Миракулум 2

– Как тебе?
– Тихо спросил Берт

А Эска даже не услышала его вопроса. Она наслаждалась тем, что, отключившись от всего окружающего рядом, можно было раствориться в том, что сейчас далеко.

Шар сносило несильным ветром в разные стороны от луга. К самой корзине был прицеплен трос, который не давал аэростату путешествовать по воле воздушных потоков. Громко шипела время от времени газовая горелка, доносился шум города и шелест сосен внизу. Дядя Хок был рад оказать Берту услугу романтического толка.

Домой, после впечатляющего дня, они шли вдвоем. Он ее провожал. В городе уже царили настолько густые сумерки, что на улицах и бульварах стали зажигать фонари. Берт был счастлив тем, что Эска пришла к нему, и этот день так замечательно для него превратился в праздник. У подъезда оба остановились.

– Пришли.

– Да.

После минуты неловкого молчания, Берт нерешительно приблизился к девушке на шаг, словно бы качнулся вперед. Но Эска, наоборот, отпрянула и глянула в сторону:

– Мама?

К подъезду подходила мама, она улыбнулась обоим:

– А, здравствуй, Берт. Здравствуй, дочка... А я только-только с работы возвращаюсь, у нас был банкет по поводу юбилея замначальника. Ты уже домой? Зайдешь, Берт, на чашку чая?

– Ой, ну что вы, уже поздно! Я к себе.

– Приходи завтра тогда.

– Я позвоню.
– Берт попрощался и быстро пошел в сторону остановки.

Мама засмеялась и поцеловала Эску в висок:

– Мне всегда нравился этот мальчик. Но я не замечала раньше, чтобы ты как-то выделяла его среди других своих друзей.

– Это раньше.

– Я, надеюсь, ни в чем вам не помешала?

– Нет.
– Хмыкнула Эска.

– Пойдем, там отец уже беспокоится, почему тебя так долго нет.

– А о тебе он что, не беспокоится?

– А я, между прочим, домой позвонила и предупредила. А ты не оставила даже записки, что ушла надолго.

– В следующий раз предоставлю полный отчет...

В комнате она убраться толком так и не успела. Включив настольную лампу, она разложила постель. Книжку "Миракулум" положила в сумку с твердым намерением завтра же сдать ее обратно. Приняла теплый душ, выпила полстакана горячего молока с медом и, пожелав родителям спокойной ночи, легла спать.

Следующим днем утром в свое обычное время она встать не смогла. Организм протестовал против пробуждения и требовал отдыха. Эску скосила физическая слабость и нервное истощение, она, как полусонная муха, поднялась после двенадцати, выпила чаю с бутербродом, и снова легла спать. С задернутыми шторами, под цокот настольного будильника, который без очередного завода, к вечеру затих, Эска проспала почти сутки. В семь поужинав, посмотрев телевизор, она опять быстро и глубоко уснула, едва голова коснулась подушки...

Все стало по-прежнему.

Книжку Эска в библиотеку отнесла, взяла почитать для развлечения новинку издательства "Кортеж", интеллектуальный детектив об убийстве известного спортсмена. Она особо не увлекала, и поэтому главы чередовались прослушиванием музыки, возне на кухне и разглядыванием художественных альбомов по дизайну. Мама для работы покупала их каждый месяц.

Все стало по-прежнему, и все стало скучно. Эска посчитала, что в лавке оружейника она не была уже три дня. Долго колеблясь, она решила, что навестит его завтра днем...

– Здравствуй, Эска.

И все мироощущение завернулось в радость, что она снова здесь. Тавиар тут же оставил свою работу за прилавком, закрыл магазин, и Эска, взяв его под руку, отправилась блуждать по лавочной улочке, рассказывая, что ей удалось отвлечься и успокоиться. Тавиар в свою очередь говорил о том, как он ушел с головой в работу, но ждал ее каждый день с минуты на минуту.

– Я не знаю, способна ли я буду снова отправиться туда.

– А почему нет? Все дело во времени, - нужно делать больший перерыв между путешествиями, и не будет так болезненно возвращаться обратно.

– Тавиар, - Эска глянула на него искоса, и улыбнулась, - а правда, ты сам-то пробовал так?

– Ничего из этого не вышло.

– Расскажи. У тебя недостало веры и согласия?

– Нет, конечно. Дело не в этом.

– А в чем?

На улице было много прохожих. Одни шли по делам, другие прохаживались на такой же бесцельной прогулке, однако Эска стала ловить встречные взгляды. Тавиар явно был одним из таких спутников, с которым не пройдешь незамеченной, и девушке стало донельзя приятно. Свернув в сквер, оружейник предложил посидеть в тени на лавке, потому что тема разговора, которую они подняли, чужих ушей не должна касаться даже мельком.

– Так в чем дело?

– В сознании. В действительности, не каждый человек сможет стать путешественником, даже если сильно поверит и искренне согласится. Внутри должны быть струнки, созвучные течению времени, способные переносить собственное сознание в прошлое. Представь себе, сколько есть материалов, способных проводить через себя ток. И сколько есть материалов, не проводящих его? И с этими путешествиями также. Ты - металл, а я - фарфор. А если менее претенциозно, то резина.

Эска усмехнулась. В ней есть струнки, созвучные течению времени! Не даром страсть к историческим наукам у нее проявилась столь рано.

– Ты помнишь, что обещала мне рассказать о том, что ты видела в прошлый раз?

– Помню. Я тогда много лишнего наговорила, но я рада, что ты понимаешь все правильно.

– Конечно.

Эска вернулась к тем переживаниям, которые успешно изгнала за три дня. Как оказалось, слишком далеко ничего не ушло, и едва она начала говорить, как подкатила пенистая волна пережитого и не только коснулась ее подошв, а залила по горло. Эска смутилась. Она долго говорила о пройденном ею пути, но все настойчивей не разглашала мыслей Крысы, ее переживаний, и ее разговора с оружейником.

– Ты что-то скрываешь...
– Перебил ее Тавиар.
– Через десять минут тогда, ты вернулась очень взволнованной и испуганной.

– Там кто-то кричал. В последний миг.

– Кто?

– Витта.

– Дочь Аверса?

– Да.

– И больше ты ничего не успела увидеть?

– Я осталась в комнате... то есть она осталась, а оружейник выбежал.

– Ты говорила про какие-то ожоги?

– Это больно вспоминать. С Рыс многое произошло за те четыре года, но точно сказать не могу, она сама старается гнать от себя все, и это ей удается.