Между вороном и ястребом
Шрифт:
– «Спрошу самого Лионеля - рассудил Лучано. отложив письмо банкира - Если он захочет сохранить семейное гнездо ради братьев, попрошу синьора Томазо не выставлять этот демонами драный палаццо на торги а продлить кредит наследникам. Если же Лионель захочет избавиться от развалюхи, пусть ее хоть Баргот забирает! Опять же. молодые синьоры Саграссы тоже имеют право на свое мнение, ведь кому-то из них там жить!»
– Остальные письма были приглашениями на различные торжества - большую часть этих людей Лучано знал только благодаря тренированной памяти Шипа в которой намертво застревало любое увиденное лицо или услышанное имя Иначе как бы он запомнил, что вот этот синьор, зовущий «его светлость лорда Люциана Фарелла» на помолвку дочери, служит при дворе старшим помощником главного садовника? А этот, жаждущий видеть Лучано на
– Обозрев кучу вскрытых писем. Лучано тяжело вздохнул. А не завести ли специального человека для ответов на приглашения, чтобы не позориться незнанием сложных этикетных правил? У него, бывшего Шипа, который большую часть жизни вел только лабораторные книги.
– будет собстзенный секретарь?! С ума сойти можно' С другой стороны, если его личной почтой займется кто-то еще этот кто-то может случайно узнать что-то лишнее а сам Лучано - пропустить что-то нужное'
– «Заведу, - решил он. с содроганием прикинув, сколько времени понадобится уже сегодня, чтобы не показаться неучтивым, а ведь такой ворох писем приходит каждые несколько дней1 – Но читать почту буду сам. а секретарю отдавать только безделицы...*
– Он вздохнул, потянулся за последним пакетом, изящно и вычурно подписанным по- фрагански. и... сделал стойку, словно синьор Собака почуявший дичь. Сначала а ноздри бросился зосхитительный запах духов - розмарин и сладкие апельсины, а потом Лучано узидел на пакете печать - королевскую лилию, тисненную золотом на синем сургуче. Он даже перечитал адрес дважды, чтобы удостовериться - никакой ошибки, и послание предназначено именно ему. Осторожно вскрыл конверт, чувствуя, как бьется сердце. Зсе-таки не каждый день получаешь письмо от принцессы1
– Мелькнула мысль дождаться Альса но Лучано рассудил, что грандсиньорине Флоретте виднее, кому и зачем она пишет, и уж прочитать письмо он имеет полное право, а там посмотрим!
– В пакете оказалась нотная тетрадь, перевязанная ленточкой, узел которой скрепляла роскошная эмалевая брошь1 Удивленно вскинув брови. Лучано отколол и отложил в сторону драгоценную безделушку, пробежал взглядом строчки партитуры... Изысканная вещица! Партия лютни из какой-то оперы, а вот и приложенное либретто... Незнакомой оперы! Ему - и незнакомой!
– Отложив тетрадь, он с азартным предвкушением взялся за письмо. Ее высочество Флоретта очень мило и просто интересовалась делами месьора Люка. «Ведь вы же разрешили так себя называть, правда?» Упоминала, что была на премьере новой оперы написанной маэстро Блаварини. и попросила у восходящей звезды Гранд Опера ноты для своего дорогого дорвенантского друга. И. конечно, ее дорогая сестрица Флоранс присоединяется в наилучших пожеланиях этому самому другу и тоже надеется, что месьор Люка найдет время для визита в Люрьезу. где его будут рады принять одного или с друзьями.
– «А особенно мне обрадуются, надо полагать.
– усмехнулся Лучано, - если с собой я прихвачу благородного синьора Вальдерона-младшего! Так. исключительно по-дружески1 Что ж, их высочествам нельзя отказать в уме и такте, это вам не Лоренца Пьячченца! Так мило - прислать мне ноты, небрежно сколов их безделушкой, которую не постыдится носить принц! Но для тех. кто понимает з этом толк, внимание монарших особ куда дороже любой драгоценности. Фраганские принцессы зовут меня другом, прелесть какая м? А их братец, лисомедведь королевской породы, напоказ благоволит месьору дАльбрэ. и шелковые сети, предназначенные для Аластора, мягко стягиваются сначала вокруг его друзей Интересно, для грандсиньора Дункана они тоже что-то приготовили?»
– Он взял брошь и залюбовался. Чудесная эмалевая стрекоза лишь на первый взгляд изображала обычное насекомое Если присмотреться, тельце стрекозы было крошечной фигуркой обнаженной женщины, раскинувшей руки-усики - невероятно тонкая работа! Крылья переливались бесчисленными оттенками янтарного, изумрудного, лазурного, алого и лилового цветов, разделенных тончайшими золотыми перегородками, а шесть лапок стрекозы крепились к эмалевому же цветку... Подобные броши Лучано видел у придворных щеголей которые закалывали ими ворот камзола или носили
на шляпе, но ни разу ему не встречалась драгоценность такой восхитительной красоты1– «Я ведь не могу быть настолько неучтивым, чтобы пренебречь подарком принцесс'' - весело подумал он. поглаживая холодную глянцевую эмаль.
– Мне просто придется носить эту дивную прелесть, м? И. конечно, вряд ли хоть кто-то при дворе останется в неведении, от кого Итлийский Кот короля получил такой драгоценный бубенчик на ошейник Что ж. это будет интересно! А партию лютни я непременно разучу, зернутся же когда-нибудь наши музыкальные вечера...»
– Собрав приглашения, он отложил пухлую стопку в сторону - нет. сегодня же найти секретаря! Да вот хотя бы синьора Вильмона спросить - пусть порекомендует кого-нибудь из своих соучеников. Заодно и счета на содержание обоих домов - городского и лесного - можно будет спихнуть! Синьор Томазо подождет ответа до вечера, пока Лионель переговорит с братьями, а письмо мастеру отправится в Итлию с очередными подарками...
– Кстати, о письме1 Не обрадовать ли компаньона, который терпеливо ждал, пока Ларци подавал запрос в гильдию и оформлял барготову лицензию на лекарства? Будь ты хоть грандмастер гильдии Шипов, хоть сам Творец Превращений, но почтенные престарелые синьоры, составляющие совет гильдии зельеделов, не дадут хода твоим бумагам, пока не проверят в них каждую букву с должной придирчивостью! А вдруг лекарства, на которые запрошен патент, на самом деле созданы не заявителем, а кем-то другим? Или в их составе и рецепте имеются сомнительные элементы? Или заявитель не вполне осознает последствия своих действий? Пожалуй, не будь Ларци ди Вероккья столь известной личностью с репутацией великого маэстро зельеделия. гильдия не подписала бы ему патенты так быстро, меньше, чем за год! Ну да они с Дилэном договаривались поздней осенью, помнится как раз выпал первый снег, а сейчас уже середина лета, мануфактура, выросшая на месте пустыря, почти достроена, вот-вот ее накроют крышей и начнут отделызатв изнутри...
– "Как время-то летит' - растерянно ужаснулся Лучано.
– Это что. и вся жизнь зет так промчится?! В Шипах совсем незаметно было... А что я мог заметить, если каждый новый день почти не отличался от прошлого? Сварил яд, побегал по крышам, погулял в траттории с Фелиппе, а потом все заново! Ну разве что заказы менялись, да занятия с мастером Ларци становились все сложнее...
– Теперь же я понятия не имею, что случится завтра или даже сегодня вечером - заговор, дуэль, вечеринка или куча работы в лаборатории... Моя жизнь зависит от множества других людей и того, что они сделают или скажут, но и я, в свою очередь, постоянно меняю чью-то судьбу. Иногда - ножом или зелоем, совсем как раньше, а иногда - вовремя оброненным словом или даже взглядом Неужели чего-то такого я и хотел, когда рассказывал Разну, чего попросил бы у Странника? Оказаться на своем месте, там. где нужен именно я...
– Какое восхитительное и порой жуткое чувство - как будто подбираешь наугад ингредиенты, смешиваешь, идешь по чутью - и вдруг тебя озаряет изнутри светом вдохновения, и все становится безупречно ясно! И в твоих руках рождается нечто новое, такое, что сердце замирает от восторга! Таксе, на что ты даже надеяться не мог, но получил это и теперь не понимаешь, как без этого мог раньше жить! И вот этой нынешней жизни я мог лишиться, оставшись... в другой колее?!
– Сверни моя судьба на иной путь, я никогда не приехал бы в Дорвенант! Возможно, все равно стал бы старшим мастером, а потом и грандмастером. сменив постаревшего Ларци... О. в свое время я бы подобрал для него лучший яд" Безболезненный, несущий сладкую нежную смерть И вывернул бы наизнанку сердце, подавая человеку, заменившему мне отца, отраву... но не смог бы этого избежать, просто не понял - как! Да уже одно то. что мне не придется этого делать, стоило любого риска и боли! Даже смерти стоило1 Я и вправду Фортунато - счастливчик! Я сыграл с Госпожой Судьбой, и. когда она выбросила три шестерки, я метнул кости, и в броске они раскололись пополам добавив к шестеркам еще по очку. Так не бывает, но я же сумел1 Самому страшно от такой удачи' Как бы еще разделить ее на всех, кто мне дорог, а то одному столько божественных милостей не унести, пожалуй1»