Мир для Мирры
Шрифт:
– Тебе здесь нравится?- не отвечая, задаю ей встречный вопрос, услышав который Мирра в недоумении оборачивается. Скрестив руки на груди, молча наблюдаю за тем, как она думает, слегка приподняв брови. Ей нравится, как бы она ни пыталась этого скрыть, мой интерес к ней. Теперь мы с этой синеглазой девушкой поменялись местами. В её тонких, усеянных голубыми прожилками вен, руках моя судьба, моя жизнь. И, отчего-то, я полностью уверен в том, что Мирра ими дорожит. Не в пример тому чудовищу, коим был я сам.
– Да. Здесь...здесь ко мне относятся как к человеку.
– наконец, кидает ответ-упрек, и тут же переходит в наступление.- Зачем ты здесь? Только не говори, что пришел сам или попал в плен, этого был не может!- блестит гневом её взгляд. Я лишь усмехаюсь в ответ:
– Может, Мирра. Ещё как может.
Мирра хмурится, но ничего не говорит. Видно, как она снова позволяет ненависти ко мне овладеть собой. И я не имею права лишать эту хрупкую синеглазую девушку такого целебного и одновременно разрушающего душу снадобья. Ненависть. Злость. Желание причинить как можно больше боли, убить- всё это так хорошо знакомо мне самому. Я столько лет жил жаждой мести, считал дни до того, как смог бы воплотить её, что, стоило найти хотя бы частицу Юлы, её дочь, Мирру, как сильнейший страх охватил меня самого. Убив её, я останусь без цели. Лиора прекрасно справится сама, без меня. Управитель? О, и там всё чудесно - в редких ответах Кита это обрюзгшее ленивое тело стояло на грани могилы.
А, значит, меня ничего не держит на этой опостылевшей земле, в объятиях нового, мать его, мира! По крайней мере, так мне казалось ровно до того момента, когда Мирра не пришла просить за какую-то девку из рабынь на острове. Её проклятое самопожертвование, искренность, с которой она умоляла о помощи, наплевав на строгий запрет подобного....Все это всколыхнуло во мне воспоминания, в которых я, жалкий маленький ублюдок, выпятив тощую грудь, вставал на защиту Юлы, когда отец в очередном приступе бросался на неё с кулаками. О, конечно, я знал, что мне не только не победить, но и то, что вскоре буду тихо поскуливать, стараясь не двигаться, чтобы не тревожить ран и синяков, оставленных " любящим" родителем. Буду вновь и вновь клясться себе, что убью его при первой возможности. Что защищу Юлу и девочек...
Мирра, полоснув меня ненавидящим взглядом, стряхивает с себя оцепенение:
– Я сегодня же расскажу совету всю правду!- храбрясь, бросает она, отступая к двери. Я пожимаю плечами в ответ- это должно было случиться ещё тогда, когда наши взгляды впервые встретились там, на совете. И, всё же, что-то помешало ей открыть всем глубину той мерзости, что сидит внутри меня.
– Они здесь! Я видел!
– слышится визгливый мужской голос снаружи, а немногим после в постройку врывается несколько жителей колонии вместе с членами совета.
– Она его целовала!- выплывает с неприязнью один из вошедших, глядя на Мирру с такой ненавистью, что я невольно подаюсь вперёд - свернуть ублюдку шею! Мирра, заметив этот порыв, тут же устремляется ко мне, нежными пальцами обхватывая мою ладонь. В её глазах застывает мольба.
– Жительница колонии Мирра, - вкрадчиво начинает один из членов совета, совсем старик, чьи тонкие губы трясутся, обнажая белесые десны с полусгнившими зубами.
– Объясни всем присутствующим, что ты дела здесь с заключённым?
Толпа позади старика жужжит встревоженным ульем. Эти люди довольны. В колонии строгий запрет на какие-либо отношения без совместимости и решения совета. Жители, многие из которых недовольны этим, всё же не решаются открыто выказать свое недовольство. Поэтому сейчас они видят в Мирре возможность выпустить пар. Легально. Законно. Хотя бы таким образом вылить свои обиды, разъедающие изнутри.
Но я с улыбкой рушу их планы:
– Я прошу заседание совета и тестов на совместимость.
Кажется, тишина становится осязаемой после этих моих слов. Люди всегда боялись и будут бояться сильных и решительных. Наглых, уверенных в себе. Вот и сейчас многие в недоумении смотрят на меня, не произнося ни слова. Будучи удивлены самим фактом того, что жалкий заключённый осмелился просить невероятного - тех же прав, что и у свободных жителей. Свободных? Большинство из них готовы пойти за кем угодно, лишь бы не отстаивать своей свободы. В коем-то роде предатели, выпустившие " плохих заключённых" были более свободны и верны самим себе, чем эти трусы передо мной.
– Да что он о себе возомнил?
– За ворота его!
– А в следующий раз ты нас спасать
будешь?!– Здесь нужен совет. У него хорошая генетика.
– Нам нужно потомство от сильных мужчин!
Чаша весов неумолимо клонится в мою сторону, как бы ни скрипели зубами противники. Странно, но Мирра молчит. И здесь позволяя мне распоряжаться своей судьбой как пожелаю. Впрочем, она не знает главного.
– Иди сюда!- рычит один из мужчин, направляясь к Мирре. Я встаю перед ней, и он тут же застывает, не зная, что делать.
– Мы отведем вас к совету.- более миролюбиво начинает он, поглядывая на меня. Но тут же другой, стараясь обойти сзади, хватает Мирру за локоть. И мир передо мной заполняется ярко-алым. Никому не позволю её обидеть! Никогда больше! Никому.
***
– Демир, пожалуйста. Пожалуйста....- доносится до моего сознания её тонкий нежный голос. Несколько раз моргаю, чтобы прогнать красную пелену перед глазами. Мирра. Она просит. Умоляет.
Оглядываясь вокруг, вижу, что смог вывести из строя троих, ещё двое, выставив вперёд кулаки, кружат вокруг меня, не решаясь напасть. Я же, обхватив рукой шею их приятеля, полузадушенно хрипящего и царапающего подошвами деревянные доски пола, ищу ту, чей голос всегда может вырвать меня из пучины безумия, в которую погружаюсь все глубже и глубже. И нахожу. Мирра стоит у стены, с презрением глядя на меня. В её взгляде читаю свой приговор. Для нее я был и остался злом во плоти, и этого не изменить, не выжечь из памяти, не стереть заботой и любовью. Как ни странно, единственный, кто это понимает донельзя лучше- я сам. Кому, как ни мне, выросшему среди насилия и жестокости, не знать, что пережитое останется с тобой навсегда. Что оно изменит саму твою суть, вне зависимости от того, какую из дорог ты выберешь- подчиниться злу и обиде внутри себя или же встать на сторону добра. Не важно. Застарелые боль и обида будут грызть тебя изнутри в моменты слабости, выплеснуться горькой волной, сметающей все краски жизни в те самые мгновения, когда ты уверен в том, что счастлив. Да, Мирра понимает, что нас не изменить. Ни её, ни меня. Вот только глупышке кажется, что дороги мы выбрали разные...
2.20 Демир
– Мы не можем допустить этого, Матиас!- рявкает высокий крупный мужчина, кажется, работник бойлерной. Он со злостью глядит на собравшихся, сжимая губы в тонкую полоску. Трусливый ублюдок, как и множество других, храбрится лишь тогда, когда опасности нет.
– Увы, но это - закон. Он заявил о проверке, и если та покажет совместимость, ты ведь понимаешь....- Матиас устало откидывается на подушки, закашлявшись. В большой кровати его изнуренное болезнью тело кажется ещё меньше, точно ребенок с лицом старика. Я оглядываться на толпу у дверей. В их глазах злость сменяется сочувствием. И страхом. Остаться без Вэла и Матиаса означает лишь одно- войну. За место лидера колонии. И пускай все делают вид, что жизнь здесь подчиняется здравому смыслу, правилам, закону,- это не так. Стоило Вэлу дать слабину - и тотчас группа предателей почти смогла осуществить план по захвату власти. Стоило ему погибнуть- и вот уже таких групп в колонии стало больше. Каждый понимает, что Матиасу осталось недолго.
– На нас могут напасть в любой момент!
– злобно перебивает Матиаса другой мужчина- Зачем нам угроза ещё и изнутри? К чему давать такому отребью возможность быть на свободе!?
Гул голосов поддерживает смельчака, и он , уже более смело, продолжает:
– Зачем вообще собирать оборванцев?
– он указывает рукой в направлении стены- Здесь? Когда ресурсы и без того ограничены?! Нам нужно продумать...
– Он обещал дать оружие.- слабым голосом возражает Матиас- Его у нас излишне мало.
Люди замолкают, переваривая услышанное. Наконец, гигант, стоящий у кровати, хмуро бросает:
– И вы верите этому...
Матиас криво усмехается, качая головой:
– Если бы ты, Каллум, знал столько, сколько известно мне...Ты бы и за белоглазого, и за падальщика держался, лишь бы союз да помощь предложили. Колония огромна, у нас есть много необходимого, ресурсов. Кроме главного, людей. Это, в конечном итоге, и приведет нас к концу...
Неожиданно его поддерживает Грегор:
– Совет сам решит, как быть. Все свободны.