Монарх V

— Господа! — громко произнес я, заставляя присутствующих затихнуть. — В стране произошел государственный переворот. Великий князь Голицын Даниил Сергеевич самопровозгласил себя новым императором Российской империи. — ненадолго замолчав я медленно окинул окружающих тяжелым взглядом. — В связи с этим у нас возникла ситуация двоевластия.

— А я ведь говорил Николаю — дай мне его убить. — тихо произнес дед, но его возглас остался без внимания.

— От лица Десницы императора и Великого князя Долгорукого я признаю лишь один правящий род — династию Годуновых. Если в этом зале есть сторонники противоположной стороны — вы можете покинуть этот зал.

На удивление, на мою голову не посыпались возмущенные комментарии по поводу крамольных слов. Все-таки слава воина, не знающего поражений и убивающего врагов без пощады делала свое дело.

Но также не было и желающих покинуть нас. На самом деле будь наоборот, я бы сильно удивился. Все-таки люди, пожелавшие сменить своего сюзерена в большинстве своем остались в Петербурге.

— Раз все согласны, то отныне смена стороны считается изменой и будет караться по законам военного времени. Господа, желаете что-нибудь добавить? — последние слова были адресованы в сторону братьев.

— Да. — встав со своего места, ответил старший брат. — Я, Борис Николаевич Годунов, как старший наследник, заявляю, что отныне род Голицыных — враги народа Российской империи. Узурпаторам не место на троне моих предков. — со всей силы сжав кулаки, он продолжил. — Я объявляю всеобщую мобилизацию войск империи. — на последних словах он бросил взгляд в сторону Руслана Суворова — министра обороны.

— Будет исполнено! — коротко ответил военный, сразу принявшийся передавать многочисленные указания. — Игнат Вячеславович, — ненадолго оторвавшись, мужчина обратился к Хлестакову. Человеку, что не так давно оказался назначен мной главным армейским ревизором, — как вы оцениваете тыловое обеспечение военных частей, оставшихся под нашим контролем.

Игнат Вячеславович Хлестаков поднялся. Его спокойный, размеренный голос разлился по залу, словно убаюкивая тревоги присутствующих:

— Благодаря заблаговременным реформам и строгому контролю, тыловое обеспечение войск находится на исключительном уровне. Продовольственные склады заполнены на два года вперед, арсеналы — до отказа. Транспортная сеть модернизирована, логистические маршруты защищены. — Он сделал паузу, переводя взгляд на меня. — Готовность частей — девяносто семь процентов. Оставшиеся три — технические задержки, которые будут устранены в течение недели.

В зале пронесся одобрительный гул. Борис кивнул, но взгляд его оставался тяжелым. Я, воспользовавшись моментом, встал, и тишина воцарилась мгновенно.

— Благодарю, Игнат Вячеславович. — мой голос звучал металлом. — Теперь о главном. Мне придется покинуть страну.

— Что?! — Орловский вскинул голову, словно очнувшись от забытья. — Сейчас, когда всё висит на волоске?

— Именно поэтому. — я не дрогнул. — Проблема, которую предстоит решить, угрожает не только империи, но и всему человечеству. Детали не обсуждаются. — бросил быстрый взгляд на братьев Годуновых, и те, стиснув зубы, промолчали.

— А как же… — начал было Суворов, но я прервал его жестом:

— Вы справитесь без меня. У вас есть армия, ресурсы, легитимность. А у меня — обязанность устранить угрозу, которую не возьмет ни одна пушка.

В зале повисло напряжение. Анастасия, незаметно вошедшая и занявшая место позади мужа, сжала мою руку. Я почувствовал дрожь в её пальцах, но не обернулся.

— Обсудим стратегию, — резко встрял Андрей, пытаясь перевести внимание. — Голицын контролирует столицу, но провинции ещё не присягнули узурпатору. Нужно заручиться поддержкой губернаторов.

— Уже направлены гонцы, — отозвался Седой, стоявший у дверей. — Ответы ожидаем к утру.

— А если они предадут? — вполголоса спросил кто-то из толпы.

— Тогда предателей повесят, — холодно ответил Борис. — Но большинство сохранит верность. Отец… — его голос дрогнул, — … император воспитал их лучше.

Орловский хрипло рассмеялся:

— Воспитал? Да они крысятничали при его жизни! Нужен кнут, Глеб Юрьевич. Ваш кнут.

— Кнут будет, — я слегка наклонил голову. — Но сначала — перегруппировка. Руслан Валерьевич, — я повернулся к Суворову, — выделите элитные части для защиты границ Урала. Голицын ударит именно там, чтобы отрезать Сибирь.

— Уже отдал приказ, — военный министр хмуро улыбнулся. — Ждём гостей.

Я кивнул и не заметил, как зал погрузился в гул обсуждений. Карты с отметками войск и укреплений расстелили на столе, превратив его в подобие военного штаба. Руслан Суворов, опираясь на карту Урала, чертил линии обороны жесткими движениями:

— Голицын попытается перерезать Транссиб. Без железной дороги Сибирь окажется в блокаде. Здесь, — он ткнул пальцем в узкое горное ущелье, — разместим артиллерию. А здесь заминируем перевалы.

Борис кивнул, лицо его напоминало каменную маску. Лишь дрожь в уголках губ выдавала ярость:

— Отправьте в Челябинск гвардейские полки. Пусть встречают «гостей» по-царски.

— А если маги смерти прорвутся? — спросил Андрей, просматривая в планшете срочные донесения. — Мои верные соглядатаи пишут, что Голицын смог собрать небольшую армию. Обычные маги против некромантов — мясо.

— Не обычные… У нас тут неподалеку есть охотники! — я провел рукой над картой, и синеватые руны вспыхнули вдоль границ. — Каждый отряд — это полноценное звено сильных и опытных магов. Их комбинированные щиты выдержат любой удар. И потом… — я сжал кулак, и руны сгустились в кроваво-красные точки. — Мы усеем все наши рубежи ловушками…

Орловский хмыкнул, разглядывая магические метки:

— Ты всё продумал, мой мальчик. Но Голицын не дурак. Он ударит туда, где мы не ждем.

— Ждем. — Глеб встретил его взгляд. — Его цель — я и наследники престола. Пока меня не будет, он начнет метаться между фронтами, что поделят наследники Николая. Но стоит вам объединиться в единый кулак…

— Он бросит все силы на нас, — закончил Борис. — Значит, ты смело можешь нас покинуть, мы выиграем время. Нам хватит сил и сноровки.

Суворов, глянув в экран своего планшета, вдруг ударил кулаком по столу:

— Не хватает воздушной разведки! Авиация Голицына уже патрулирует границы. Наши самолеты можно пересчитать по пальцам!

— Значит. — я выдернул из ножен кинжал и воткнул его в центр карты. Лезвие вспыхнуло белым пламенем. — Нужно готовить диверсионную операцию! Пусть самые отчаянные души устроят в тылу врага хаос. За каждый уничтоженный самолет платите полновесным золотом! Не забывайте про агитки и памфлеты. Война будет вестись не только на поле боя, но и в умах людей!

На секунду в зале повисла густая тишина. Затем прозвучал робкий голос Седого: