмоциональный откат.

С ужасом думаю о том, как пренебрежительно позволила себе общаться с таким человеком. Я не жалею. Просто в полной мере осознаю только в данную секунду. И совру, если скажу, что мне ни капельки не страшно. Но страх — базовый инстинкт. Хорошо, что он вернулся.

Накатывает апатия.

Принимаю кассу, даю несколько распоряжений официантам и бужу Раду, чтобы доставить домой. Девушка ещё в похмельном состоянии, поэтому сонно благодарит за всё, уверяя, что справится сама. Но я вызываю такси с двумя остановками. Провожаю её до квартиры и, удостоверившись, что она надежно закрылась, еду к себе. По пути размышляя о хлипкости этой «надежности», если ты живешь одна.

Когда натыкаюсь у лифта на своего любимого соседа, мне кажется, хуже этот день завершиться попросту не может.

Игнорируем друг друга, разделяя пространство кабинки до восьмого этажа.

Но, когда, открывая родную дверь, внезапно вижу хлынувший с порога на мои ноги поток воды, нервно усмехаюсь, убеждаясь в очередной раз — всегда может быть хуже...

10. Не виноватая я, он сам пришел

У меня как раз возникла острая необходимость выплеснуть ему что-нибудь в нахальную морду.

Мой ступор длится долго. Непозволительно долго. По ощущениям — бесконечно.

Пока не получаю толчок в плечо и раздраженное:

— Рыжая, приём! У тебя потоп!

— Я не рыжая, у меня медные волосы, — лепечу на автомате, привычно исправляя неверное обращение — мой бич по жизни.

Тихие слова не долетают до адресата, он уже вовсю спешит в ванную, чтобы устранить причины бедствия. Ещё несколько секунд туплю, таращась на спину мужчины. Хозяйничающего в моей квартире, на секундочку. И, спохватываясь, снимаю туфли и шлепаю следом. Рассекая толщу воды где-то сантиметров в десять. Как раз успеваю к моменту, когда сосед закрывает кран. И просто не могу поверить своим глазам, рассматривая наполненную ванну с воткнутой в слив пробкой.

Все здравые мысли мигом вылетают из головы, когда он поворачивается ко мне, и мы встречаемся глазами. Я каменею под тяжелым укоризненным взглядом и неимоверным усилием воли борюсь с желанием начать по-детски оправдываться.

Охренеть! Новенькая квартира вся в воде. Один Бог знает, сколько всего испорчено и есть ли последствия у соседей снизу. А всё, о чем я думаю, — очередное негативное впечатление, которое останется у этого мужчины обо мне! Охренеть!

Даю себе ментальный подзатыльник и включаюсь в ситуацию.

Последующие двадцать минут сподручными средствами мы выгребаем колоссальный объем. В ход идут ванночка для ног и глубокий совок.

Действия выполняем молча. Стремительно. И так оперативно и слаженно, будто нам не впервой бороться с такими катастрофами вместе.

— Тащи тряпки, — бурчит хмуро и отворачивается, выливая очередную порцию.

Я в панике соображаю, чем можно воспользоваться, потому что никаких тряпок у меня нет! Современные швабры со съемными насадками давно отсекли необходимость в половых тряпках.

Но бритый затылок, поблескивающий под ярким светом, на который я пялюсь в этот миг, никак не способствует мыслительному процессу.

Зато, когда серьезные серые глаза выжидательно возвращаются к моему лицу, я резко снимаю полотенце с хромированного кольца и протягиваю ему. А потом весьма несуразно так же резко отдергиваю руку, прижимая несчастное полотенце к себе. И задаю вопрос, мучивший меня всё это время:

— Почему Вы мне помогаете? Я справлюсь сама…

— Соседей снизу жалко, ребята только въехали, сделали дизайнерский ремонт, — хмыкает, издевательски приподнимая бровь.

И столько в его глазах осуждения!..

У человека, который устраивал ночные потрахушки, мешая всем вокруг спать.

— Как благородно, — вылетает из меня саркастически.

Он пропускает мою реплику мимо ушей, выхватывает полотенце и начинает вытирать оставшуюся воду, которую уже ничем другим не собрать.

Я бегу за вторым полотенцем и составляю ему компанию. Время от времени бросаю в него настороженный взгляд, пытаясь понять мотивы поступка. Иногда мы бьемся руками, когда одновременно оказываемся у ванночки, в которою сцеживаем воду из махровой ткани. Я стараюсь не концентрироваться на своих ярких реакциях. Это как-то странно…