Мир на грани

Клод нахмурился и замолчал, надолго.

— Странно, что не могу точно вспомнить…

«Снова? — прищурившись, подумал Натан. — Кто-то снова не может вспомнить что-то связанное с ней? Это шутка?..»

— Была семья… Марьен, как ты уже догадался, — медленно заговорил Клод. — Обычная такая семья, со средним достатком, без пьющих родителей или ребёнка-наркомана. Мать — учительница в школе; отец — инженер, он даже не был связан с оборонкой. И их семилетняя дочурка… Они необъяснимо исчезли, просто пропали без вести. Я читал доклады, что незадолго до этого именно с дочерью что-то и начало происходить.

Уставившись перед собой затуманенным взором, Клод помассировал виски. Он рассказал о том, что в полицию попали донесения о странном поведении дочери семейства Марьен. Она как будто становилась сама не своя, говорила, что слышит чей-то голос, что видит то, чего на самом деле нет.

— Это потом мы узнали, что она жаловалась на странные, бредовые кошмары, — добавил Клод. — В общем, всё шло к тому, что дочурка четы Марьен съезжала с катушек. Совершенно внезапно, без предпосылок. Не поверишь, но родители даже сводили её на сеанс гипноза.

— И что?

— Вскоре после сеанса тот врач внезапно закончил свою деятельность, собрал манатки — и исчез.

Клод вновь поднёс папиросу к губам, но так и замер, погружаясь всё глубже в воспоминания.

— Мы нашли записи врача о том сеансе, — тихо произнёс он. — Вердикт: помутнение рассудка на почве религии и оккультизма. Даже было написано, что пациентка стала жертвой культа некоего Гипериона… Слышал о таком? — Клод испытующе посмотрел на Натана, и тот покачал головой. — Вот и я нет. Однако этим «Гиперионом» были заняты все оставшиеся страницы ежедневника девчонки, а также какими-то каракулями сумасшедшего… Среди них попадалось хоть что-то отдалённо похожее на язык Норвайра. Помимо «Гипериона» угадывались: «Танатос» и «Мой Повелитель». А одну из фраз удалось перевести как: «Палач человечества — Лорд Разрушения — придёт в этот мир».

Натан поёжился.

— Бредни поехавшей!.. — выдохнул он. — Но ты-то как оказался связан с этим делом? Почему не рядовая полиция, почему не санитары?

— Хороший вопрос. — Клод кивнул. — Семья исчезла внезапно, разом, хотя не подавала ни намёка на то, что собиралась переезжать. Их дом, частный, одноэтажный, снаружи казался совершенно обычным, но будто бы нежилым. А внутри… словно произошло локальное землетрясение. Всё опрокинуто, разбито, разрушено.

Как будто от приступа мигрени, Клод схватился за голову и простонал:

— Почему так дьявольски сложно вспомнить?!

Когда пауза затянулась, Натан окликнул Клода по имени — и тот вновь поднял осмысленный взгляд.

— Нет… Исчезла только девчонка… — наконец вспомнил Клод. — В её комнате прямо на месте кровати оказался разлом — трещина, уходившая в землю на километры. По крайней мере, так сказали специалисты. Родителей Ритерьи Марьен нашли в гостиной. «Кожа и кости» — так их назвали. Высушенные, обезображенные, с заострёнными зубами и слепыми белёсыми глазами, а по всему телу — чёрная паутина вздувшихся сосудов… Они словно были чем-то искажены, изменены.

Клод не заметил этого, но Натан беззвучно прошептал эти же слова, вспомнив и ворона Бернарда, и те смутные силуэты, которые едва сохранились в памяти о столкновениях в сумраке гор Визама.

— Ты знаешь, что у Алисии есть подруга, которую зовут Ритерья Марьен? — очень тихо спросил он.

Натан и Клод, не моргая, уставились друг на друга.

— Никогда не слышал о ней. И не видел.

— Даже ты?..

Клод покачал головой.

— Это просто дурацкое совпадение, Майер, — не поверил он. Но, помедлив, произнёс: — Странно… Если подумать, то вчера я видел что-то похожее. Здесь, в Аримане… в Монъепьере.

— Кому-то точно нужно поспать. — Натан попытался улыбнуться, но получилось фальшиво.

— Вот ты и иди.

Натан направился прочь из тамбура, но в дверях остановился на оклик.

— Папиросу? — предложил Клод, протягивая открытый портсигар.

Натан сперва потянулся за папиросой, но затем отмахнулся и всё-таки ушёл.

Он не видел этого, но Клод пристальным взглядом проводил его до двери купе. Командир секретной службы внимательно присматривался к раненой руке Натана, поскольку тот именно ею тянулся к портсигару, и задумчиво прошептал:

— Занятно…

Натан вошёл в купе и закрыл за собой дверь.

«Значит, та Ритерья считается пропавшей без вести? — думал он, усаживаясь на свободное место. — Кто же тогда изображал подругу Алисии? Или это Ритерья восстала из небытия? Ведь уж слишком точное совпадение по возрасту, Оливье. Той Ритерье сейчас было бы столько же, сколько и этой…»

За Натаном украдкой наблюдали уже две пары глаз. Одни принадлежали всё той же Фелиции, а другие, блеснувшие янтарно-жёлтым сквозь почти сомкнутые веки, — Калифе. Но Натан не заметил этого: он вспоминал все странности Ритерьи, которые удалось увидеть во время поездки в Шансенхайм.

Глава 12. Беглецы

Рано утром поезд с беженцами из Монъепьера и спасшимися имперскими солдатами выехал из тоннеля. Как только последний вагон оказался под лучами восходящего солнца, где-то позади состава зашумели сервомоторы, пахнуло жжёной соляркой. Начал раздаваться протяжный громкий скрежет.

К этому моменту в купе друзей бодрствовали все, кроме Калифы: она продолжала спать на верхней откидной полке, куда перебралась ещё ночью.

Бернард допивал стакан растворённого в воде аспирина, когда услышал скрежет, и тут же прильнул к окну.

— Они закрывают врата?.. — удивлённо прошептал он.

— Что? К-как?! — тут же воскликнула Алисия и потеснила Бернарда.

В ответ на их метнувшиеся взгляды Натан и Клод, сидящие друг напротив друга, лишь пожали плечами, почти синхронно.

— Имперцы готовятся к нападению, — пояснила Фелиция, занимающая место рядом с командиром. — К тому же они наверняка уже знают о гибели кронпринца и Стального Канцлера. Теперь форт будет закрыт для Аримана.

— Я бы удивился, если б это было не так, — мрачно добавил Клод.

Он поднялся и вышел из купе, намереваясь перекурить в тамбуре. Но, закрывая дверь, бросил взгляд на спящую Калифу.

«Он хочет поговорить о Хранителе? — понял Натан. — Круг замкнулся, значит? Оливье настороже рядом с ней, как когда-то и я? А ведь подумать только, как тогда изгалялся!..»

Экспресс продолжал идти со скоростью значительно меньше той, на которую способен. Казалось даже, что обычные имперские поезда к станциям подъезжают быстрее.

«Уже час едва тащимся, — отметил Натан. — И дело наверняка не в повреждениях поезда: имперцы готовятся к нашему прибытию».