Между вороном и ястребом
Шрифт:
– Вздохнул спять Баргот, пожал плечами, да и говорит
– Будь по-вашему, родня моя бывшая. Конечно, вам-то на Семерых больше справедливости положено, чем мне одному
– Айлин невольно улыбнулась, как будто наяву услышав последние слова произнесенные ядовито учтивым тоном мастера Керена. И тут же вновь погрузилась в повествование увлеченная сюжетом
– И вот продолжился праздник, на который позвали Баргота, и мнэго веселья на нем было. Только захмелели Благие и начали спорить, кто из них для людей важнее? «Я.
– сказала Всеблагая Мать.
– Ведь я дарю жизнь, и плоды, и любовь, и радость».
– Джунгаро закивали, и по их притихшим рядам пробежал согласный шепот.
– Однако возразили ей другие.
– продолжил Раэн. «Нет. я важнее -
– усмехнулась Претемная Госпожа.
– Смертным случается жить без любви, не оставить потомства и не получить даров ?Иилосердной Сестры, но каждый придет в мои владения в итоге итогов».
– Перешептывания стали громче на лицах джунгаро Айлин видела растерянность и работу мысли, словно все они разом и впервые задались вопросом, кто же из Благих Леди прав
– Ну а там и Благие Мужи заговорили - неторопливо продолжал Раэн. и шепотки стихли - слушатели боялись пропустить хоть слово.
– Тоже припомнили заслуги перед смертными, заспорили друг с другом и с женами. Только Баргот сидел себе в сторонке у огня да потягивал доброе винцо, сами понимаете ему-то в подобном деле и слово не промолвить. А спор становился все жарче, еще чуть - и кулаки в ход пошли бы! Но на то они и Благие, чтобы пресекать любой раздор, даже среди себя самих, вот и опомнились. Подумали и решили создать мага, одаренного равно всеми семью искрами, чтобы посмотреть какая из них жарче разгорится? Ведь кто из Благих больше значит для людей и людям полезнее, к дару того человек станет прибегать чаще. Баргот же и в этот раз не сказал ничего, только вина себе подлил...
– «А Благие совсем-совсем не насторожились?
– удивилась Айлин - Если господин коварства ведет себя так тихо и благочинно, тут бы заподозрить неладное»
– И вот выбрали Благие младенца, и каждый даровал ему искру одинаковой силы.
– Голос Раэна, вроде бы негромкий, но ясный и звучный, заполнил все пространство между людьми, завороженными рассказом, и даже, как показалось Айлин. поднялся а небо вместе с языками пламени - Ох, и повезло этому ребенку! Дала ему Милосердная Сестра несокрушимое здоровье и стремление к лекарскому мастерству, а Всеблагая - горячую кровь и щедрое на любовь сердце, а еще доброту к созданным ею тварям. Дал Пресветлый Воин храбрость в бою и тягу к воинскому искусству, а Всеумелый Мастер и Творец Превращений - страсть к наукам и множество талантов Великий Безликий отсыпал, не жалея, умения слагать стихи и песни, поселил в его сердце музыку и танец а Претемная Госпожа покосилась на бывшего супруга, что сидел у огня да чему-то улыбался, и наделила ребенка даром избегать случайной смерти. Все были щедры, все постарались' Упала в младенца искра огненно-алая и золотисто-желтая, солнечно-оранжевая и зелено-травяная. И небесно-голубая упала, и синяя, как морские глубины, и фиалковая, словно безлунная ночь...
– На поляне стало тихо-тихо, казалось, даже лошади и быки не фыркают, словно прислушиваясь к рассказу... Внутри Айлин что-то томительно и тревожно потянуло предчувствием близкой беды. Хотя что плохого может случиться от сказки?
– Выражения лица Кармеля она не видела, только его ладони держали ее плечи крепко и как- то... напряженно. Айлин украдкой глянула на остальных. Аластор хмурился, лицо Лучано застыло маской такого безразличия, что одно это могло насторожить.
– А когда собрались воедино все дары Благих... Вот тут-то и рассмеялся Баргот - Каждое слово арлезийца падало резко и четко.
– Ибо семь разноцветных искр вспыхнули разом и слились в одну, огромную и белую, как первый снег, что играет на солнце радугой. «Вот вам и ответ, и дали вы его сами'» - сказал Баргот. Ужаснулись Благие, увидев, что их совершенное творенье несет в себе метку Падшего, и отступили от младенца. Явился ребенок на свет, закричал, и с первым криком Баргот осенил его своей милостью как Избранного. Но слово было сказано, а слово богов нерушимо. И пока сам Избранный по собственной
– неожиданно закончил Раэн. и тишина повисла над поляной, оглушительная, почти болезненная.
– Айлин даже уши зажать захотелось!
– Хороша твоя сказка, собиратель историй, — тихо и медленно уронила Даримхан, разрушая эту тишину, отчего Айлин вздохнула с облегчением - Ай, хороша И правда, забывать люди стали, что не Семеро Благих пришло на эту землю, Восемь их было. И что в самом богатом да пригожем шатре чисто до тех пор. пека кто-то убирает в нем грязь... Хорошая сказка, она как монета, к одному человеку одной стороной повернется, к другому - другой, а кому-то и вовсе на ребро станет... Ну, что умолкли, дети ветра и дороги?1– вдруг рявкнула она соплеменникам.
– Жги огонь до небес, пали все плохое!
– Переговариваясь, джунгаро разошлись, табор снова загомонил, в притихший костер принялись подбрасывать дрова, и вскоре пламя разгорелось сильнее прежнего. Глядя на ало- золотую завесу, Айлин испугалась, но Кармель ободряюще сжал ее ладонь.
– Ничего не бойся, моя донна.
– сказал он - Сегодня не время для страха или печали.
– Словно вторя его словам, запела скрипка, за ней мотив подхватили дудки. Джунгаро начали брать друг друга за руки и вставать длинной цепочкой... Какая-то ярко одетая девица налетела на Айлин, ухватила ее за ладонь и со смехом потащила их с Кармелем к костру, на ходу что-то объясняя. Через миг они оказались частью длинной цепи, и Айлин увидела, что с другой стороны тоже кто-то встал...
– А потом, повинуясь музыке, человеческая змейка побежала вокруг костра - все быстрее и быстрее На ходу джунгаро умудрялись петь и плясать, мужчины выбрасывали вперед ноги и подпрыгивали, женщины крутили бедрами отчего их юбки взлетали выше колен. И бежали- бежали-бежали... Потом Айлин заметила, что от «змеи» то и дело откалывается то пэра, то одинокий джунгаро или джунгарка Оказавшись напротив определенного места, где поляна была поровнее. без кочек, эти смельчаки разбегались и... взлетали! Нет, конечно, они просто прыгали в пламя, пролетая его насквоз», но выглядело это пугающе. У Айлин сильнее забилось сердце. Это же... страшно'
– А если она откажется, их выгонят из табора?! Или еще что похуже случится?
– «Я не буду бояться.
– упрямо сказала она себе - Там даже дети прыгают1 Ну, не совсем дети но вон тому мальчишке вряд ли больше двенадцати1 Я в его возрасте ходила на беспокойное кладбище!-
– «Потому что дура была.
– резонно возразила она себе - И если бы не Пушок...»
– «Но в прыжке и правда нет ничего опасного, иначе джунгаро не делали бы это так легко и весело».
– За размышлениями она едва не забыла переставлять ноги и очнулась, только оказавшись вне цепи. Впереди мелькнула знакомая алая рубаха... Лучано ухватил за руку джунгарскую девицу, невысокую, гибкую, с копной смоляных кудрей, и они вместе улетели в пламя, тут же вынырнув с другой стороны.
– «А я?!
– вскинулась Айлин, не совсем забыв про страх, но заставив его умолкнуть.
– Я тоже могу'»
– И сама нетерпеливо потянула Кармеля к костру.
– Подбери юбки.
– успел посоветовать он. и Айлин торопливо собрала их сбоку ладонью, оценив совет.
– Действительно, джунгарки именно так и делали.
– Стиснув руку Кармеля так. что самой стало больно, с пересохшим от волнения ртом и стучащим сердцем она разбежалась там же где это делали все. и Кармель несся рядом, наверняка примеряя свой широкий шаг к ее бегу. Сердце сорвалось в галоп! Кармель прыгнул на долю мгновения раньше, его пальцы цепко сомкнулись на ее запястье, руку дернуло, а следом за ней и всю Айлин...
– За спиной словно распахнулись огромные крылья! Айлин показалось, что она взмыла в небо, а сердце отстало, задержавшись на земле, и теперь догоняет ее судорожными рывками.