Мир для Мирры

– Спасибо, Стю, - выдыхает тягучий пар Дженна- можешь пока отдохнуть.

Мальчишка уходит, а Дженна продолжает:

– Мы не сможем долго противостоять, Морт. К тому же, запасы истощаются, и не только у нас. люди, что раньше и не помышляли о том, чтобы сбиться в банды, сейчас мародерствуют все больше и больше.

Морт лишь молча кивает, глядя на отблески костра, играющие на старом железном чайнике, что висит на двух воткнутых в землю железяках с такой же поперек них.

***

Насколько дней мы собирались. Морт и его парни привели еще с десяток спасенных пленников - худых, грязных, испуганных. У двоих их из них не было конечностей, и судя по тем неровным краям и шрамам на культях, этих людей ' попробовали'. Господи, какой кошмар! Мой рассудок отказывается верить в подобное. Когда-то, живя в трущобах, я искренне верила, что наверху или за стеной жизнь может быть лучше. Даже когда взрослые говорили, что на поверхности всё выжжено, я не верила. Наверно, это надежда и помогала мне продержаться всё это время.

А теперь...теперь, когда я знаю, что на поверхности даже страшнее, чем в трущобах? Уля? Да, пожалуй. Только её образ помогает мне не сдаваться. Я запрещаю себе думать о том, что с ней что-то не так. Всё хорошо. Все будет хорошо! "Я найду её, и мы станем жить прекрасно. Прекрасно!" Подобной сладко-приторной ложью я пичкаю себя многие дни.

Через пару недель Морт созывает всех- он решился. Возражений нет- люди давно были готовы, ожидали такого расклада. Они не меньше его понимают, что ходят по лезвию- один неверный шаг, и все они окажутся в лапах какой-нибудь из банд.

Да, дорога будет сложной. И в этой дороге мы также рискуем попасться, но это лучше, чем сидеть, сложив лапки, в ожидании смерти. Я вспоминаю историю, что рассказывала мне мама, когда я была совсем малышкой. О двух лягушках, что упали в кувшин с молоком. Одна, не сумев выплыть, тут же камнем пошла ко дну, а вторая принялась барахтаться. И лапками взбила молоко в масло. Что помогло ей спастись, вылезти из кувшина.

Часть 2: Мир для Мирры

– Джо, достаточно.- я улыбаюсь молодому светловолосому парнишке, что, смущаясь, спотыкается и падает с корзиной, полной спелых фруктов. Сидящие рядом парни и девушки покатываются со смеху, зная о болезненной привязанности Джо ко мне. Я же подхожу к нему, берусь за одну ручку корзины и намеренно громко говорю " Пойдем, я ведь обещала помочь тебе сегодня.". Джо улыбается так, словно я пообещала ему достать солнце с опаленных зноем небес и повесить вместо старого светильника над его койкой. Гордо выпятив хилую грудь, он обдает неприятелей победным взглядом, и кивком, достойным самого короля, милостиво позволяет помочь себе. Быстро собрав фрукты в корзину, мы уходим прочь под удивлённые перешептывания окружающих.

Мы идём на склад, где на полках и в больших магазинных рефрижераторах хранятся наши запасы. Здесь все оборудовано " от " и " до". Как объяснили мне старожилы колонии, когда-то клан сверхбогатых безумцев во власти ( оказавшихся, по итогу, вовсе и не такими уж безумцами) выстроили на месте огромнейшего поместья на несколько сотен акров земли фактически неприступный город. Здесь было всё - несколько бункеров, складские помещения, огромная стена из пуленепробиваемой огнеупорной стали. Подземные камеры для хранения с рефрижераторами, солнечные батареи, генераторы, фильтры, переносные опреснители и целые опреснительные установки, запасы медикаментов, питания и воды - словом все, что может спасти жизни множества людей. Словно он знал, что подобное может произойти. А ещё здесь небольшая река, подпитываемая грунтовыми водами. И за одну её нас всех могут убить. Если кто-то признает об этом. Поэтому здесь приоритет на охрану. Территория надёжно охраняется 24/7. Правда, споры о том, стоит ли искать выживших, звать их сюда, нет-нет, да и возникают ( оно и понятно, ведь среди выживших не только хорошие люди) , но пока курс один - нужно больше людей. Люди- это будущее, это жизнь. Никто из ныне живущих здесь не вечен, никто не сможет охранять это место до самой смерти. Ни работать, ни заниматься хозяйством в преклонном возрасте попросту неврзможно. Даже тех, кто когда-то переждал здесь вспышку и взрыв, давно уже нет в живых. Остался лишь Вэл, правнук одного из владельцев этой огромной территории. Но он ведёт себя так, словно и не вспоминает об этом- вежливый, рассудительный, сдержанный и справедливый. Вэл, с его чистыми зелёными как морская гладь глазами и светлыми, выгоревшими под лучами солнца, волосами- тайная мечта местных женщин и девушек, и это взаимно. У него для каждой найдется доброе слово, улыбка или шутка, комплимент, что скрасит трудовой день. А по воскресеньям, когда мы отдыхаем, Вэл так потрясающе выводит баллады и песни, аккомпанируя себе на гитаре, что многие тайком отирают рукавом слезы, мечтая о новом мире. Мире, что будет ничуть не хуже прежнего.

Но помимо этой жизни в колонии есть и другая, более неприглядная, не нарочито-глянцевая, точно с обложки старых как мир сектантских брошюр про Иегову, где счастливые семьи, широко улыбаясь, гуляют по полям и садам, вдоль рядов полных спелыми фруктами деревьев. Такие покрытые пылью, полуистлевшие брошюры мы с Евой когда-то нашли на развалинах одного из домов у фабрики. Эти брошюры разбавили наши сокровища под половицей, часто мы с сестрами рассматривали их точно книжки со сказками. Мечтая когда-то воочию увидеть такие чудеса, как зелёная трава или нежный цветок, распустившийся у ручья. Увы, настоящие книжки среди нас увидела лишь я.

Здесь же есть и тюрьма. Есть и место, куда отселяют не прошедших фильтрацию новоприбывших. Нет, не после карантина, не больных- тех, что опасны для общества и окружающих. Тех, что нарушили самопровозглашенные законы колонии. Нынешний глава колонии, к слову, дядя Вэла, очень справедлив. Поэтому и решил, что новый мир будет подстать старому- несовершенному, не идеальному, но настоящему. Несправедливо лишать будущего тех, кто совершил преступление. У каждого должен быть шанс. Правда, совсем опустившимся бродягам, каннибалам или бандам сюда путь заказан - это и становится постоянным аргументом противников Вэла, избирательность в его " справедливости", но пока власть в его руках, это правило неизменно - никого не выгоняют за стены колонии из-за преступления.

Путь сюда для меня был невероятно сложен, большая часть моих спутников погибла. Дженна и Морт были убиты, когда ночью на наш лагерь напала банда падальщиков. Я с ужасом вспоминаю тот кошмар, что, казалось, никогда не кончится. Они убивали, насиловали, пировали в крови, пока с дозора не вернулись мужчины. Завязался бой, нападавших застрелили. Но потери были большими. У меня до сих пор на плече как напоминание о беспечности, цена которой- жизнь, остались шрамы от ножа, которым один из мучителей, ухмыляясь, не вырисовывать свои инициалы на моей коже. А ещё остались ночные кошмары, в которых меня терзают люди с грубыми обожженными солнцем лицами, носами, обголоданными почти подчистую, руками, на которых сохранилась лишь пару-тройка пальцев.

Ещё несколько женщин были похищены, когда мы были на середине пути. Слепые, их единственным оружием стали многократно обострившиеся чувства, но и похитители действовали молниеносно. Замаскированный вход в убежище мы не смогли обнаружить ровно до того, пока он, во тьме ночи, не открылся. Выбежавший оттуда мужчина хватали только женщин, сонных, ничего не соображающих. Мужчин же, что были в дозоре, просто вырубили, не причинив вреда. Из их выкриков один из белоглазых понял, что люди в этом убежище начали вырождаться из-за межродственных связей. Дети от таких связей практически всегда обречены на генетические мутации и сниженный в разы интеллект. Поэтому наши женщины так ценны для них. Есть и убежища, где всё происходит ровно наоборот. Женщин там больше, чем мужчин, и все они- родственники, причем, ближние. Такие вырождаются сами по себе, ведь женщины не в силах поймать и удерживать сколько мужчин, сколько нужно для потомства. Впрочем, моих спутниц похитили зря. Большая часть из них стерильна как поверхность земли, что больше не желает рождать жизнь для людей.

– Мирра, а ты ...- Джо осекается, глядя на меня, его лицо покрывается краской смущения - Придёшь сегодня ...Пойдешь...на праздник урожая?- его глаза с такой надеждой глядят на меня, что становится жаль его разочаровать.

– Нет, прости. Я сегодня нужна Адриане.
– отвечаю, чтобы не задеть его самолюбия. На самом же деле я свободна, но придется напроситься на кухню и действительно помогать Адриане.

– А...хорошо...- разочарованно тянет Джо, поправляя яблоко на полке. Он старается не глядеть на меня, чтобы не выдать своего волнения. Я же вновь пытаюсь отвлечь его от своей скромной персоны.

– Знаешь, а Бригитта спрашивала о тебе.
– вскользь бросаю ему, расставляя груши в квадратном ящике.

– Бриггс?- с недоверием косится он на меня.

– Да.
– подтверждаю равнодушно, словно просто сообщаю информацию.- Она должна была пойти с Филлипом, но оказалось, что тот уже идёт с Мэгги. Так что она спрашивала о тебе.

Джо на минуту задумывается, а после выдает:

– Нет. Она же такая глупая. И вечно смотрит как ...как ....Как влюбленная корова!- в сердцах выдает он, а затем, поняв, что и о его взглядах на меня вокруг говорят ровно то же самое, цедит сквозь зубы ругательство, и вылетает из большой линии стеллажей, направляясь к выходу со склада.

Такой свободный доступ к провианту- новшество, что ввел Вэл. Он старается стереть следы иерархии прежнего мира, что делила людей на классы, сословия и так далее. В новом мире ценны все- рабочие, поисковики, охрана, простые жители колонии. Каждому здесь есть место, к каждому есть доверие. Люди доверять не только друг другу, но и себе. Знать, что к нему относятся как к достойному человеку, члену нового общества, где нет места насилию, вражде или недоверию. Сказать по правде - пока что это общество лишь в мыслях и мечтах Вэла, но глупо будет отрицать тот огромный шаг вперёд, что сделали все обитатели колонии, благодаря ему.