Милый мальчик
Шрифт:
– Что она говорила?
– хмуро спросил ее.
Та взвилась и посмотрела на меня неверящим взглядом.
– А ты не понимаешь почему она удрала? Ты душил ее! Душил в этих отношениях! Дурак! Она тебя действительно полюбила. Вот только не стала от этого меньше бояться!
– Ты знаешь или нет куда бы она могла поехать?
– Подальше от тебя!
– сквозь зубы выплюнула Ляля. Ее презрение меня абсолютно не трогало. Мне нужна была информация.
– Я в курсе как она лежала запертая и связанная в заброшенной аудитории! Ты совсем больной, она могла задохнуться, потерять сознание. У нее могла быть паническая атака или, Боже, недержание.
– Так ты знаешь где она или нет?
– меня интересовал только один вопрос. Ее разглагольствования только отнимали время.
– Нет! Может, и к лучшему! Наверное, она специально промолчала, чтобы ты не ходил по знакомым и не трепал людям нервы. Катись к черту!
Она закрыла дверь своей комнаты у меня перед носом, и я пошел прочь, понимая, что ловить здесь нечего.
Несколько дней подряд я сижу в машине в небольшом сквере напротив института. С моего места открывается хороший обзор, и я с пристальным вниманием разглядываю крыльцо и всех входящих/выходящих людей. Надежды, что Миша засветится в институте, почти нет, но я все равно высматриваю, не зная, где еще ее искать. Вдруг она захочет пересечься с лучшей подругой?
В родной город я уже ездил. Приезжал в ее квартиру, где дверь мне открыла удивленная мать. На мой вопрос где Миша, она первые секунд десять хлопала ресницами. Затем, вспомнив, что у нее, оказывается, есть взрослая дочь, она пожала плечами. Ни малейшей толики интереса не появилось в ее глазах.
– Не знаю. Учится где-то, наверное. Или работает.
– В каком городе, хоть знаете?
– Откуда мне знать? Миша всегда была ветреной, не сиделось ей на месте. А ты кто вообще?
– Муж ее, - ляпнул зачем-то я. Мне просто хотелось, чтобы у этой равнодушной суки хоть что-то дрогнуло в пустой душонке. Что у ее дочери была свадьба, что, возможно, у нее есть малыш. Семья, и вообще жизнь...
Но, увы. Ее это совсем не интересовало.
– Ааа, - с безразличием протянула она.
– Поздравляю. Ладно, пока. Побегает - вернется. Не парься.
После поездки на какое-то время на меня навалилась апатия. Мне ничего не хотелось делать. Света в конце черного тоннеля не было видно, и мои руки невольно опустились.
– Эй, ты опять ничего не ел? Так нельзя, Савв.
Мой брат все время суетился вокруг меня, готовил мне еду, потому что я перестал даже заходить на кухню. Мне ничего не хочется.
По квартире постоянно расползалась горелая вонь, Егор умудрялся спалить даже простейшую яичницу. Его бурчание разбавляло гнетущую тишину, и я ради приличия заставлял себя съесть несколько ломтиков паленого бекона.
Одежда, и впрямь, стала свободнее, но мне стало все равно. Честно говоря, не помню когда я ел в последний раз. Мне совсем не хотелось. Любая пища казалась безвкусной резиной.
Люди бегают туда-сюда по территории института, но никто из них не привлекает мое внимание. До тех пор, пока я не вижу знакомую фигуру в спортивном костюме и с баскетбольным мячом подмышкой.
Что-то екает внутри меня и поднимается холодным клубком в желудке. Мне не нравится этот парень. Обычная ревность или интуиция, я не знаю. Но внутри меня все бунтует и настораживается от одного его вида. Наверное, он входит в число
тех, кого я мог бы подозревать.Он садится в свою Теслу и выезжает с парковки, и я быстро завожу двигатель, неторопливо ползу за ним.
Ничего интересного. Этот странный тип после учебы ездит в офис, где протирает штаны до самого вечера, а то и до поздней ночи. Каждый день тренировки.
Прокатавшись за ним так целую неделю, я не выдерживаю, и однажды встречаю его после работы. Он выглядит как выжатый лимон, этому сучонку явно тяжело удается совмещать учебу, работу и баскетбол.
Увидев меня, Ярослав делает удивленное лицо.
– Ты ко мне? Как нашел?
Решив не задерживаться с предысторией, сразу в лоб спрашиваю:
– Ты помог ей сбежать?
Лицо баскетболиста приобретает хмурое выражение, брови приподнимаются.
– Кому?
Вроде бы его встречный вопрос и удивление должны сразу отмести все подозрения, но почему-то при взгляде в серые глаза, меня не покидает смутное ощущение, что он лжет. Глаза ведь не дадут соврать.
Во мне поднимается раздражение вперемешку с волнением. Я боюсь переборщить с напором, ведь тогда он ускользнет. А ее след исчезнет навечно. Сквозь зубы цежу, еле сдерживая злость:
– Не придуривайся. Это ты.
– Я не понимаю о чем ты. Объясняйся точнее. Кого ты ищешь? Свою девушку?
– Да. Мишель.
– Без понятия где она. Я не видел ее уже давно. Не помню точно, мы почти не пересекались в принципе.
Мои зубы скрипят от того, как сильно я сжимаю челюсть, пытаясь успокоить гнев. И все же не выдерживаю, хватаю его за грудки. Мой голос понижается до колючего шепота.
– Ты сейчас лжешь мне.
– Отвали от меня, - он стряхивает мои руки и холодно смотрит на меня.
– Я не знаю где твоя Мишель, разбирайся в своих делах сам.
Я знаю что он врет. Чувствую каждой своей клеточкой. Этот парень не так-то прост. Выбить из него правду? Колотить его лицо, сломать пальцы, пока не признается? Что мне делать?
– Я, правда, не знаю.
– Ярослав вздыхает и разводит руками.
– Я ее почти не знал, видел-то всего пару раз. Извини, мне жаль.
Не скажет. Даже если ножницы к шее приставлю, этот сученыш не скажет. Не из трусливых, это я явственно вижу.
Но я не могу смириться с этим и просто ждать, пока детективы продолжат безуспешно искать ее. Я чувствую, что ниточка к ней ведет через этого парня. Поэтому, даже не раздумывая, я бью его кулаком прямо в глаз, отчего кепка и мяч падают на землю, а сам он с тяжелым хрипом отшатывается.
– Где она? Под каким именем?
– Ты больной ублюдок! Совсем охренел?! У меня, блядь, совещание завтра!
– Где она?!
Я снова замахиваюсь, но в этот раз он уворачивается и бьет меня в ответ. Попадает в бровь, глаз сразу начинает заливать кровью. Очки безнадежно разбиты, и я теперь, ко всему прочему, хреново вижу.
Боли не чувствую. После того, что я пережил у Загса, а потом в квартире возле свадебного платья, физическая боль мне кажется даже выходом. Освобождением от огромного острого кома, скопившегося в груди и терзающего внутренности.
Мне хочется чтобы Ярослав вытряс из меня всю душу.
Но он приближается и ледяным тоном предупреждает:
– Еще раз посмеешь выкинуть что-то подобное, и я от тебя живого места не оставлю. Разберись со своей головой. Она у тебя явно не в порядке.
С этими словами он садится в машину и уезжает, оставив меня с потухшей надеждой.