Мои были

Пос.Перерва. Кировская обл. 1959г.

86. ПУТЕШЕСТВИЕ ПО РЕКЕ КАМЕ.

Настала поздняя осень, а потом и заморозки. Работники сплавучастка в посёлке Усть-Порыш заканчивали свои работы на реках Кама и Порыш по вылавливанию топляков с помощью приданного катера "Костромич". Это была работоспособная речная машина с относительно сильным дизельным и безотказным двигателем.

На реке появились ледяные закраины у берегов, и по реке пошла шуга - снежноледяная масса отдельными кусками и участками. Работы ещё продолжались, но все понимали то, что нашу речную машину - катер надо в спешном порядке отвести на место зимней стоянки, расположенной в центре района - селе Лойно, на расстоянии свыше двухсот километров от нашего посёлка Усть-Порыш вверх по течению реки Камы. Время торопило, мы собрались и вечером отправились в дальний для нас путь, но не знали, чем этот путь закончится.

Моторист, который должен был работать в машинном отделении катера, до отправления успел нажраться спиртного до невменяемого состояния, и неспособен был заниматься какими-либо делами, упал около работающего двигателя и спал мертвецким сном. Я же ехал по своим служебным делам, сидел в каюте с такими же пассажирами, и никто из нас не вникал и не вмешивался в служебные дела между нашим капитаном катера и его подчинённым мотористом.

Ко мне подошёл капитан катера и попросил поработать в машинном отделении вместо упавшего неработоспособного моториста. Но я не знал этой работы, был полным дилетантом, а идти по реке надо,и надо быть кому-то рядом с двигателем и, в случае необходимости хотя бы что-то делать или сказать какое-то слово. Капитан Сергей Иванович как мог проинструктировал и просветил мою голову о том, что и как делать и как поступать при незнакомых ситуациях, особенно в таких, когда катер может напороться на сгусток замерзшей шуги и даже остановиться, и когда нужно сбавлять обороты двигателя, или наоборот, включать его на полную мощность при движении по чистой воде. Он об этом сообщал по внутренней связи, включая разное количество прерывистых длинных или коротких звонков. Сначала я понимал значения всех поступающих звонков - команд, а потом, с течением времени стал забывать и понимать подаваемые команды. Времени не было для того, чтобы ещё раз просвещать мою голову. И я решил действовать самостоятельно, невзирая на сыпавшиеся сверху из капитанской рубки звонки. Пусть будет, что будет. Главное у нас то, чтобы дойти до места назначения. Открыл задние люки на корме катера и стал наблюдать за шугой и ледоходом. Если движение катера замедлялось через плотную шугу, что я видел наяву, то стремился сбавить обороты двигателя, и через какое-то время мы оказывались в более или менее чистой воде, я переводил рычаг на быстрое вращение ротора двигателя и движущего винта. Иногда приходилось останавливать двигатель и катер, и давать обратный ход, чтобы освободиться от наплывающих плотной шуги и замёрзших льдин и, после освобождения ,давать полный ход катеру. Так за время нашего хода повторялось несколько раз. Безусловно, Сергей Иванович понял, что со мной, дилетантом иметь дело и разговаривать о чём-либо в данное время бесполезно и перестал подавать какие-либо сигналы и мог проклинать меня за самоуправство, но надо было идти вперёд, а это было главное. Я дилетантски насиловал двигатель как мог, а он послушно крутился и работал, выполняя мои дурацкие или недурацкие команды. Двигателю нужно было только то, чтобы к нему бесперебойно поступало гоючее, о чём приходилось внимательно следить и, в случае необходимости, добавлять его.

За ночь мы с трудом и с коллизиями довели наше судёнышко до места назначения. Утром лёд на реке Каме замёрз и встал.

П.Усть-Порыш. Р.Кама. С.Лойно. 1960г.

87. НА РЕКЕ

Проходя мимо райцентра Бисерово, мы попросили у местных жителей молока. Можно было заплатить за него своими средствами, которые у нас имелись, но у нас нашёлся делец, который написал расписку в получении молока, и что эту расписку можно будет предъявить идущему вслед за нами руководству, которое рассчитается за молоко. Жители обмануты и остались на бобах.

На берегу реки сплавщик Кудашев увидал змею, испугался и безумным от страха голосом завопил: "Змей, змей!". Я подошёл, посмотрел на змею - обыкновенную гадюку, взял её за хвост, поднял, встряхнул для того, чтобы она не поднимала головы и висящую, безопасную, показал ему. Он отскочил, как ужаленный. Я положил змею на землю, и она уползла.

Мы работаем втроём, я - кормовой на лодке и двое девчат - Маша и Даша. Они стаскивают и сталкивают баграми полузатонувшие брёвна и направляют их в русло, на середину реки. А моя задача состоит в том, чтобы веслом, опираясь на воду, компенсировать их немалые усилия. При этом нужны одновременность и синхронность наших действий. За этим следить должен я и действовать резко и быстро, чтобы мои девчата не оказались за бортом лодки. Не всегда получается одновременность их усилий и моей компенсации. Работающие со мной девчата молодые, красивые, статные, сильные, привлекательные, и, хотя мне приходилось чаще всего видеть только их спины и зады, тем не менее я вольно или невольно заглядывался на них. И как только я засмотрелся на их сильные изгибающиеся от немалых усилий тела во время рывка по сталкиванию бревна в воду, то чуть было своим бездействием не отправил их за борт лодки купаться. Я не успел и не смог во время и быстро скомпенсировать их усилия. Они повалились и чуть было не оказались за бортом лодки, в воде. Купание нежелательно, да и опасно!. За такое упущение получил от них много нехороших матюков и твёрдое обещание походить баграми по моему хребту. Через некоторое время их злость ко мне прошла, и мы мирно продолжали заниматься своими нелёгкими делами. Надо соблюдать во время работы производственную и трудовую дисциплину, заниматься нужными делами, а не таращить свои глаза на красивых, сильных и привлекательных девчат. Таким делом надо заниматься и любоваться их красотою во внерабочее время, в выходные дни и в свободное ото всех дел время.

Зачистку берегов реки Камы мы провели до границы с Пермской областью и, в основном, очистили берега от оставшихся брёвен на расстоянии в 400 километров.

Река Кама. Селения. Афанасьево, Бисерово, Ожмегово,

Лойно, Кай, Перерва, Порыш, Кировской области. 1951г.

88. ЗАЧИСТКА.

Это конечный, звершающий этап работы на реке после проведения летнего молевого сплава. Эта заключительная операция, и состоит она в том, чтобы убрать с берегов реки оставшиеся, застрявшие брёвна. Сплавщики, следуя на лодках, стаскивают с берега те брёвна, которые поддаются вытаскиванию их с помощью багров и отправляют их в реку, на фарватер. Брёвна, заплывшие далеко на берег, в кусты, на пойменный луг, или зависших на крутом берегу, сплавщикам приходится находить, вытаскивать и тащить на дальнее или ближнее расстояние вручную и сбрасывать их в реку. Как у нас говорили - круглое кати (если это возможно на ровном лугу или отмели), а плоское тащи. В подавляющих случаях брёвна приходилось тащить.

Для нашего временного жилья в течение всей работы построена деревянная баржа - речное плоскодонное несамоходное судно. Она оборудована двухэтажными нарами для отдыха работающих людей, которых обеспечивают постельными принадлежностями. На барже устроена кухня с соответствующими принадлежностями , служащая для приготовления питания и небольшая столовая. Кроме того на барже имеются отхожие места для сброса отходов и отправления естественных надобностей. Удобств особых для нас не было, да и мы не были белоручками, так как давно уже привыкли ко всяким невзгодам, выпадавшим на нашу долю. Работа наша организована в три смены.

Наш караван, состоящий из баржи и множества лодок отправился от села Лойно вверх по реке до села Афанасьево, до тех мест, откуда начинался молевой сплав леса. Расстояние приблизительно - 200 километров. Весь караван ведёт буксир - мелкосидящий катер. Скорость его невелика - против течения реки -10 км/час.

Не доходя до села Афанасьево с десяток километров на средине реки, в месте переката самостоятельно образовался внушительный "костёр" из остановившихся и спрессованных брёвен. Бригадир Вовк В. оставил меня дежурить у этого"козла" с лодкой, и с тем, чтобы остановить дальнейшее наращивание его и, по возможности, попытаться и начать разбирать его. Время вечернее. Караван ушёл. Я разделся - погода была тёплой, привязал свою лодку к дереву, растущему на берегу, чтобы не уплыла самостоятельно. И начал разбирать эту не поддающуюся, собранную и спрессованную из скрещивающихся, бесформенную собранную и сдавленную верхними брёвнами кучу. Сначала такая работа не поддавалась моим усилиям. Но терпение, которого у меня хватило и труд всё перетрут. После двух десятков вывернутых и выдернутых и сброшенных в реку лесин плотность кучи стала ослабевать, а ещё через небольшое время и немалых моих усилий куча раздалась вдоль и вширь, разъехалась, распалась, и освободившиеся брёвна ушли вниз по течению реки.

Я вышел из воды на берег, разложил костёр и обсушился. Топор, нож и спички я всегда предусмотрительно имел при себе, едущий или идущий в дальнюю дорогу с ранних пор, как только начал работать и заниматься нужными делами. Затем нарубил еловых веток, сделал из них постель на земле, улёгся и заснул до утра. С рассветом караван подошёл к месту, где был завал из брёвен, воочию констатировали отсутствие такового и пошли искать мою спящую персону. Я проснулся от их тревожных криков, оделся, затушил остатки костра, и на лодке догнал ушедший караван.

Мы идём дальше вниз по реке, стаскиваем оставшиеся брёвна, выносим их из лугов и отмелей и выталкиваем их на фарватер реки. Иногда застрявшие и оставшиеся лесины имеют большой - до 1,5 и более кубометров объём и вес до одной тонны. Тяжёлые штуки. Собираемся большой толпой и с большим усилием тащим и стаскиваем такие брёвна. Такую тяжёлую и иногда непосильную работу можно было облегчить и ускорить с помощью деревянных катков, которые можно изготовить быстро и иметь их при себе в качестве подсобных приспособлений. Но такими делами никто не занимался да и не считали нужным это делать. А работать приходилось иногда с помощью исходящего пара и газов из тела человека.

В реке много топляков, у которых резкая конусность. При заготовке леса их выпиливали из вершинных частей деревьев, и предназначены они были для крепления рудничных забоев. Они так и назывались - рудничная стойка. Резкая их конусность - до 24 сантиметров в нижнем отрубе и 6 сантиметров в верхнем отрубе, древесина тут полностью заболонная и которая напитывалась полностью водой, а потому этот тонкий конец тонул и топляки медленно ползли по реке. Мы их оставляли, и их могли использовать местные жители для ремонта и содержания своих хозяйств или на дрова. Хотя это считалось мелким хищением и нарушением действовавших в то время законов. Это был практически погибающий материал, но его запрещали брать даже за оплату. Как собака на сене: "Сама не ем и тебе не дам".

89.оплошность.

Я работаю заведующим хозяйством сплавного участка в посёлке Перерва, расположенного на высоком берегу реки Камы. Живу в общежитии - бараке вместе с рабочими - сплавщиками, плотниками, разнорабочими. У меня нет пока своего жилья, и ни кола, ни двора. На судьбу жаловаться не приходится, так как вижу, что все жители посёлка живут не в изысканных хоромах, а в допотопных бараках и в казённых стандартных домах, которыё надо постоянно проверять, следить за их техническим состоянием, ремонтировать, то есть поддерживать в нормальном рабочем состоянием их. В рабочие дни я занимался делами участка, такими как подготовка всех средств для проведения основных работ - лесозаготовки и сплава леса по реке. Все работы надо было оформлять документально, а именно выдавать наряд-задания на выполнение хозяйственных работ и результаты выполнения их, оформлять документы о движении материальных ценностей и их приёма и расходования, а также документы о содержании в рабочем состояниии ремонте инструмента, припособлений, такелажа и транспортных средств - телег, саней, дровен, волокуш, лодок, завозней и документы о содержании лошадей в добром здравии и их использовании на работе. Я отражал все такие работы в документах письменно и занимался этими делами в конторе сплавучастка, но не всегда успевал оформлять все выполненные дела в течение рабочего дня, и дорабатывал документы в бараке, в вечернее время, иногда допоздна в бараке, где у меня был рабочий стол и достаточное освещение. Некоторое неудобство представляли возвращавшиеся в барак с основной работы люди, когда происходили возня, толчея, громкие разговоры, а то и ссоры.