Молчание во благо. Том 1

Удары ложились ритмично: лезвие вытягивалось, кромка обретала остроту. Пот стекал по его лицу, но он не замечал — нагрев Ту’умом, удары, снова нагрев. Огонь его голоса делал сталь живой, податливой, как глина в руках мастера.

Когда форма сложилась, он взял щепоть порошка из запасов Такэси и посыпал раскалённый клинок. Металл зашипел, впитывая проклятье. Охладив его в бочке, где пар взметнулся с яростным свистом, Мирак поднял оружие — длинное лезвие третьего ранга с гравировкой, пульсирующей тёмной энергией, мощнее, чем у клинка Такэси.

Он провёл пальцем вдоль кромки, ощутив её тепло и силу, и хмыкнул:

— Местные кузнецы и правда ни на что не годны?

Взгляд упал на клинок Такэси, лежащий рядом. Разница бросалась в глаза: его собственное оружие излучало глубокую мощь. Он шагнул к точильному камню в углу, сел и положил клинок Такэси на колесо. Нога надавила на педаль, камень загудел, и искры посыпались, как звёзды. Мирак работал методично, правя кромку, убирая огрехи и вливая в сталь слабый отголосок своей энергии. Закончив, он осмотрел результат — клинок стал лучше, но всё ещё уступал его собственному.

* * *

Через несколько часов он вошёл в главный зал особняка, где его ждали послушники — десяток молодых мужчин и женщин, измотанных неделей тренировок под его железной рукой. Все выстроились в ряд, руки опущены, но глаза следили за каждым его шагом, полные усталости и надежды.

Он окинул их взглядом, выбрал четверых — тех, кто выделился в деле, — и вручил им мечи. Они приняли клинки, низко поклонились, шепча:

— Спасибо, господин.

Мирак кивнул, голос его был холоден, но твёрд, как гранит:

— Верность вознаграждается. Кто доказывает свою преданность делом, получает силу. Остальные останутся с пустыми руками. Запомните.

Он повернулся к Широе у двери:

— Они готовы. Скоро проверим их в бою.

В этот момент телефон в кармане Мирака коротко пискнул. Сообщение от Каппы: «Северный причал. Два духа. Третий ранг.» Он кивнул Широе, и та составила доклад для Токийской академии — центра, что раздавал заказы на устранение проклятий в регионе Канто. Как хозяин Ибараки, клан Инумаки мог забрать задание себе. Мирак снял трубку стационарного телефона, назвал место и угрозу.

Ответ пришёл быстро: два духа третьего ранга, триста тысяч йен. Мирак собрал послушников с новыми клинками и повёл их к причалу.

Бой был коротким, но яростным. Оружие, выкованное Мираком и улучшенное им, делало большую часть работы — лезвия вспыхивали энергией, разрубая духов с каждым ударом.

Мирак стоял в стороне, наблюдая. Один из послушников, молодой парень с короткими волосами, получил царапину на руке и выронил клинок, но быстро перевязал рану и вернулся в бой, добив второго духа точным ударом.

Они справились не мастерством — его не наработать за неделю, — а силой оружия и слабостью духов, разбуженных хаосом Якудзы.

— «Базовые навыки и хорошая сталь,» — подумал Мирак, холодно глядя в сторону. — «Если этого хватает для третьего ранга, клан встанет с колен быстрее, чем я ждал.»

Он заметил в окне дома тёмный силуэт — Демон Каппа пялился на него, но тут же скрылся в тенях. Мирак развернулся и пошёл обратно в особняк.

Через несколько дней представитель академии доставил триста тысяч йен — пачки купюр легли на стол в главном зале. Мирак стоял над ними, казна почти опустела ради клинков, но теперь в ней звенел первый доход. Томоэ смотрела, не веря глазам.

— Раньше на духа третьего ранга требовалось три наших шамана, — выдохнула она. — А серьёзных брали только Широя или отец…

— Это только начало, — ответил Мирак, глядя в окно на кузню. — Нам нужно больше людей. Но пока хватит и простой закупки материалов для оружия.

Томоэ моргнула, удивлённо вскинув брови:

— Но кузнец же сказал, что не станет с нами работать.

Мирак усмехнулся, отмахнувшись:

— Оказалось, что с проклятой речью ковать оружие не так уж сложно, — придумал простое оправдание Мирак. — Механические процессы, которые требуют времени, от меня требуют произношения лишь одного слова. Так что я разберусь с этой мелочью сам… через неделю. А сейчас я снова поеду академию.

Глава 7

Разрыв души

Мирак собирался в академию, но его мысли витали далеко за её стенами. Он чувствовал, как в клане Инумака зреет раскол — тонкий, но едкий, словно трещина в старом кувшине. Молодой наследник, едва стряхнувший с себя тень сомнительной репутации, занял пост главы, и для многих это было равносильно последнему гвоздю, вбитому в их шаткий, истёртый временем гроб.

Он знал: старейшины, цепляющиеся за пыльные традиции, встретят его восхождение скептическими взглядами, а то и открытым вызовом. Но, будучи бывшим жрецом, он умел видеть картину шире и планировал действия, как при правлении королевствами. Клан, хоть и мал, нуждался в реформе, и он собирался превратить его из шаткого угля в несокрушимый алмаз.

Его разум, закалённый искусством драконьих жрецов, смотрел на людей не как на толпу, а как на шестерёнки системы, давно застопорившейся. Каждый приказ, каждый шаг — это звенья большого плана, что должен был вдохнуть в клан новую жизнь.

Первым делом он взялся за ленивую свиту отца — тех, кто десятилетиями грелся в тени угасающей славы Инумака, словно ящерицы на остывающем камне. Мирак давно приглядывался к ним: отмечал, кто прячет искры таланта под слоем апатии, чьи страхи можно обернуть в силу, а чьё самодовольство — раздавить. И каждому раздал выверенные задачи — дело по их умениям, но с вызовом, что выдергивал их из уютной спячки. Так он не просто встряхнул клан — он дал им шанс доказать, что они не просто балласт.

Часть казны он вручил архитектору — седому мастеру с руками, огрубевшими от работы, но знавшими каждый закоулок поместья. Другие побрезговали бы стариком, кинувшись к модным строителям из Токио, что растратили бы всё на пустую мишуру. Мирак выбрал иначе — с холодной, трезвой логикой.

Этот мастер брал мало, но видел дом как продолжение себя. Однако простой ремонт его не устроил. Мирак передал ему план, вычерченный собственной рукой: схемы укрепления балок, чтобы они держали тройную нагрузку; крышу перекрыть черепицей из переработанного шлака — дешёвой, прочной, огнеупорной, но с виду неотличимой от дорогих сортов.

Он видел, что клан стоит на пороге роста, и поместье должно встретить это во всеоружии. Усиленные балки открывали путь к новым этажам или пристройкам, а их декор можно было легко снять, чтобы не тратиться на обшивку. Черепица же была небольшой защитой от пожаров.

— Внешний вид — это репутация, — бросил он, поймав взгляд старика, в котором мелькнуло восхищение перед этой простой, но глубокой идеей.

Основную работу Мирак возложил на своих последователей, но не бросил их в хаос труда. Он выстроил систему, чёткую, как механизм часов. Двор, задушенный сорняками, ожил под его схемой: землю выровняли до миллиметра.