Между вороном и ястребом

– Горничная ее светлости, значит. И ее же арлезийская кобыла. Этой самой миледи, которая изволила пропасть. Дворецкий, конечно, просто старался быть почтительным, но ведь лучше и не скажешь - именно, что изволила¹

– А теперь случилось продолжение этого чудовищного непотребства':

– не открывая глаз, он попытался мыслить хладнокровно не позволяя рассудку сорваться в бездну слепящего гнева.

– Джунгаро. разумеется, могли украсть кобылу, будь она хоть сто раз арлезийка Слухи, что арлезийцы якобы выбирают себе одного хозяина Грегор всегда считал... мягко говоря, преувеличенными. Лошадь есть лошадь хот» и благородное но все же только животное, и приписывать ей верность, на какую не способны иные люди, попросту... глупо¹ Разумеется, джунгаро с удовольствием свели бы дорогую красивую лошадь, но вот то. что исчезла только арлезийка, а прекрасные чистокровные итлийки остались на месте, явно говорило о присутствии Айлин! Не говоря уже о пропаже этой наглой девки, ее горничной!

– Но что Айлин делать в таборе?¹ Проклятье ведь Грегор был уверен, что она скрывается у Аранвенов! Однако представить Дарру Аранвена посреди джунгарского табора даже более немыслимо, чем... Чем лошадь в кресле Великого Магистра¹

– Но если Айлин действительно среди джунгаро... Грегор попытался представить хотя бы это - и вполне преуспел. Правда, он никогда не видел ни одного табора, потому вообразил его чем-то вроде двора Академии в первый день вакаций - шумный, запруженный экипажами и зерховыми лошадьми, тесный от толпящихся пестро одетых адептов... то есть джунгаро. Да. в такой обстановке Айлин была бы вполне на своем месте! Куда больше, чем в его доме, слишком для нее приличном¹

– И все же от одной мысли, что жена могла сбежать от него даже не в дом Аранвенов - хотя бы пристойный дом Трех Дюжин!
– а в джунгарский табор, под закрытыми веками вспыхнули багровые круги. Это... даже не насмешка, это попросту плевок в лицо!

– Он открыл глаза и велел дворецкому:

– - Позовите лорда Аларика

– А сам подошел к щиту, оставленному бродячим отребьем. Редкостный покойник, значит?! Надо же. какая услужливость! Привезли прямо домой!

– Гнев все-таки прорвал плотину благоразумия, но Грегор направил его в нужное русло, откровенно наслаждаясь приливом сил, который захлестнул его. смывая усталость. Так, посмотрим, что у нас... Ого! А ведь и правда редкость! Неужели это Айлин подсказала джунгаро. как избавиться от мертвеца, что вскоре восстанет хищной тварью? Она же в браслетах . «Но призраков видит.
– возразил сам себе Грегор.
– Почему бы ей не разглядеть и кокон стригоя?» Что ж восхитительная неосторожность - притащить ему свидетеля, хоть и мертвого Могла бы сообразить, что для него это не помеха.

– Он зачерпнул силы, сформировал заклятие... Магия подчинялась так охотно, что Грегор пожалел только об одном - прямо в этот момент ему даже на дуэль вызвать некого! Жаль, что джунгаро убрались так поспешно. Ну ничего, сейчас он отыщет след и...

– Из какого ты табора?!
– рявкнул он, вливая силу и так грубо дергая остаточные некротические нити, что покойник не только открыл глаза, но и сел

– Это, конечно, была не призванная душа, а матрица личности, но свежая безупречно отчетливая и обладающая всей прижизненной памятью.

– Да какой это табор! — возмущенно проскрипел покойник в ответ.
– Вот в мое время табор был так табор, а это¹ Тьфу! Старших не уважают' Вожак бабу слушает, по правую руку сажает' Пели, без души, плясали без почтительности, одели..
– Покойник оттянул пальцами ворот красной, пестро расшитой рубашки брезгливо ее осмотрел и решительно закончил: - Кое-как одели и даже шубой не накрыли' Пропали старые порядки'

– «Надо же. какой ревнитель традиций!» - подумал Грегор с невольным уважением, пробившимся через гнев, и принялся задавать вопросы, пытаясь добиться хоть чего-то осмысленного.

– Тщетно.

– Покойный старик был явно не против помочь некроманту - особенно при условии что тот накажет его соплеменников, забывших обычаи предков. А уж это Грегор сделал бы с превеликим удовольствием' Вот только джунгаро не смог ни сказать, как называется табор, ни хотя бы назвать имя вожака или той самой женщины, которую вожак сажал по правую руку.

– Вернее имен-то он назвал добрый десяток, вот только Грегор сильно сомневался, что хоть одного человека, пусть даже джунгаро, могут звать Сметаной Вран-ком или Звездочкой

– Да кони это¹ Буду я еще всяких наглецов по именам запоминать! Вот кони — они другое дело' - даже рассердился на такую недогадливость покойник, а на вопрос, где. по крайней мере, может быть его табор, искренне удивился: - Да откуда ж мне знать? Сегодня - здесь, завтра - там, послезавтра - в чистой степи...

– На несколько мгновений Грегор заподозрил что его изощренно обманывают хотя прекрасно понимал, что матрица личности на это не способна Однако задав еще дюжину вопросов и получив блистательно бессмысленные ответы, вынужден был признать поражение. Покойный джунгаро искренне терпеть не мог своих родственников и намеревался, стае стригоем, начать бытие кровососа с охоты на соплеменников, но не мог дать ни одного стоящего намека, где их искать.

– Потеряв терпение. Грегор спросил, как сам покойник собирается найти сбои будущие жертвы? На что тот с таким же искренним удивлением сообщил, что никакой разницы между родственниками и чужаками не видит. Будет пить кров» из всех, кто попадется, так что рано или поздно наткнется на своих. И мечтательно облизнулся!

– Посмотрев на будущего стригоя и передернувшись от брезгливого отвращения Грегор уже хо~ел накрыть тварь Прахом веков, но передумал. Бросил вместо этого магические узы, стянув ими покойника с абсолютной надежностью, и велел ожидающему на приличном расстоянии лакею:

– В погреб его, на дальний ледник. А завтра выдать людям из Академии

– Все-таки растворять превосходный образец нежити, пригодный для множества лабораторных исследований, слишком расточительно! На миг — не дольше!
– Грегор пожалел, что не может показать его Воронам и вместе с ними... Проклятье вот об этом точно думать не следует'

– Он отвернулся от рухнувшего обратно на щит тела и. встретился взглядами с подошедшим отцом.

– Лорд Аларик. вам что-нибудь известно о том. что здесь произошло?
– поинтересовался Грегор с ледяной учтивостью.

– В самых общих чертах, - так же холодно ответил тот.
– Насколько я могу судить, джунгаро воздали должное вашему профессиональному мастерству. Правда, обратились к нему не совсем обычным путем, но их можно понять - зряд ли у людей из табора была возможность попасть на прием к Архимагу Ордена

– А вместо гонорара за услуги свели породистую лошадь и девицу из прислуги?
– с издевкой уточнил Грегор.
– Очень по-джунгарски!

– О. не приписывайте этим людям подобной неблагодарности.
– отозвался лорд .Аларик.
– Если вы опросите прислугу, то узнаете, что джунгаро даже гнутой ложки не позаимствовали. Горничные, правда натерпелись страху, но их никто и пальцем не тронул. Как. впрочем и остальную прислугу. Я бы сказал, что джунгаро вели себя чрезвычайно учтиво для народа имеющего такую славу. Что касается арлезийской кобылы, ее увела заша супруга и моя дорогая невестка, чей визит по странной случайности совпал с появлением джунгаро Вы ведь не будете отрицать, что леди Айлин имела полнее право забрать езою собственную кобылу? Ну и заодно прислугу, которую вы к ней приставили

– Он еще и улыбнулся, словно говорил о самых обычных и пристойных вещах! Действительно, пустяк! Беглая жена явилась в покинутый и опозоренный дом чтобы опозорить его еще сильнее! Да если бы она потребовала свою проклятую лошадь, неужели Грегор ее не отдал бы?! Он бы с радостью избавился от любого напоминания о так называемых королезских милостях, в том числе от кобылы, подаренной королем!

– Больше она ничего не прихватила?
– прошипел Грегор. снова борясь с приступом гнева.
– Только лошадь и горничную? Как ей вообще позволили войти?! Ей и этому... отребью' Почему вы не велели слугам вышвырнуть их со двора? Почему хотя бы не послали за мной?! А если бы она прошла к моему сыну?!