Милицейская сага

– Девушка, - остановил он пробегавшую мимо измученную официантку.
– Это заведение Магомедова?..Если он здесь, попросите подойти.

Невнимательно кивнув, та проскочила дальше. Но образовавшийся было просвет вновь оказался заполнен, - над столиком нависли те самые "качки", с которыми Мороз перекинулся парой фраз на входе.

Вид их не был миролюбив.

– Похоже, до жирафов дошло, - отметил грубиян Мороз, беспечно погружаясь в меню.

– А ты, вижу, борзой! Может, выйдем?
– предложили ему.

– Что, охота клыки поточить?

– Ты б, остряк, встал по-хорошему. Чтоб не в заведении.

– Так это мы завсегда, - Мороз успокоительно положил руку на ладонь встревоженной спутницы.
– Только вот сначала поем. А вы пока монетку бросьте - кого из вас первым положить.

Ближайшие столики прислушивались к назревавшей ссоре. При последней фразе кто-то осторожно хихикнул, и непривычные к насмешкам "качки" дружно принялись пунцоветь.

– Ребята! Вы бы правда шли своей дорогой, - попыталась унять конфликт Марина.
– Он из милиции!

Но это не произвело никакого впечатления.

– Да хавал я ментов на ужин!
– громко объявили ей в ответ, - в видеотеках города с огромным успехом крутили "Командос" с Шварценнегером.

Зато ответ произвел впечатление на благодушного перед тем Мороза.

– Ну, тогда пошли! Но имейте в виду - сами напросились!

Он начал подниматься.

– Эй, эй!
– послышался сзади недовольный голос с кавказским акцентом. Акцент проявлялся у Зии Магомедова в минуты волнения.
– Вы что тут удумали в моем заведении? Если разборки, идите на улицу...Ты!

Тут на глазах у всех он издал гортанное восточное восклицание, подбежал к Морозу, подпрыгнул и повис у него на руках - как когда-то, после победных боев на ринге.

– Виташка, брат!
– ласково потираясь небритой щетиной, бормотал он.
– Что ж пропал-то совсем?

– Здравствуй, Зиночка, - растроганный Мороз аккуратно опустил маленького чечена на пол, стыдясь, что за столько лет не нашел времени найти самого доброго из старых друзей.

– А вы!
– заново напустился Зия на "качков".
– Совсем, слушай, дурные стали. Вас для чего поставили? Чтоб вы на родственника хозяина кидались? Это ж шурин Добрыни!

С "качками" произошла разительная перемена. Оба как-то посерели и, бормоча невразумительные извинения, ретировались на улицу.

– Заматерел, слушай, - все не мог успокоиться впечатлительный Зия.

Разглядывая радостно суетящегося низенького чечена, Виталик никак не мог избавиться от улыбки.

– Халявщиков-то отвадил?

– Да нет уж их, - расстроился Зия.
– Разбежались. Некоторые и вовсе спились. Так упиваются, что на улицах бьют. Стыдно это!

– Добрыня заглядывает? Или - тоже разбежались?

– Зачем разбежались?! А ну пошли!

Он подманил пальцем официантку, крутнул рукой возле сидящей Марины:

– Накрыть все лучшее.

И повлек за собой Мороза.

– Я на пару минут, - едва успел тот извиниться перед глядящей во все глаза Садовой.

Не переставая любовно охлопывать Виталия, Зиночка подвел его к припрятанному в глубине кабинетику.

– Сюрприз!
– объявил он, распахивая дверь. Сидящие за столом мужчина и женщина разом издали удивленные восклицания.

– Виталий!
– сестра Алена промокнула салфеткой пунцовые губы и, поднявшись навстречу брату, приложилась к его щеке. В то время как ее муж, Валентин Добряков, в миру - Добрыня, с обычной усмешкой разглядывал вошедшего.

– Ну, садись, Мороз, - он развернул к столу еще одно кресло.
– Где бы еще увидеть близкого родича.

– В самом деле, Виталик, ты свинья, - убежденно объявила Аленка.
– Даже на годовщину нашей свадьбы не явился. Ты что, может, стесняешься? Так нам, имей в виду, совершенно все равно, сколько у тебя денег.

Мороз поморщился. Теперь он понял причину смущения, овладевшего им при виде сестры: глаза ее, прежде освещенные так красившим огоньком любопытства и беспокойства, сделались какими-то снисходительно-пресыщенными.

– Не стесняется - брезгует, - подправил жену более проницательный Добрыня.

Алена немедленно насупилась.

– Это с чего бы? Слава Богу, не хуже прочих. Вообще-то мы никому не навязываемся. Это другие за нами бегают. Верно, Валечка?

– Все как-то недосуг, - неловко пробормотал Мороз.

– А откуда у тебя досугу-то взяться?
– хмыкнул Добрыня, отодвигая чашку кофе, - ужин как раз подошел к концу. - Ты ж день и ночь на ногах. Не надоело еще? Пора бы и делом заняться.

– Дело - это, очевидно, у тебя, - сообразил Виталий.

– Именно. Давно пора и тебя бы пристроить.

– Да вроде как трудоустроен. А впрочем, раз уж встретились...Поговорить бы надо. Ты извини, Лена.

– Было б из-за чего расстраиваться?
– фыркнула сестра. Посмотрела на мужа.
– Я подожду в машине. Только чтоб недолго.

Остановилась возле брата:

– Не дури, Виталик. Валя тебе плохого не предложит. И деньги будут, - хоть оденешься поприличней. И видеться станем чаще. А то ведь и впрямь будто чужие.

Чмокнув его еще раз в щечку, она унесла себя через заднюю дверцу.

– Так что, может, в самом деле надумал ко мне подгрести?
– Добрыня поднялся, потянулся, отчего мощное тело хрустнуло.
– Как в былые времена. Отличная бы связка получилась. Весь город под себя положим.

– Да ты и без меня, наслышан, крушишь направо и налево. Нет, Валентин, у меня свое дело.

– Тоже мне дело- ментовка. Да открой глаза: твои сослуживцы сутками у моего крыльца пасутся, деньжат канючат.

– А ты их потчуешь из тех, что тебе самому отстегивает Панина, - отомстил Мороз.

Добрыня побагровел:

– Вот что! Имей в виду, я ни у кого не побираюсь. Ни у кого!

– Конечно, не побираешься. Ты отбираешь.

– Стало быть, разговора опять не получилось. Тогда что хотел?

– Хочу, чтоб мой старый друг Валентин Добряков отдал мне документы, которые когда-то были похищены у погибшего полковника Котовцева.