Милый мальчик

– Придурок, - раздается презрительный голос за спиной. Я невольно замираю.
– А если она захочет вернуться? Что она увидит? Мрачный мешок с костями, к которому передумает даже подходить. Что у тебя за жизнь? Ты вообще думал над своим будущим? Чем хочешь заниматься? Кем себя видишь?

После недолгой паузы, он продолжил:

– Никем, судя по всему. Будешь просто бездарно растрачивать наследство, пока не останется ни копейки. Кто ты сам вообще без денег? Что из себя представляешь? К кому Миша должна вернуться?!

От его слов корочка льда на моем сердце словно трескается, и холод ползет по всему телу вместе с кровотоком. Но я упрямо молчу, уставившись в белую стену.

Наверное, его слова сильно бы жалили, если бы не толстая броня равнодушия, в которую я обернулся, как в любимое одеяло.

Мне больше ничего не интересно.

– Знаешь, почему мы с тобой так долго были аутсайдерами? Потому что жили бесцельно. Хорошая цель воспитает и укрепит стержень внутри, а мы просто плыли по течению, ни о чем не задумываясь. Мы слишком погрязли в своих травмах, нас засосало это унылое болото. А всего-то нужно было просто жить. Жить и радоваться каждому дню, найти себе занятие по душе, думать о чем-то еще. Перестать видеть только темное в этой жизни. Ты должен научиться быть счастлив один, не зависеть от другого человека, и не делать зависимым его. И тогда, не поверишь, что-то начнет получаться. Появится шанс. Займись собой. Пока что ты просто тратишь драгоценное время на самоуничижение и жалость к самому себе. Мне неприятно на все это смотреть.

Егор сделал за моей спиной глубокий вдох и приблизился к кровати. Его голос раздался совсем близко, над моей головой.

– Не знаю, интересно ли тебе, но я записался на курсы, попробую выучиться на сценариста. Вообще-то, я написал уже одну историю, а Алиса нарисовала по ней потрясающий комикс. Ты не знаешь, но моя девушка учится на мангаку, это наша первая совместная работа. Историю заметило одно издательство, возможно напечатают. Может и нет, рано говорить, но мне нравится то, чем я занимаюсь. Я, правда, счастлив. Это удивительное чувство внутри, что ты нашел себя, что все получится, что ты можешь сделать что-то большее. Может, поэтому Алиса согласилась быть со мной. Потому что я научился жить. Просто жить и радоваться, и не цепляться постоянно за нее, как за спасительную соломинку. Мне бы очень хотелось, чтобы ты тоже попробовал. Попробуй найти себя, братишка. Стань снова цельным человеком, не упусти самое важное в твоей жизни - эту саму жизнь, драгоценное время.

Не дождавшись от меня ответа, Егор уходит, но в дверях снова произносит:

– Буду вечером. Картошка на столе.
– Он такой же упрямый, как и я.

Только услышав звук захлопнувшейся двери, я поднимаюсь с кровати. Боже, мой брат прав. Я не могу тут лежать и утопать в меланхолии. Какой же я жалкий. На месте Миши я бы точно не вернулся к такому придурку.

Истории он пишет. Кто бы мог подумать. Писака хренов.

Я хмыкаю, и невольно слабая улыбка появляется на губах.

Первым делом я принимаю душ, а потом все же иду на кухню.

На плите картошка. Не спалил, даже удивительно. Я пробую кусочек и тихо смеюсь. Полусырая.

– Вот валенок, надеюсь ваших гонораров хватит вам на приличную доставку, - бормочу и включаю плиту, принимаясь дожаривать твердый картофель.

После обеда я иду к своим змеям. Сначала проверяю двух змей, которые поранилась из-за меня стеклом. Их раны уже затянулись, и я с облегчением выдыхаю. Как хорошо, что они получились неглубокими.

Потом чищу некоторым особям террариумы, кормлю, меняю воду. В общем, работа хорошо меня отвлекает от бесконечных и полных тоски мыслей.

Когда солнце за окном садится, я устало падаю на кресло перед своими змеями и какое-то время наблюдаю за ними сквозь оранжево-фиолетовый закат, облепивший прозрачные стекла змеиных домов. Я чувствую на душе странное умиротворение.

Просидев дотемна перед террариумами, я постепенно начинаю чувствовать, что прихожу к решению. Оно довольно простое и логичное, и давно лежащее на поверхности. Мой собственный выбор меня не удивляет.

Помимо него в моей голове рождается еще одна идея.

И впервые с момента исчезновения Миши в моей душе вспыхивает интерес к происходящему вокруг.

**

53

Полтора года спустя...

Савва

Удалив последнего клеща с головы и обработав ранку, я аккуратно переношу питона в террариум. Лимонный засранец и не думает слезать с моей руки, обвил до самого плеча, отчего у меня уже противно немеют мышцы.

– Давай, не наглей.
– Я потряхиваю рукой, и недовольный питон сползает в свою палату, пошипев напоследок.
– На хозяина своего шипи. Он невероятно тупой, раз решил, что у тебя все само пройдет.

– Савва!
– Дверь распахивается и в процедурный кабинет влетает взволнованная ассистентка Василиса.
– У нас опять собака!

– Пошли их нахрен. Скажи, что мы занимаемся только змеями, это совершенно разные направления.
– Я даже не поднимаю голову. Меня дико раздражает ее излишняя суета и чувствительная жалостливая натура, но как помощница она неплохо справляется.

– Так нет никого... Подкинули. Бедняга в крови весь, наверное из-под колес, - причитает ассистентка.

Прикрыв веки на миг, делаю вдох и приказываю себе успокоиться. Подхожу к раковине и тщательно мою руки после питона.

– Где он?

– У двери, на крыльце...

Я поворачиваюсь и смотрю на нее, как на идиотку, отчего ее лицо тут же наливается красным цветом.

– Он это... Просто тяжелый, наверное. Хаски там...

– Понятно. Убери пока тут все, принесу его. И позвони тогда Семену, пусть тащит свой зад сюда.

Семен - ветврач с хорошим опытом и головой на плечах. И руки у него откуда надо растут. Он бывал в нашем центре уже не мало раз, потому что "подкидыши" случались и раньше. Люди почему-то думают, что змеями и кошками/собаками занимается один и тот же человек, а эти животные ничем не отличаются.

Пушистый хаски на крыльце лежит весь в крови на клетчатом замусоленном пледе. Жалобно скулит и вообще выглядит хреново. Даже не пытается меня укусить, когда я аккуратно поттягиваю его к себе вместе с пледом.

– Только попробуй выкинуть чего-нибудь, - тихо предупреждаю я, глядя в пронзительно-голубые глаза собаки.
– Оставлю подыхать за дверью.

Хаски фыркает, обдавая меня теплым и пахнущим кровью дыханием, и послушно замирает.

В процедурном я аккуратно укладываю его на стол, который уже прибрала Василиса.

– Бедняжка... Как же тебе досталось, лапочка...
– начинает причитать ассистентка, но под моим взглядом осекается и неловко отходит в сторону.

– Не будем терять время, подготовим рентген, - приказываю я, и она послушно включается в работу.