Между вороном и ястребом
Шрифт:
– Грегор взглянул на лошадэ с некоторым недоумением, вороная итлийская кобыла лучших кровей - а других в конюшне Бастельеро не держали - ответила ему столь же удивленным взглядом из-под длинных девичьих ресниц.
– Лошадка-то хорошая!
– поправился мэтр боевик.
– Сбруя никуда не годится. Или вы ее для дороги в парадное обрядить прикажете?
– Это и есть парадная.
– процедил Грегор. оглядывая изящное и, что немаловажно, удобное седло, ремни из кожи прекрасной выделки и начищенные металлические части.
– Боевик сокрушенно покачал головой и сообщил, что в таком случае милорду Архимагу непременно потребуется новая
– Двое за его спиной снова слаженно и уверенно кивнули.
– Пусть пришлют счет моему поверенному, - только и сказал Грегор. совершенно не чувствуя в себе сил заниматься приобретением сбруи всего для одной поездки.
– Майсенеш со своими спутниками сгинул на полдня и вернулся один. Сразу отправился в конюшню, долго чем-то занимался, а потом появился в большой гостиной - в малую Грегор никого не приглашал и сам старался не заходить, слишком сильная злость скручивала все внутри от вида янтарных панелей, фигурок и даже клетки с попугаем. Бодро отрапортовав, что лошадь милорда Архимага готова, карлонец попросил Грегора взглянуть на дело его рук.
– При виде чудовищного надругательства, учиненного над несчастной кобылой. Грегор просто онемел! И чем дольше смотрел, тем сильнее ему хотелось взвыть и заявить, что никакой этикет не заставит его ехать на подобном... извращении! Лошадь, судя по всему, полностью разделяла его чувства, нервно похрапывая и косясь в стороны.
– Седло и сбруя, купленные Майсенешем, оказались ярко-алыми еще и украшенными золотой нитью, что на вороной как смоль кобь ле смотрелось просто чудовищно. Словно этого мало, стремена были позолоченными, а налобник расшит чем-то вроде хрустальных бусин, так что при каждом движении лошадиной головы от них разбегались блики При этом саму голову несчастной кобылы венчал султан из павлиньих перьев а гриву и хвост конюхи под руководством боевика перевили золотыми лентами с бахромой да так густо, что собственного черного конского волоса под этой мишурой почти нельзя было рассмотреть.
– А милорду Архимагу нужен плащ!
– заявил боевик, видимо, решив, что Грегор достаточно проникся видом лошади.
– Тоже ало-золотой хорошо бы. да только коронные цвета невместно даже князю носить. Ну, пускай хоть синий с серебром. И богато, и цвета родовые. И соболями подбить. Непременно соболями! Или вот шубу, если найдется
– Совершенно ошеломленный Грегор невольно вспомнил горностаевую шубу, подаренную Айлин северянами, и представил себя в ней. Да еще верхом на лошади, украшенной, как праздничное древо!
– Какая шуба летом?!
– прошипел он, когда, наконец, смог дышать.
– Майсенеш, вы._ вы издеваетесь?! Надо мной?
– Никак нет' - отчеканил боевик и добавил с таким простодушием, что Грегор почти уверился что этот мерзавец действительно издевается: - Шубу-то зимой носят. Летом - плащ. Невместно князю без плаща. И без шапки. Шапку пошьют я уже заказал Ее тоже соболями подбить надобно. Лучше бы. конечно, горностаем, да его. боюсь, привезти не успеют...
– Видение подбитой горностаем шапки, превосходно сочетающейся с проклятой шубой, проплыло у Грегора перед мысленным взором, издевательски покачиваясь и звеня... Хотя нет! Это звенели
колокольчики, вплетенные в гриву переступающей с ноги на ногу кобылы!– Грегор почти приказал снять звенящую мерзость, но подумал, что остальные карлонцы дорвавшись до традиций любимой родины, наверняка не пренебрегут удобным случаем' Ну и какая разница, одиннадцать лошадей будет звенеть или двенадцать?! Все равно головной боли не избежать. Кровь Барготова! Так вот зачем они носят меховые шапки1 Чтоб хоть немного уши от звона прикрыть' Но... не летом же...
– Может, мне еще взять этот ваш шерсто .. шерстопер?' - издевательски поинтересовался Грегор и Майсенеш. просияв, хлопнул себя по лбу.
– И правда' Вы же воевода' Воеводе и без плаща можно, и без шапки. Если с шестопером А если кольчуга найдется, будет совсем хорошо'
– Грегор скрипнул зубами и на всякий случай пообещал себе, что, оказавшись в Карлонии, ни в коем случае не станет шутить
– Спустя мгновение Грегора посетила ужасная мысль, и он. поколебавшись, спросил:
– Мэтр Майсенеш. и что. все наше посольство будет в подобном... виде? В плащах, шапках и... мехах'
– А как же!
– просиял боевик - Честь Ордена того требует' - И тут же «утешил» Грегора - Но вы не беспокойтесь, ваша персона всех наряднее покажется. Что ж мы, не понимаем, что ли?!
– Грегор представил дюжину блистающих и звякающих драгоценностями павлинов на таких же блистающих и звякающих конях... и себя во главе процессии - самого нарядного!
– Ну, если честь Ордена...
– обреченно сказал он. а про себя подумал, что хватит с карлонцев и его кобылы!
– Никаких плащей и шапок он, исконный дорвенантец надевать не станет. И менять любимый черный камзол на нечто, больше подходящее джунгарам чем Архимагу Ордена - тоже В конце концов, так даже лучше1 Ворон всегда выделяется среди павлинов и никто не
– перепутает Грегора с людьми из его собственной свиты!
– * * *
– В ожидании родственников Аластор упрямо возился с бумагами, хотя мысли то и дело перескакивали с отчетов казначейства на предстоящий допрос. Лучано, тоже явившийся в малый кабинет заранее, возился в обустроенном для варки шамьета уголке, переставляя баночки и бутылочки в одному ему известном порядке. Похоже, для Лу это занятие было сродни тому, что сам Аластор испытывал, когда ухаживал за лошадьми - возможносто привести разум в порядок, расслабиться и одновременно сосредоточиться. Отец для этого ловил рыбу, а месьор д'Альбрэ точил и полировал и без того идеально ухоженную рапиру...
– Пожалуй. Лучано можно было только позавидовать. В его способности незаметно подлить зелье Аластор нисколько не сомневался, зато Лу не нужно думать, как провести разговор, а главное - не ему терзаться сомнениями, не совершает ли Аластор подлость и как король, и как человек, прибегая к столь сомнительным методам следствия.
– «Когда-то месьор д'Альбрэ сказал, что легко определиться между бесчестьем и честью.
– подумал Аластор - И он же пожелал, чтобы мне никогда не пришлось выбирать между разными видами подлости, зная, что без выбора не обойтись. Заподозрить Райнгартенов и отправить их на допрос в службу канцлера - это как раз не подлость! Но если они не виновны, я обижу верных подданных, не совершивших ничего дурного... А если прикажу тайком напоить их зельем правды - тем более оскорблю1 «