Монарх V

— Только ты можешь их уничтожить, — сказал старейшина, и его голос теперь звучал иначе, не как проклятие времени, а как судьба. — Но для этого ты должен стать тем, кем не был никто со времен Совета Десяти.

Я сжал ладонь, ощущая, как моя Власть резонирует с древней магией этого места.

— Ты говоришь о Единении? — спросил я, вспоминая древний титул.

Веррагор резко повернулся ко мне, его глаза сузились.

— Это… может сработать. — его когти на ногах зашкрябали о камень пола. — Хотя никто не достигал Единения со времен Эпохи Десяти.

— Потому что Первые не позволили узнать правду, — старейшина провел рукой по воздуху, и перед нами вновь появилось видение — шесть сияющих кристаллов, парящих в пустоте. — Истинная сила мира не принадлежит богам. Она принадлежит тем, кто способен соединить ее воедино.

Шесть кристаллов — Огонь, Вода, Ветер, Земля, Жизнь и Смерть — вспыхнули одновременно, и пространство вокруг нас содрогнулось.

— Единение — это не просто обладание всеми стихиями. Это не набор сил, а их полное слияние в одно целое.

Я почувствовал, как мое дыхание сбилось. Эту солянку да к моей Власти…

— Но ритуал подчинения можно провести только трижды! Любой, кто пытается взять больше трех чужих кристаллов, умирает.

— Да, если они были добыты убийством.

Эти слова ударили по мне, как раскат грома.

— Что ты имеешь в виду?

Старейшина прикрыл глаза, и его тело снова начало изменяться — его кожа переходила из камня в лаву, волосы свивались ураганами, а глаза сияли двойными солнцами.

— Секрет, утерянный с падением Совета Десяти.

Он протянул вперед ладонь, и между его пальцев возник древний символ, сияющий золотыми линиями.

— Ты уже знаешь, что кристалл — это частичное воплощение души. Любой, кто теряет его, умирает.

Я кивнул, не сводя глаз с символа.

— Но что, если кристалл передан добровольно?

Веррагор замер, его крылья чуть вздрогнули.

— Такого не может быть. Передавать кристалл — значит умирать. Никто не отдаст его добровольно. Тем более, что большинство современных монстров безумны…

— Никто, кроме того, кто верит, что ты — единственный путь к спасению, — голос старейшины стал тише, но его слова резонировали в каждом уголке этого храма. — Единение возможно только в тот момент, когда кристалл передан не силой, а доверием.

Я осознал, что именно скрывали Первые.

— Если кристалл был отдан добровольно, то ритуал подчинения проходит для адепта без риска. Без боли, без смерти…

— Вот почему за все эти века никто не достиг Единения… — прошептал Веррагор, его руны на коже вспыхнули. — Потому что никто больше не верил в него.

— Первые переписали реальность так, что маги забыли об этом пути, — закончил старейшина. — Они превратили ритуал подчинения в акт убийства, а не в союз. Они заставили нас бояться друг друга, чтобы никто не мог соединить стихии воедино.

Я смотрел на него, а в груди пылало пламя.

Гребаные Первые сплели интригу, растянувшуюся на многие века… Она убила многих…

Я взглянул на Веррагора. Драконид стоял, сжимая копьё, его взгляд метался между мной и старейшиной. Он был предан мне, но и понимать суть происходящего ему было несложно.

— Веррагор, — мой голос был спокоен, но в нем чувствовалась сила. — Возвращайся в Домен. Мне нужно знать, есть ли те, кто готов отдать свой кристалл добровольно.

Веррагор на мгновение замер, затем глубоко вдохнул, его грудь вздыбилась, а руны на теле вспыхнули теплым золотым светом.

— Ты действительно веришь, что они… — он сглотнул, — что кто-то готов отдать свою душу?

Я улыбнулся уголками губ, но в моих глазах было горькое понимание.

— Уверен, такие есть. Я — их Бог. Я спас их. Теперь они могут спасти меня. Спасти всех нас.

Драконид не стал спорить. Он поклонился. Я протянул руку и телепортировал его в свой домен.

Я еще мгновение смотрел туда, где только что стоял Веррагор, затем перевел взгляд на старейшину.

Старейшина не показал удивления от исчезновения драконида, лишь довольно улыбнулся. В его глазах-солнцах полыхнул отблеск знания, что он хранил веками.

— Значит, ты действительно решил вступить на этот путь?

Я только кивнул.

— Первая жертва — это не просто отказ от чего-то. Это не ритуал убийства, не насильственное подчинение чужого кристалла. Это испытание, проверяющее твою сущность. Без этого пути не достичь Единения. Ты должен принять чужую душу не как награбленное сокровище, а как дар. Дар, отданный по доброй воле.

— Ты говоришь, что кто-то должен умереть ради меня.

Старейшина усмехнулся, как кошмар в ночи.

— Нет. Я говорю, что кто-то должен доверить тебе свою жизнь. А ты должен быть готов принять эту ношу. И всю оставшуюся жизнь нести за этот выбор ответственность… Вопрос в ракурсе… Если ты передумаешь, погибнет гораздо больше людей.

Я и так это понимал. Тут не было выбора. Любой монарх должен уметь жертвовать меньшим ради большего блага…

С этими мыслями я нырнул в короткий транс, погружаясь в домен Власти. Легкого приказа хватило, чтобы перенести драконида обратно, в реальный мир.

Пространство рядом со входом содрогнулось, и в следующее мгновение порыв ветра и вихрь песка ворвались в зал, когда массивные двери с грохотом распахнулись.

Вождь племени первых людей выглядел так, будто прошел через бурю. Его длинный плащ волочился по полу, руны на коже пульсировали слабым светом.

— И? — я поднял взгляд, встречаясь с его горящими глазами.

— Лучше бы я задержался, — прохрипел Веррагор, выпрямляясь. — Потому что новости у меня положительные… Ненавижу быть вождем…

Он сделал шаг вперед, его когти скребнули по камню.

— Ты был прав. Есть добровольцы.

Старейшина, до этого спокойно наблюдавший за происходящим, чуть склонил голову.

— Даже так? — тихо спросил он.

Веррагор кивнул, его лицо оставалось напряженным.

— Да.

Я почувствовал, как внутри что-то дрогнуло.

— Кто?

Веррагор глубоко вдохнул.

— Трое.

— Трое? Я ожидал одного, максимум двух добровольцев.

— Нашлись те, кто свято верит в твое предназначение… Они сами изъявили желание.