Минимальное воздействие. Книга 1

– В час грусти и печали ты голос мой услышь…

И потом гордый собой супруг смотрит, как все начинают озираться в поисках той самой прекрасной Глафиры, а жена, раскрасневшись и смущаясь берёт мужа под руку и искоса поглядывает вокруг, мол, видали какой у меня муж, и любит меня как, и щедрый.

А когда народ хором подхватывал уже известные всей Москве популярные песни муж прижимал к себе супругу и шептал на ушко:

– Это все для тебя поют, краса моя ненаглядная!

Ну и после такого от жены потом неделю мужик благодарности по ночам получал такие, что соседи на следующий концерт Сашкиной труппы наперебой первыми пытались песни заказывать для своих баб.

А потом придумал Сашка каждый месяц новую песню исполнять. Договорился сперва с Никифором, что тот наймёт местных мелких пацанов за копеечку и леденец, чтобы бегали по округе и орали на всю улицу, что де в трактире у Филимона и Никифора в воскресенье будет концерт «Московских музыкантов» с представлением совсем новой песни. А в день премьеры за вход брали уже по 10 копеек.

А услышать новинку собирался весь местный «бомонд». Пришлось даже отдельные места для стрельцов и приказчиков делать. С жёнами и детьми все шли. Начали даже заранее билеты продавать, ибо всем мест не хватало, и народ на два последние концерта пол улицы перегородил и сильно возмущался, что не все смогли попасть. Слушали из окон, стоя на морозе. А цена на билеты к масленице уже начала к рублю приближаться. Так как последний концерт давали аккурат в последний день масленицы, ибо в великий пост потом никаких концертов не планировали.

Силантий на брата и так никогда зла не держал, и сильно переживал тогда, что так тятя их поссорил. Да кто ж знал, что аж на четыре года их это разведёт. Ведь и делал он пару раз попытки примириться. Но уж больно Данила был не отходчивый.

На колени падать старший брат не стал. Стоял и смотрел на младшего. Взглядом всю боль и жалость от древней никому не нужной ссоры ему показывал. Постояли. Помолчали. Обнялись. Слезу даже пустили оба.

Потом сели за стол и крепко выпили. Обиды уже не вспоминали.

А Данила про вновь обретённого, Господом данного, сына рассказывал. Не чтобы зависть в брате разжечь и показать, вот, мол, видишь, какое мне счастье привалило, не тебе. Нет. Просто камень, что все четыре года давил на грудь, вдруг исчез, и Данила, как в старые времена, с родным любимым братом радостью делился.

А Силантий сидел в каком-то ступоре и слушал брата открыв рот. К радости от того, что помирились наконец-то, вдруг добавилась информация, которая прям валила с ног. Это оказывается его Сашка и есть тот самый Александр Данилыч, чья труппа музыкантов вот уже, почитай, как полгода на Москве всем девкам и бабам спать спокойно не даёт. Не зря выходит дочки-то его такой ему дома скандал учудили.

А ведь пареньку-то всего лет 10-11 на вид. Щупленький вон какой. А глазки озорные вот так и бегают. Как узнал, что у дядьки мануфактура своя есть, вместе с Данилой и Марфой в тот же день в гости напросился. Силантий и сам хотел уже начать зазывать их в свой дом, дочери ж там ждут, и жена их наряжает, чтобы в грязь лицом не ударить. Но пока слова подбирал, Сашка уже и сам всё обсказал и дёрнул собираться. Шустёр малец!

То, что всех музыкантов надо обрядить в одинаковые рубахи со штанами Сашка говорил Марфе с Данилой давно уже. Да всё как-то руки не доходили. А тут оказия такая. У родного дядьки и ткани есть и мастерицы, коими можно и пошить всё сразу. И не дорого взять за то должен, родня ведь.

Встреча родственников в доме Силантия прошла как сватовство. Девки как Сашку увидали аж завизжали с восторга. И, окружив его всей гурьбой, потащили на двор, где уже их подружки соседки заждались, перед которыми сёстры уже похвастаться успели, кто у них брат, и что придёт скоро.

Марфа с Агафьей сели рядком на лавке поговорить про наряды для музыкантов. А Данила с братом ударили по второй. За начало общего дела. Ибо по дороге успели сговориться уже, что наряды для всей Сашкиной оравы Силантий пошьёт бесплатно, но поучаствует в денежках от будущих концертов.

…

Через два года у Сашки стал заканчиваться репертуар. Точнее он ещё периодически вспоминал новые песни, но это стало происходить всё реже. Прежняя жизнь отходила далеко на второй план. Во сне ему иногда ещё снилась мама, поездка в машине, даже школа и как с классом на Красную площадь ездили. Но постепенно в снах больше становилось здешних реалий. И вспоминать новые песни стало всё труднее. Иногда, услышав какое-то слово, Сашку вдруг как молнией ударяло, и он бросался записывать возникшие в памяти куплеты. Таких песен, ещё не спетых им в этом мире, он написал уже около шести десятков штук. Лет на пять ещё хватить должно. И потом горшочек перестал варить.

Придя в гости к дядьке Силантию в середине 1686 года, Сашка вдруг услышал, как на втором этаже сруба поёт Машка, его средняя сестра. За три года девки вымахали ввысь и превратились уже во вполне себе барышень. Старшей Татьяне было уже 16 лет, Марии 14 и Анне 12. По здешним порядкам – уже почитай невесты. А Танька так и в девках засиделась совсем.

И у Сашки аж дух захватило. И чего, дурак, раньше-то не додумался. Ведь столько песен для женского голоса знает. А ведь отбрасывал эти воспоминания, как ненужные. А чего, спрашивается, фигнёй страдал, когда вон сёстры всё напрашивались постоянно с ними попеть.

Призрак творческого кризиса как показался, так и ветром его сдуло сразу. Началась новая эра труппы «Московских музыкантов» - три Сашкины сестры через месяц вышли с ними на выступление и вжарили по ещё неокрепшим мозгам местной публики задорным девичьим вокалом:

– Провожал ты меня из тенистого сада, вдруг взяла тебя нервенная дрожь, - и пошитые матерью платья с широкими юбками пошли крутиться по полу, - Ты скажи, ты скажи, чё те надо, чё те надо, может дам, может дам, чё ты хошь!

И задорно подмигивая, закружились вокруг стоящего по центру Сашки, который как бы выбирал и не знал, за какой девкой пойти.

На репетиции этого номера Силантий аж чуть не поперхнулся солёным огурцом. Долго уговаривали его дослушать песню до конца, убеждая, что ничего срамного тут его дочери никому не предлагают, а всё это игра такая. В результате Агафья прикрикнула на мужа, заявив, что Александру виднее. И, собственно, скандал на этом завершился. Дочери так смотрели на тятеньку, словно он их только что обозвал шлюхами, и возмущению их не было предела. Извинялся потом Силантий долго. Пришлось даже сапожки новые всем трём дарить. Дулись ещё неделю. Но на самом выступлении Силантий сидел в первом ряду и поглядывал по сторонам, не будут ли мужики с бабами косо смотреть на его девочек. Мысленно уже даже приготовился кому и в морду дать. Но обошлось. Публика встретила новых артисток с одобрением. А девки да бабы даже с завистью. Сами в пляс пускались и всё представляли себя на их месте рядом с Александром Данилычем. Красавчик же какой! Везёт же кому-то.

Но сразу после выступления Сашка приобняв на поклонах сестёр представил их публике, и ревность у женской аудитории мигом испарилась. Не все до того знали сестёр Меншиковых, но после этого концерта про них на Москве не говорили только немые. А Сашке пришлось проводить с девчатами серьёзную беседу на предмет того, как нельзя зазнаваться от первого успеха. Что надо много работать, чтобы публика не разочаровалась в них. Сестёр аж распирало от обрушившегося счастья, но после рассказов братца, про то, как артисты и спиваются, и про то, что гордыня их может совратить, они слегка поубавили эмоции. Пообещали клятвенно, что будут его слушаться, и что будут работать ещё больше, чтобы не посрамить батюшку с матушкой. И не зазнаваться. Ибо гордыня – грех смертный. И трижды перекрестились. Всё-таки богобоязненный народ в это время живёт, и детей правильно в вере воспитывает.