Мои были

Нары голые. Постелью и одеялом нам служит наша одежда, и мы спим по правилу: "Под голову кулак, под задницу так". Мы не все здоровы. Один из рекрутов с нездоровой мочеполовой системой устроился на верхних нарах, и во время ночного сна мочился под себя, жидкость сливалась сверху на находящегося на нижних нарах новобранца. По настоятельному нашему требованию рекрут и новобранец поменялись местами. Зачем мобилизовали в армию больного человека? Вылечат ли его в армии?

Своё питание готовим на металлической печи из сухого пайка в той посуде, какую взяли с собой из дома, а если кто-то её не имеет, то он идёт, клянчит и просит посуду у товарищей. Кроме того, во время остановок на крупных станциях, что не часто было, мы покупали дополнительное питание, включая спиртное, но сопровождающие нас военнослужащие отбирали бутылки со спиртным и разбивали их сразу, же о рельсы.

Наш вагон прицеплен к товарному поезду, который идёт неравномерно, и на некоторых станциях останавливается на несколько часов, а на некоторых станциях останавливается только на время замены паровоза.

Бывало так, что только остановились, и через короткое время двинулись в путь. Мы не знали графика движения поезда, и об этом нас никто не информировал и не считал это нужным делать. А мы, бывало, попадали впросак. Во время любой остановки мы бежали за водой, за топливом, в ларёк или в магазин что-либо купить нужное для нас. Особенно нужна была вода, потому - что без неё не умыться, не приготовить питание, не вскипятить чай. Торопились, пытались что-то сделать, и иногда не успевали до того времени, как паровоз давал сигнал и поезд начинал двигаться. Мы бросали заготовленное топливо на ходу, выплёскивали драгоценную воду, опрометью выскакивали из ларька или из магазина, бросались к набирающему ход поезду, и с помощью протянутых нам рук товарищей поднимались в вагон. Всё наше дело срывалось, а ведь это могло быть для нас опасным. Если в вагоне не оставалось топлива, и мы не сумели его заготовить его, то запросто могли замёрзнуть, пусть не в ледышку, и заболеть, после чего наша работоспособность могла упасть, не говоря о боеспособности. Воду и топливо мы не могли заготовить много и впрок, так как места в вагоне было маловато.

За Новосибирском начиналась Средняя Сибирь. Пошла гористая местность. Дорога не совсем ровная по высоте, начались повороты, зигзагообразные изгибы, число которых увеличилось в Красноярском крае, Иркутской области. Ближе к Байкалу появились тоннели и стали попадаться участки пути, проложенные по продольным площадкам-бермам, вырубленным на крутых склонах гор. С одной стороны дороги - пропасть, а с другой - уходящие ввысь скалы. Обрывы, скалы, кручи, покрытые и не покрытые лесом. Красота первозданных неизмеримых пространств, берегов рек, неприступных утёсов, таёжных дебрей. По пути немыслимые длинные петли, выполненные для того, чтобы уменьшить крутизну подъёмов и спусков. Такой рельеф и сложные условия для движения поездов есть и существует и в районе Байкала и в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке нашей страны. Идём в восточную сторону по склону горы, а внизу, примерно в километре от нас идёт поезд в том же направлении параллельно нам, и через какое- то время эти поезда встречаются, то есть дорога делает огромную петлю, чтобы уменьшить крутизну подъёма для одного поезда и крутизну спуска для другого. В таких сложных условиях не исключены опасности падения кусков скал на поезда, о чём нам рассказывали местные люди, или падения поезда под откос, или в пропасть. Люди сочинили печальную песню про свалившийся поезд под откос.

Кто строил эту железную дорогу длиной в несколько тысяч километров в горах, в ущельях, в долинах, по берегам рек, кто рассекал горы и скалы, кто врезался в горы и строил тоннели сквозь них, кто и как строил мосты через бурные реки? Российский поэт Некрасов Н.А. описал нам процесс строительства Октябрьской железной дороги от Москвы до Санкт- Петербурга, которая во много раз короче и проходит по равнинной местности. Построить её было легче и дешевле, чем в горах. Кто опишет процесс строительства этой железнодорожной магистрали от Москвы до самых до окраин из западных районов до Тихоокеанских берегов? Кто опишет возведение мостов через широкие и бурные реки, проходку тоннелей сквозь горы, вырубку берм на склонах гор и по берегам рек?

Мы по пути начали считать количество тоннелей и насчитали их от пятидесяти до шестидесяти, и при этом яростные споры чуть ли не до применения кулаков из-за правильного или неправильного счёта тоннелей. Безусловно, и у тех и у других ошибки в счёте. В районе города Амазар Читинской области мы увидели бюст тогдашнего правителя нашей страны Сталина И.В., высеченного на высокой скале, рядом с железной дорогой. Нам говорили, что эту работу сделали двое заключённых - один из которых - художник, а второй - скульптор. Во время работы один из них сорвался со скалы и погиб, а второй закончил эту работу.

При проезде вблизи покатого лесистого склона в Хабаровском крае нам показывали частично вырубленный лес на этом склоне таким образом, чтобы изобразить образ бывшего правителя России Ленина В.И. Однако я не нашёл соответствия образа Ленина В.И. с картиной этого частично вырубленного склона горы, может не хватило у меня воображения и фантазии, хотя мой товарищ в вагоне Емельянов показывал все детали этого изображения и доказывал то, что изображение соответствует образу бывшего вождя, но я этого так и не понял. В пути мы пробыли больше месяца и, наконец, прибыли к месту временного назначения - в город Владивосток.

Г. Котельнич - Транссибирская магистраль - г. Владивосток. 1951-1952г.г.

77. ВЛАДИВОСТОК. ВТОРАЯ РЕЧКА.

Мы приехали в воинскую часть 01106, расположенную в городе Владивостоке в районе Второй речки. Это был пересыльный пункт, куда прибывали новобранцы, здесь экипировались и отсюда отправлялись в места постоянной службы. Мы вымылись в бане после долгой дороги, сменили свою домашнюю полуизношенную и даже изношенную, в лохмотьях, грязную одежду и обувь на новое солдатское обмундирование. Командиры выяснили у нас, кто мы есть и какова наша специальность и какое наше образование. Воинская часть это каменная трёхэтажная казарма, построенная при царском правлении Россией, столовая и другие вспомогательные объекты. Казарма уютная, тёплая, несмотря на зимний мороз, и в ней имеются все атрибуты для нормального проживания людей, и нас поселили в эту казарму.

Для нас началась солдатская жизнь. Подъём в шесть часов утра, отбой в двадцать три часа вечера. По уставу нам, солдатам полагался послеобеденный отдых-сон. Однако, отдыхать нам практически не давали после обеда. Это время командованием использовалось для тренировок. Мы по команде раздевались, ложились в двухэтажные кровати, и наши глаза с удовольствием закрывались, и мы даже приятно засыпали. И в это самое время раздавалась чертовски неприятная команда: "Подъём". Мы стремглав вскакивали, быстро одевались и становились в строй. Время на всю процедуру одевания и обувания давалось ровно одна минута. Если кто-то из нас не успевал в это заданное время одеться, обуться и стать в строй по полной форме, то раздавалась команда: "Отбой", после которой мы раздевались и ложились в свои кровати. Через короткое время раздавалась команда: "Подъём" и мы повторяли все прежние такие действия снова и снова. Тренировки продолжались до тех пор, когда все успевали одеться, обуться и встать в строй за время одна минута. Ни о каком-либо послеобеденном отдыхе не могло быть и речи. Мы втихомолку проклинали своих командиров и думали, что в случае военной или другой опасности командир не обязан и не будет ждать отдельных зазевавшихся и отставших солдат, а обязан отдать команду приступить к боевым действиям. Верны ли наши мысли были, мы не знали.

Питание наше было трёхразовое, но очень скудное. Нам говорили, что вы привыкнете к такому ограниченному пайку, и почувствуете себя в нормальном состоянии. Время мы напрасно не проводили, а под командованием своих командиров исполняли разные хозяйственные дела, необходимые для нормальной жизни воинской части.

Меня определили работать на кухне в качестве помощника хлебореза. Моя обязанность состояла в том, чтобы разделывать хлеб и сахар на порции и подавать их дежурным по столовой для разноса по столам. Ко мне иногда подходили знакомые солдаты, с которыми я проехал на нарах в простуженном вагоне, который мы называли телячьим, и я давал им немного хлеба, так как паёк для всех нас был недостаточен. Это была моя самодеятельность и долго она продолжаться не могла. Старший хлеборез каким-то образом почувствовал мою недобросовестность и подослал ко мне старослужащего солдата, а попросту мелкого провокатора. Он подошёл и попросил хлеба. Я сначала отказал ему, незнакомому человеку, но он просил, умолял, чуть ли не со слезами в голосе, говорил, что не хватает пайки, а кушать так хочется. Да, у него были задатки артиста. Я сдался, пожалел его и дал ему хлеба. К сожалению, я и до сих пор не научился посылать назойливых и незнакомых людей подальше от себя. Через короткое время пришли ко мне старший хлеборез вместе с солдатом, которому я дал хлеб и уличили меня в недозволенном действии. Говорить в своё оправдание мне было нечего, и я стоял перед ними, как истукан и с ненавистью смотрел на них и думал, зачем нужна была эта мелкая провокация в то время, когда мой хлеборез мог бы спросить меня, даю ли я солдатам немного хлеба, и запретить это делать.

Из хлеборезки меня перевели в кочегарку, где нужно разделывать привезённые дрова и топить топку, поддерживать жар под котлами, в которых варились завтраки, обеды и ужины для военнослужащих. С этой обязанностью я справлялся хорошо, повара были довольны моей работой и часто даже просили уменьшать жар в топке. Работу на кухне мы закончили, и нас сменила другая рабочая команда.

Поскольку моя гражданская профессия была плотник, то командир вызвал и подвёл меня к штабелю брёвен и приказал. "Очистить брёвна от коры, торчащих сучков, перетащить их на ближайшую сопку, установить их в подготовленные котлованы и закрепить их имеющимся грунтом. Задача ясна?"

"Да, ясна". Ответил я.

"Не да, ясна", а "Так точно!"

"Так точно!" Повторил я.

"Выполняйте!"

"Хорошо, сделаем", пролепетал я.

"Не хорошо, сделаем, а "Слушаюсь!" Учитесь отвечать кратко, по-военному".

"Слушаюсь!" Промямлил я.

В помощники мне командир определил ещё несколько солдат. Мы получили необходимый для работы инструмент - топоры, лопаты, лома, кайла, довели его до работоспособного состояния, то есть посадили и закрепили на деревянных рукоятках, наточили его и пошли исполнять выданное задание. Работу мы выполнили, деревянные опоры очистили, перетащили, установили и закрепили в котлованах. Для чего нужна была эта работа, нам почему-то не объясняли, а потому мы работали чисто механически безо всякого желания. Пребывание наше в городе Владивостоке закончилось, и нас отправили на остров Сахалин.