Мое кудрявое нечто

– А если мне страшно?

– Почему? – Миша останавливается у подножья лестницы, его руки ложатся на мою талию. – Ты меня, что ли, боишься?

Это редкий случай, потому как Коршун серьезен. Ненадолго. Всего на мгновение. Он тут же улыбается, чуть кривовато и притягательно, и не дожидаясь моего ответа, стаскивает с лестницы, приподнимая за талию, отчего я чувствую себя пушинкой.

– Пухляш, я ж не страшный совсем, – кончики его пальцев проходятся по раковине моего уха, спускаются на шею и останавливаются на ключице. – Я не обижу тебя. Тебе понравится, обещаю.

– Мы будем жить вместе?

– Мы и так вместе живем, малышка. Что изменится?

– Ну… мы же сейчас в разных комнатах, – глупо чувствую себя, но я слишком долго задавала эти вопросы сама себе, и не смогла на них ответить, пусть ответит Миша. – А потом…

– Потом… потом, – двухметровая глыба задумывается, рассматривая мое лицо, все с таким же веселым выражением. – Хочешь, я подготовлю для тебя презентацию о замужней жизни? – выдает этот придурок. – Все в картинках расскажу. Начну с первой брачной ночи, даже вставлю список того, что мне нравится в сексе, чтобы ты подготовилась. Дальше…

– Ох, все, замолчи!

Шагаю на кухню, обходя кудрявого. Вот как я могла подумать, что с ним можно серьезно разговаривать на тему брака? У него интеллект девятиклассника. В голове одни стрелялки и кроватные утехи.

– Пухляш, я тут подумал, мы могли бы устроить свадьбу на полигоне, – что и требовалось доказать! – Типа в военном стиле. Сейчас так модно. Сможешь примерить костюм военной медсестры… хотя нет, не люблю я эти белые халаты.

Вхожу на кухню. Решаю подогреть завтрак жениху.

– Мы можем подъехать к ЗАГСУ на Тигре, – у меня нет слов… пялюсь на Коршуна, забывая, что хотела сделать. – Неее, – он мотает головой и размахивает руками, – это не животное… хотя тот еще зверь. Это БТР! Прикинь, выскочишь из такой махины в платье, вся такая важная, – смешно вытягивает шею, изображая важную меня. – Фотки выйдут шикарные.

– Не поеду я в ЗАГС на Тигре!

Я ору. Он надо мной издевается? Я по его мнению кто? Что с его головой?

– Ну, не хочешь Тигра, давай Тайфун возьмем. С этим сложнее, но я договорюсь.

Миша счастлив. В голубых глазах, словно в зеркале, можно увидеть происходящее в его голове – как я, словно настоящий спецназовец, спрыгиваю с высоченного порога БТРа, держа в одной руке букет невесты, а в другой запятнанный машинным маслом подол свадебного платья. Поправляю фату, отдаю честь и иду в ЗАГС, при этом на моей груди перекрещены две патронные ленты, вместо туфлей кирзачи, а на руке часы, отсчитывающие секунды до взрыва.

Сжимаю в руке ручку микроволновки, куда собиралась засунуть тарелку с оладьями и тяжело дышу, готовая кинуть в него этой самой тарелкой.

Коршун смотрит несколько секунд на меня а затем по кухне разносится его громовой гогот.

– Пухляш! Да я ж пошутил! – в три шага достигает меня, обнимает, касается губами моих губ. – Свадьба будет такая крутая, что ты захочешь играть ее каждый год. Подожди, ты реально поверила, что я тебя в ЗАГС на БТРе потащу?

– Какой же ты придурок!

Не выдерживаю. Отталкиваю от себя громоздкое тело, ставлю тарелку на стол с таким грохотом, что переживаю, как бы та не треснула. Покидаю кухню, пока не набросилась на него с кулаками. Ну и шуточки. Негодяй! Нашел, над чем шутить. Зря только на пару не пошла.

Бегу в комнату за сумкой. Мне давно пора быть в универе.

– Слушай, – его крик разносится по дому, слышу его, спускаясь обратно, – давай отметим твое согласие.

Не успеваю сбежать в сенки, как хотела. Миша выходит из кухни, и пока я несусь по коридору, ловит меня у самого выхода.

– Я же теперь могу официально делать так, – длинная рука огибает мою талию, ладонь сжимается на боку, причиняя приятную боль, он склоняется надо мной для поцелуя, улыбаясь, когда я открываю рот ему на встречу. – И так, – вторая его рука вцепляется в мою попу и придвигает меня еще ближе так, что я чувствую животом его скрытое джинсами достоинство. – И даже вот так, – парень хитро улыбается, перемещая руку с моей попы на спину, под свитер, гладит оголенную кожу.

– Пусти меня! – требую я.

Еще пара таких поглаживаний, непривычных, возбуждающих, заставляющих млеть, и я не смогу сосредоточиться на занятиях. Буду думать только о том, чем заслужила такое счастье – быть в его руках.

– Неет, – стонет Коршун, – постой так еще немного. Имею я право потискать свою невесту? Ты и так слишком долго держала меня на расстоянии, пухляш, – снова касается меня губами.

– И подержу еще, – отпихиваю его расслабленное тело, парень делает два шага назад, опираясь о дверь, ведущую в сенки.

Прижимается к ней головой, закрывая глаза. Все его высоченное, плотное тело трясется, а на губах замерла открытая улыбка. Кончик его языка останавливается на верхней.

– Пухляш, ты меня в могилу сведешь, – басит он, его длинные ресницы дергаются, поднимая вверх веки. – Но, раз уж для тебя это так важно, хорошо, руки прочь, – подтверждая слова, сует руки в карманы, и его джинсы натягиваются в самом большом его месте. – Давай хотя бы сходим в ресторан, отметим.

– У меня день забит, – бубню я, пытаясь обойти его.

Но Коршун встал в дверях, загородив мой путь.

– Сколько ты еще будешь отшивать меня? – мускулы на его лице напряжены, а ладони в карманах сжимаются в кулаки. – Я не прошу интима. Я принял твое решение. Но почему мы никогда не проводим время вместе? Ты боишься меня? Ты поэтому спросила?

– Миша, пусти, я опоздаю на пары.

– Ты уже опоздала, – он смотрит на большие серебристые часы с мигающим экраном, не двигаясь с места. – Мы поговорим сейчас, или клянусь, я поеду с тобой на пары, буду сидеть рядом и не заткнусь ни на секунду. В конце концов, пухляш, я твой будущий муж, – на этих словах парень счастливо улыбается, – и если есть что-то такое, о чем ты хочешь поговорить, но стесняешься, то я именно тот человек, с которым это можно сделать. Ты можешь быть откровенна, – он знает слово «откровенно»? И умеет говорить нормально? – со мной тебе нечего стесняться.

– Ладно, – вздыхаю, нет ничего страшного, если я понемногу начну говорить с ним о переживаниях. – Миш, мне все это страшно, понимаешь? Я не знаю, как вести себя. Все эти прикосновения, поцелуи.., – краснею, рассматриваю темную точку на деревянной двери, – мне нравится… но, для меня это вновинку…

– Вновинку? Что за слово?

Что? Он не знает, что такое «вновинку»? Он вообще в России вырос? Мои глаза сейчас выпадут, а нижняя губа отвалится. Мои дети будут кудрявыми тупицами. Ну вот за что?