Мир для Мирры

Рида, обдав меня неприязненным взглядом, скользит мимо так аккуратно, словно соприкосновение со мной может измарать её в грязи. Во взгляде Оливии нет ненависти, но и она, неловко переминаясь с ноги на ногу, ждёт, пока я уйду. Я стала вроде местного прокаженного, который раздражает одних только своим видом, вызывает сочувствие у других, и отвращение- у третьих.

Занимаясь делами весь оставшийся день, запрещаю себе и думать о том, что же будет вечером. Утрачу ли я решимость или же смогу открыться Адриане. Да и зачем? Что это изменит? Наверно, у каждого жителя колонии из числа пришлых, есть своя ужасная правда о прежней жизни, что снится ночами. Правда, которую они пытаются забыть, но, как бы ни старались, она вновь и вновь настигает, стоит лишь закрыть глаза. И, всё же, собственные страдания для каждого- повод упиваться жалостью к самому себе. Вот и меня чарует, околдовывает въедливая и невероятно сладостная мысль о том, что можно разделить хоть с одной живой душой груз, который ношу на своих плечах уже долгое время. Тяжесть, разъедающую душу.

***

– Господь всемогущий.- осеняет себя знамением Адриана, прижимая меня к себе. От нее пахнет мылом и жареным луком. В её глазах скопились непролитые слёзы.- Бедная моя девочка. Тебе столько пришлось перенести.- вздыхает она, поглаживая мои волосы. Я горько усмехаюсь в ответ:

– Всему миру пришлось перенести очень многое.

Адриана качает седой головой:

– Нет. С тех пор, как к нам начали приходить первые пришлые, я слышала множество ужасных историй. Но ты...- она замолкает, продолжая гладить мои волосы. Молчу и я.

– Тебе нужно рассказать о нем совету.- вдруг отстраняется Адриана, внимательно вглядываясь в моё лицо. Я растерянно моргаю. Смогу ли я это сделать? Отчего сомнения в правильности такого поступка всё сильнее? Неужели между хозяином и его рабом, вещью, существует незримая связь, подчинение, которого не сломить ни расстоянию, ни времени?

– Хорошо.
– наконец, решаюсь. Я должна сделать это, сказать всем правду. А дальше пускай решают сами.

– Ну, вот и отлично. А теперь давай ложиться.- кивает она на пустую койку напротив своей, где лежит свёрнутый в рулон матрас и полинявшее от множества стирок постельное. Раньше там спала Берта, ответственная за первый сектор склада, но теперь Берта - счастливая мать маленького мальчика, живёт в почете и уважении со своим мужчиной. Адриана встаёт, за пару минут ловко управляясь с постельным бельём . Затем садится обратно, прислонившись спиной к поблескивающей каплями конденсата стене.

– Ляжешь здесь. Я скажу, чтобы тебя поставили ко мне на ближайшие пару-тройку недель. А там все и решится.

Но ещё долго мы не можем заснуть, болтая обо всем на свете. Адриана рассказывает мне о том, как когда-то по колонии ходили слухи про бункер под землёй. Огромный, почти в сотню этажей, заполненный всем необходимым для того, чтобы находиться там несколько лет. Полностью автономный, независимый от источников энергии- солнечные батареи, огромные ветряные турбины на поверхности, запасы воды и топлива в гигантских резервуарах рядом.

– Говорят, вместо окон там- большие экраны, по ним показывают природу, людей.- мечтательно вздыхает она- Несколько этажей- бассейны, с водными горками и аттракционами, огромные кинозалы, лифты, комнаты для отдыха и развлечений, десятки складских помещений, под которые отведено больше сорока этажей.

Нахмурившись, слегка подаюсь вперёд. Вэл когда-то вскользь упоминал о чем-то подобном. Вот только ...Слушала ли я? Под монотонный монолог Адрианы пытаюсь вспомнить, и тут словно озаряет. Да ведь речь шла о тех членах тайного общества богатых и обличенных властью людей, что ещё на этапе строительства колонии отошли от дел, так и не сумев перетянуть на свою сторону друзей -альтруистов. Они построили этот бункер для себя и своих близких. Для прислуги, что разместится на нижних этажах.

Но также Вэл говорил и о том, что они не столь бесчеловечны, сколь многие считают. Они упрятали под землю десятки тысяч схем и механизмом, научных формул и результатов исследований. Чтобы сохранить все это для мира, когда выйдут на поверхность. Впрочем, тут даже я согласна с теми, кто упрекал Вэла в излишней доброте. В том, что для него даже самый отъявленный преступник и подлец имел право на второй шанс, на новую жизнь. Бедный, наивный Вэл...

2.16 Мирра

Просыпаемся мы перед рассветом, разбуженные шумом и криками, доносящимися снаружи. Испуганно вздрогнув, сжимаю в руках тонкую простынь, боясь даже краем глаза скользнуть по небольшому окну посередине контейнера. Слишком уж это напоминает недавний кошмар, забравший у меня Вэла.

Адриана, прижимая указательный палец к губам, медленно поднимается с кровати, аккуратно ступая по ещё холодному от ночной прохлады полу. Выглянув в окно, она несколько мгновений молчит, вглядываясь в происходящее. А затем, повернувшись ко мне, с улыбкой выдыхает:

– Опять Билли и Грас. Эти идиоты и дня без драк не могут провести.
– недовольно качает она головой, сложив руки на полном животе. Я расслабленно откидываюсь на подушку. Крики с улицы становятся все приглушённее, пока вовсе не затихают.

– Ложись спать. Ещё совсем рано.
– зевает Адриана, устраиваясь на своей подушке. Я киваю ей, закрывая глаза. Через несколько мгновений с ее койки доносится тихое посапывание, а я не могу сомкнуть глаз. Погрузившись в мучительные раздумья, гляжу в темноту.

Сегодня мне предстоит рассказать всё совету. Я должна это сделать- и вместе с тем странное чувство неправильности моего выбора не отпускает. Свербит на подкорке, не позволяя поймать обрывки ускользающих мыслей, собрать воедино, чтобы понять- отчего же так происходит. Возможно, мне действительно стоит выслушать Демира? Попытаться понять?

Какая-то часть меня, усмехаясь, роняет, что понять монстра, чудовище невозможно. Другая же ....другая отчаянно желает услышать его объяснения. Насквозь лживые, но....Что со мной происходит? Я и сама не знаю ответа.

Этой ночью будто переживаю свою жизнь заново. Глубоко затаенная внутри боль вырывается наружу, облаченнная в слова, она почти реальна, осязаема. Я словно воочию вижу перед собой то маленькую девочку, вытирающую сжатыми кулачками слезы с грязных щек, когда очередную её сестру уводят навсегда. Вижу бледную тень, что осталась от нашей матери. Худую, с бескровным лицом, тонкими, почти прозрачными, руками, шеей, на которой бьётся тоненькая голубая жилка. Оскалившего рот, полный гнилых зубов, отца, злобно посматривающего на остальных сестер, испуганно жмущихся друг к другу на крыльце дома. Девушку, испуганную и полную решимости одновременно, что ведёт свою сестру к спасению. По крайней мере, девушка в это верит. Красавицу, укутанную в невесомую тончайшую ткань, переливающуюся при каждом её движении. Несчастную сломленную рабыню, униженную, умоляющую. Беглянку, что осмелилась сбросить оковы чужой воли. Женщину, что осмелилась позволить себе любить. Страдалицу, вновь и вновь теряющую самое дорогое. Меня . Мирру.

Моё сердце разрывается от боли и жалости, впервые я осмеливаюсь жалеть саму себя. Прикусив до крови губу, я беззвучно рыдаю, съежившись под тонкой простыню.

***

– Мне нужно с тобой поговорить.- мужчины, что работают с Демиром, не показывают своего интереса столь открыто, как женщины, но даже их болтовня становится на полтона тише, а взгляды нет-нет да и косятся в нашу сторону. Демир, отложив рубанок, кивает. При свете солнца я вижу несколько серебристых прядей в его темных волосах, то, как сеть тонких морщинок расходится в уголках темных глаз.

– Флойд, займись.- кивает он одному из парней, высокому и слегка заторможенному в движениях. Несколько мужчин с сомнением глядят на Флойда. Один из них решается:

– Может, Рид или Кевин сделают, вряд ли Флойд сможет.
– потирает затылок полный здоровяк, отчего у Флойда на лице появляется странное выражение. Точно с ним подобное происходило и не раз. Будто никто и никогда в него не верил. Его плечи опускаются, он тяжело вздыхает, разворачиваясь обратно. Но тут раздается голос Демира, всё ещё полный властными нотками.