Между нами. На преодоление

Между нашими лицами остается всё меньше и меньше расстояния. Пульс подозрительно замедляется. В какой-то момент проносится шальная мысль, что меня поцелуют. Сейчас. Ещё чуть-чуть... Какой ужас.

И в следующую секунду… я громко икаю в нескольких сантиметрах от его губ…

13. Тропа войны вильнула не туда

Он представитель мужчин-решал: пришел, увидел, разрулил.

Пока такси плавно останавливается у дома, мельком проверяю время на экране телефона. Половина первого ночи. Выхожу и окидываю двор ищущим взглядом. «Спортейджа» нет. Поднимаю голову вверх. Света в нужной квартире тоже нет.

Вот уже две недели эти действия стали моим ритуалом. Даже ощущаю себя сталкером на минималках. Глупость какая.

Усмехаясь этой нелепой мысли, медленно шагаю к подъезду.

Кому скажи — не поверят. Отчаянно жду, когда появится любимый сосед… чтобы вернуть ему деньги! Просто вернуть деньги! За слесаря. За новенький матрас, подушки и прочие принадлежности.

Он пропал. После того памятного дня я его не видела. Мы так и распрощались на улице следом за моим позорным иканием. Рассмеявшись, Мирон велел попить ещё водички и уехал. А через обещанные десять минут прибыл слесарь. Ещё через час — срочная доставка. Всё, что я выбросила, посчитав непотребным для использования, вновь было приобретено. И слесарь, и покупки были оплачены.

Я долго гипнотизировала взглядом визитку люксовой сети салонов, специализирующихся на товарах для сна. С благоговейным ужасом водила пальцами по поверхности ортопедического матраса, трогала удобные подушки, мягкие одеяла, красивое покрывало. Таращилась на изящное постельное белье с лавандовым принтом.

И не могла поверить своим глазам.

Произошедшее сбивало с толку. Совершенно чужой человек озаботился вопросом моего комфорта. Просто взял и решил проблему. А это действительно была проблема — я ведь была не в состоянии ездить за заменой выброшенному добру. И даже не задумывалась о том, как и где буду спать. Мирон же почему-то оказался дальновиднее, продуманнее и буквально за пару минут, сделав два звонка, изрядно облегчил мою жизнь.

За исключением того, что я теперь должна ему кругленькую сумму. И до сих пор обескуражена его поведением.

На тот момент я успокоила свою разбушевавшуюся совесть выводом, что он представитель мужчин-решал: пришел, увидел, разрулил. Таким важно быть значимыми везде и во всём. У них своя психология. Они оказывают помощь, даже если их об этом не просили.

Другой вопрос, что для меня это непривычно и неприемлемо. Я не из тех адекватных женщин, умеющих свободно принимать что-либо от противоположного пола. Да и жизнью научена рассчитывать только на себя.

Поэтому две недели дергано тереблю звонок соседской квартиры, чтобы закрыть гештальт, в ответ слышу тишину и с досадой возвращаюсь домой.

Как-то даже возникла потрясающая идея подсунуть ему под дверь конверт с деньгами и успокоиться, но здравый смысл одержал верх. Да и никаких лазеек у него под дверью не обнаружилось — я тщательно её осмотрела, пока топталась на пороге в ожидании...

Утром дисциплинированно отправляюсь на пробежку. А когда возвращаюсь, с удивлением обнаруживаю машину Мирона во дворе. Сердце безотчетливо пропускает удар — предположительно от неожиданности. Решительно настроившись, наскоро принимаю душ и бросаю взгляд на часы. Одиннадцать. Это же не рано?..

Мне не терпится поскорее разобраться с этой ситуацией и спокойно спать на изумительном матрасе.

Беру бумажный пакет с элитной выпивкой, которую заготовила ещё после потопа, кладу в него злополучный конверт и направляюсь к соседу.

Мне открывают почти сразу. Очень эффектная блондинка, чем-то напоминающая Синди Кроуфорд в юности, красноречиво выгибает бровь, когда мое молчание становится неприличным.

М-да. О таком развитии событий я и не подумала . Хотя, оно как раз очень логично для этого мужчины. Неловко вышло...

— Привет, проходи, — внезапно появляется за спиной незнакомки хозяин квартиры, спасающий ситуацию. — Не стой там статуей.

— Здравствуйте, — наконец-то здороваюсь со всеми и вхожу, ну не убегать же мне, я сюда пришла с определенной целью, пусть и невовремя.

Тяжелое полотно захлопывается за спиной, и я спешно добавляю:

— Я на минутку...

— Оксан, — перебивает меня Мирон, обращаясь к девушке, как только мы равняемся. — Вам пора.

Непроизвольно замираю, уловив стальные нотки в его голосе. Они, кстати, безупречно отражают и сталь глаз в этот момент. Неприятный морозец пробегает по позвоночнику, и я едва сдерживаюсь, чтобы не поморщиться.

— Ты неисправим, Мир... — бросает та раздраженно и рваными движениями сдергивает с вешалки верхнюю одежду. — Платон, иди скорее, мы уже уезжаем!

Я с опозданием понимаю, что «вам пора» было не с оттенком вежливости и в доме есть кто-то ещё. Этот кто-то — мальчик примерно десяти-одиннадцати лет, который появляется мгновением позже и хнычет:

— Ну почему-у-у?.. — и тут же замолкает, наткнувшись вопросительным взглядом на меня.

Градус моей неловкости взлетает до небес, когда соображаю, что помешала не любовникам, а семейной идиллии. А потом это чувство оборачивается ледяным стыдом, когда слышу пренебрежительное:

— У твоего отца появились дела поважнее. Поехали.

И при этом мать ребенка стреляет в меня таким презрением, чуть ли не закатывая глаза, что я окончательно теряюсь в ситуации.

Дешевая манипуляция режет слух, но Мирон не отвечает на провокацию. Не опровергает оскорбительный намек. Меня это крайне возмущает, но я продолжаю оторопело молчать и воровато разглядывать всю троицу.

Со стороны кажется, что мужчина совершенно спокоен и обыденно провожает семью. Он складывает руки на груди и выжидающе стоит на месте. Красивый мальчик Платон, унаследовавший лучшие черты обоих родителей, хмуро и сосредоточенно обувается, блондинка — поправляет волосы перед зеркалом, успев накинуть легкую курточку.

Черствый и грубый сосед обнимает сына так тепло и нежно, что в груди ёкает от этой сцены. Удивительный контраст.

Напоследок получаю от недовольной Оксаны серию красноречивых взглядов.

Дверь почти беззвучно закрывается после обещания Мирона заехать к ним завтра, и я с дико противоречивыми чувствами поднимаю глаза на мужчину. Он заметно напряжен, хмурится и слегка поджимает губы, что добавляет ему ещё больше строгости.

— Не обращай внимания на её слова. Бывшие жены — это отдельный вид изощренных пыток, — протягивает медленно и поворачивается ко мне. — Я знаю в этом толк, у меня их целых две.

Что ж, за несколько минут я узнаю? о человеке больше, чем за пять месяцев обитания на одной территории. Два раза был женат. Есть дети — готова спорить, что Платон не единственное чадо. У него плохие отношения с бывшими женами. Он не поддается манипуляциям. Подавляет нравом.

Не забываем, что это — тот же кобель. Но при этом… и тот же мужчина, который самоотверженно помог мне несколько раз.

На данной здравой мысли и останавливаюсь, оживая:

— Я пришла, чтобы…

— Слушай, чего мы топчемся на пороге? Пойдем, я ещё не завтракал. Ты голодна?