Между нами. На преодоление
Шрифт:
Посреди белого дня нас вдруг закрывают из-за нарушения санитарно-эпидемиологических норм.
— Нам вешают массовое отравление посетителей, — злится шеф, провожая мрачным взглядом всю доблестную делегацию. — Какое отравление, Господи… — я прижимаю пальцы к переносице в отчаянии. — Так, — Габил поворачивается ко мне и ободряюще хлопает по плечу. — Разберись с персоналом, обзвони и завтрашнюю смену. Я попробую разрулить подставу. Давно такого не было, я расслабился. — У нас свадебное торжество через три дня, Габил Манатович… — Разрулим, Аделина, я же сказал.
Мне бы его уверенность.
Это действительно
Мне горько на душе от мысли, что во всём виновата я. Почему-то не сомневаюсь, что к этому причастен Богодухов. Вот тебе и прохаванный бизнесмен — бьет метко.
Наблюдая за тем, как шеф, нервничая, делает несколько звонков, борюсь с порывом броситься к нему и признаться, что накосячила именно я со своим ментальным харакири. Обиженный авторитет отомстил всем сразу — Раде, мне, ресторану, в котором раскошелился в тот вечер на угощения. Кончик языка жжет от невысказанности по поводу данной версии.
Но пока я отпускаю ребят, обещая держать в курсе, Габил уезжает. Наверное, это и к лучшему. У меня нет доказательств, а я собираюсь обвинить человека, исходя из своих предположений.
Стыдно ужасно. По всем параметрам.
В расстроенных чувствах еду домой, тревожно заламывая пальцы весь путь. Не знаю, как поступить. Допускаю, что Александр не при делах. У «Оазиса» достаточно недобросовестных конкурентов, которые могли прибегнуть к подобному методу.
Остаётся надеяться, что шеф со своими связями правда всё разрулит к намечающейся свадьбе. Так не хочется подводить молодоженов и портить им праздник…
У подъезда очень некстати сталкиваюсь с тем же любимым соседом. Он меня не замечает, возясь с ковриками своей машины. Плетусь в здание и удрученно нажимаю на кнопку, вызывая лифт. И, как назло, в последнюю секунду мужчина успевает заскочить в кабину.
— Здравствуйте, — обращаюсь к нему тихо и получаю скупой кивок после того, как он одаривает меня нечитаемым безразличным взглядом.
С ночи потопа мы не виделись. Прошло столько времени, а я так и не набралась смелости вручить ему купленный в знак благодарности элитный алкоголь. Не знаю, почему веду себя так по-детски.
А я ведь даже его имени до сих пор не знаю. Парадокс.
Ламинат, между прочим, оказался не таким уж и дешевым. Последствия бедствия практически не прослеживаются. Когда всё высохло, я вздохнула с облегчением. Соседи снизу тоже претензий не предъявляли, так что, жизнь прекрасна.
Хотя… я продолжаю ломать голову, как это могло произойти.
Выходим из лифта, я вдруг с сожалением провожаю мощную спину, испытывая неоднозначные ощущения. Этот мужчина странный. Он меня раздражает. У нас с ним холодная война. Но этот же мужчина без колебаний помог мне в трудную минуту.
Доставая ключи из сумки, договариваюсь с собой, что сегодня попробую зайти к нему.
Взрослая тетенька я или кто, в конце концов? Надо закрыть гештальт.
В следующую секунду связка выпадает у меня из рук от испуга. Потому что дверь моей по идее пустой квартиры внезапно распахивается. И оттуда вываливаются, энергично беседуя, Альберт с какой-то незнакомой девицей.
— Аделина? — брат в шоке распахивает взгляд шире, запнувшись
на пороге. — Ты разве не на работе?Я его не слышу. Во все глаза рассматриваю побледневшую брюнетку, застывшую на месте.
Картина маслом.
Пазл мгновенно сходится.
— Твою мать… — слетает с губ полушепотом.
12. Хозяйка притона
Шутишь — значит, реанимирована.
— Аделина, — примирительно тянет брат, выставив ладони перед собой.
Жест, которым он собирался меня успокоить, действует с точностью наоборот.
Глаза застилает красная пелена, я мгновенно взрываюсь:
— Ты идиот, Альберт?! Водишь любовниц ко мне? Трахаешь их на кровати родной сестры?!
Не знаю, кто из нас больше удивился моей реплике. Я сама от себя не ожидала такой грубости.
— Прекрати, — обрывает он, как-то смущенно стреляя растерянным взглядом в свою подружку, мол, неудобно перед человеком.
Охренеть! Ему стыдно перед ней, а не передо мной!
Осознание этой кривой реальности заставляет меня кинуться на него с кулаками в слепом бессилии. Потому что я вдруг совершенно ясно понимаю, что словами этого переростка не пронять!
Девица сдавленно пищит, когда, попытавшись заступиться за Альберта, нечаянно огребает по голове.
Правду говорят, что на адреналине возможности организма враз скачут вверх. Я гораздо меньше брата в комплекции, плюс их двое, но они никак не могут меня остановить — продолжаю колотить в болезненном отчаянии, напряженно сжимая зубы до скрипа.
Зато может остановить кое-кто другой, мягко, но настойчиво обхватывая за плечи и отрывая от импровизированной боксерской груши. Этот кто-то крепко прижимает меня спиной к себе, несмотря на попытки вырваться и вернуться к прерванному занятию. Мозг переклинивает от жажды расправы над великовозрастным придурком.
А потом вдруг над ухом раздается размеренное и усмиряющее:
— Тише-тише, ну. Угомонись, если не хочешь собрать внеплановый слёт соседей. Хотя бы заведи их внутрь…
Брат ошарашенно озирается, опуская руки, которыми до этого ставил защитные блоки. И в недоумении смотрит на мужчину, ненароком ставшего его спасителем.
На долгих несколько секунд воцаряется гнетущая тишина, пропитанная моей осязаемой яростью. Я тяжело выдыхаю и резко обмякаю, выплевывая:
— Убирайся. Ключи можешь выбросить, я всё равно сменю замок, — Альберт открывает рот, пытаясь что-то возразить, но я отрицательно качаю головой. — Просто уходи. Я не в состоянии с тобой говорить. И не бойся, Ренате ничего не скажу…
Он с видом оскорбленной невинности хватает спутницу и ведет к лифту. Когда они скрываются в кабинке, мужские ладони выпускают меня. А я почему-то тоскливо отмечаю, что без этой опоры мне некомфортно. Ещё мгновение назад было комфортно с горячими пальцами на коже, а сейчас — нет.
Медленно оборачиваюсь и киваю соседу в знак благодарности, мимолетно скользя по серьезным серым глазам. Господи, как стыдно-то…
Бреду домой, подняв с пола выпавшие в пылу борьбы сумку и в самом начале — связку. Затем останавливаюсь на пороге и зябко ежусь, обхватывая себя руками. Обвожу пространство изучающим взглядом, словно вижу впервые.