Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)

слишком давно. Что я там наво-

ротил? Нет, не помню, хоть ты убей меня.
– Но это... это ведь всего лишь

подростковый взгляд на события...

 - Ну, кадет, вы и сейчас отнюдь не старец.

 - Да, ваша милость.

 Худые, странно волосатые пальцы Марселласа ловко набили трубку крупно

порезанным желтоватым та-

баком, щелкнула зажигалка. Генерал смешно пошевелил носом.

 - Вы гуманист, Ланкастер.

 - Господин генерал?..

 - Я не хочу сказать, что вам нечего делать в войсках, отнюдь нет. Но ваш

подход к решению весьма ба-

нальных тактических вопросов, обозначенный в данной работе, - струя дыма

пронзила иллюзорный монитор,

– меня удивил. Признаться, меня уже давно не удивляли мои собственные кадеты.

Ваша убежденность... н-да,

вот: вы, получается, глубоко убеждены, что при постановке той или иной задачи

должны учитываться возмож-

ные потери личного состава. Сейчас, по-вашему, они всего лишь "принимаются во

внимание". Далее, вы заяв-

ляете, что любая грядущая война будет, как и прежде, войной высокотехнологичной

и жизнь каждого подго-

товленного солдата может стоить гораздо больше, чем некая сиюминутная выгода от

решения незначительной

задачи, в ходе которого этот солдат будет потерян. Здесь же вы добавляете, что

никакой штабной компьютер не

в состоянии рассчитать все вероятностные факторы, могущие повлиять на выполнение

той самой задачи.

 - Это так, господин генерал, - неуверенно кашлянул Виктор.
– Пренебрежение

жизнью солдата - я

оперирую, разумеется, совершенно абстрактной боевой единицей, не делая особой

разницы между полковни-

ком и ефрейтором, - во-первых, разлагающе аморально, а во-вторых, элементарно

невыгодно с точки зрения

математики. Это сугубо прикладная задача, здесь не нужны никакие компьютеры.

Самый поверхностный ана-

лиз показывает, что многие из известных сражений были проиграны исключительно по

причине падения боево-

го духа. Хомо неохотно идет на верную смерть, это азы расовой психологии. С

другой стороны, любой солдат,

уверенный в том, что его не бросят в огонь просто так, а всегда оставят ему

значительные шансы на спасение,

сражается не в пример лучше. И, самое главное, изобретательнее. И еще - высокий

уровень расходования

войск едва не привел к краху Империи в первый же год Великой Войны. Заметьте,

израсходованы были именно

кадровые, наиболее подготовленные войска.

 - Ваш отец - достаточно известный ученый, а мать считают перспективным

общественным полити-

ком, - вдруг перебил его Марселлас.

 От неожиданности Виктор дернул щекой.

 - Отец - всего лишь преподаватель скромного колониального университета, -

сказал он, мучительно

пытаясь понять, при чем тут его семья.
– А мама скорее общественный деятель, чем

политик.

 - Зато ваш дядя, полковник Бочкин, личность весьма своеобразная, -

продолжал генерал, словно не

обращая внимания на слова Виктора.
– Он принимал участие в вашем воспитании?

 - В некоторой степени, ваша милость... у дяди бизнес на плантациях, и я

часто гостил у него. На кани-

кулах, в основном.

 - Я предполагал нечто в этом роде. Видите ли, Ланкастер, я тоже убежден,

что следующая война снова

будет войной с малоизвестным, весьма технократичным противником. Вероятно,

превосходящим нас количест-

венно. Я, скажем так, это чувствую. Не могу сказать, что я полностью разделяю

ваши взгляды на индивидуаль-

ную подготовку строевого офицера - по крайней мере, я совершенно не понимаю, как

реализовать ваш тезис о

"педагогической харизме командира", - но тем не менее я считаю, что вы должны

иметь некоторые преиму-

щества при распределении. Обычных строевиков у нас миллионы, а вот людей

думающих, увы...

 Ланкастер ощутил, как от ужаса у него холодеют ноги.

 - Вы оставите меня в Академии?
– вырвалось у него.

 - За каким чертом я должен гробить вам карьеру?
– удивился Марселлас.
–

Идите, кадет. Если вас не

искромсают вышестоящие начальники, к тридцати вы получите лампасы. Идите - вас

ждет то, чего вы дос-

тойны. И не забывайте - думать, думать... раз уж у вас это так хорошо выходит.

 Виктор неловко поднялся, отдал честь и шагнул к двери.

 - Продолжайте оставаться гуманистом, - вдруг произнес Марселлас.

 И идиотски хохотнул ему в спину.

Глава 5

1

 Рауф так и знал, что они полезут именно из этой самой щели. Метрах в

трехстах от площадки, представ-

лявшей собой относительно ровный треугольник посреди дикого нагромождения

замшелых серо-зеленых скал,

была еще одна дырка, но уж больно неудобной она выглядела, - слишком заметна,

просто отверстие в скале,

ее и обнаружили сразу же, при первом облете. Рауф отнюдь не считал, что имеет

дело с идиотами. Он и катер

замаскировал так, словно ждал врага, оснащенного целым арсеналом прицельно-

наблюдательной техники. От-

куда ни смотри, катер был всего лишь безобидным зеленым холмом, поросшим

отвратительно колючим, жест-

ким, как проволока, местным кустарником. Взлететь, разумеется, он мог в любую

секунду.

 Пятерка дозорных, расставленных в самых нелепых точках периметра, усердно

изображала дегенератов.

Солдаты рылись в земле, подражая свиньям на трюфельной охоте, швыряли в рычащий

и трясущийся бур раз-

нообразные булыжники и демонстративно прикладывались к полевым флягам.