Mondengel II: Чёрный Трон

– Приблизь.

Буря (Ганерин) поскрёб когтем по специальному проёму. На изображении предстал знакомый Гмую-ту.

– Сау-гканн, – ненавистно, себе под жвала шепнул Гуан-Тант’ер.

Он не знал, что в этом Вожде вызывает в нём такую лютую злобу, возможно, совершенно необъяснимая скрытность. Воинам Холодной Охоты, так же, как и яутам, было свойственно стремление к славе. О подвигах Сау-гканна не знал никто, что абсолютно необъяснимо для высшего ранга Старейшины. Аттур по-прежнему молчал. На фоне последних событий, такое упоминание о подозрительном Элдере вводило альбиноса в ярость. Приближающийся Сезон только сопутствовал этому опасному и неуместному на суде состоянию. Одам-ан’де вновь взглянул на юного кузнеца. Взгляд подростка был непреклонен. Здесь, сейчас, перед Высокостоящими, он, не вкушавший Охоту, не имеющий никакой поддержки и шансов быть прощённым, гордо смотрел в глаза у’сл-кве. «Улыбнуться в лицо у’сл-кве — означает обескуражить Наинд’эред-Гелла», – шепнул про себя белокожий Вождь.

– Как ты это объяснишь? – внезапно спокойным голосом обратился Гуан-Тант’ер к Верному.

Кузнец встал на одно колено и, не сводя взора с золотых прожигающих глаз, ответил:

– На записи не я, Великий.

Зал наполнился злобным рычанием. Один за другим Старейшины вставали со своих мест:

– Убить!

– Медленно спустить шкуру!

– Бросить в улей!

– Я против, – поднялся со своего места Варэ’нинд.

Тут же вскочили остальные, прожигая друг друга взглядом. В этой неразберихе Верховный Лидер продолжал молча смотреть на Форлинда. Тот еле заметно отрицательно покачал головой. Фаитинд кивнул Вожаку, указав на видео – оба Хищника стояли в ярком, рассеянном свете, из-за чего их сложно было разглядеть. Ночной Воин убрал шумы. Сау-гканн остался Сау-гканном, а вот юнец... Что-то в нём было не так. Альбинос начал сканировать видео, просматривая в разных режимах, которые регулировались с его трона. Он смотрел то на запись, то на кузнеца, нервно шевеля мандибулами. Вокруг спорили Старейшины, и каждый из них знал, что дело вовсе не в низкоранговом подростке.

– Вы хотите Войны! Это безумие!

Вождь продолжал концентрироваться на единственной задаче, Союзники прикрывали тылы.

– Война между ятжа и аттр’ури неизбежна!

– Одумайтесь! Продолжение Великого Раскола приведёт к гибели науду!

– Вы нарушаете Кодекс, отказываясь от битвы!

Неистовый рёв Верховного Лидера сотряс стены Сендара. Элдеры, грозно сжав кулаки и, не сводя друг с друга ненавистного взгляда, замерли.

– Я не намерен слушать сейчас эти беспочвенные споры, – железно произнёс альбинос. – Видео может быть поддельным. Я должен подробнее разобрать его.

– ЧТО?! – Битт вскочил с места и метнул колкий взгляд в сторону Одам-ан’де.

Рот’ам’олинд как будто ждал этого момента. Он медленно поднялся с трона, при этом сажая правой рукой взбесившегося Волка.

– Ты... ты смеешь сомневаться в тех, кого кличут Древней Породой?!

Кто-то из союзников прижал жвала. «Это капкан».

Вождь не двигался. Что-то происходило с ним сейчас. Он глубоко дышал, упёршись жвалами в кулаки. Верный стоял напротив. Гордый, не сломленный. Хищник знал, что он не виновен, и он нёс это знание в Сендар, до самого победного конца. «Они подделали видео, подставили низкорангового юнца, явно знают об устройствах... Заговор. Глобальный, грязный, низкий ЗАГОВОР». Ярость выжигала нутро. Те’дки Матриарха капала на чёрный трон...

– Не смей молчать, Одам-ан’де! Ты должен отвечать за свои слова!

С молниеносной скоростью и диким, необузданным рёвом Гуан-Тант’ер сорвался с места, вскочил на стол и замахнулся. Несколько Элдеров в ужасе отпрянули прочь. Кто-то достал оружие. Неимоверным усилием воли Вожак остановил лезвие нагинаты у самой груди Рот’ам’олинда. Что-то древнее забурлило в закостенелых холодных стенах, словно пробуждаясь к жизни. Запах первородного гнева наполнил помещение. Движение кипящего ненавистью твея в венах... Краем глаза Ночной Воин видел вооруженных и готовых к оборонению собратьев, словно всё, что здесь происходит, было им знакомо. Лишь Фаитинд сидел на своём месте, не сводя глаз с белой руки Вождя. Величественный ждал. От него веяло ядовитой ненавистью и жесточайшей ухмылкой. Он злорадствовал, не испытывая страха.

– Давай, Великий, давай... Убей.

Альбинос рыкнул и вжал остриё в грудь Элдера. Старейшина дьявольски засмеялся.

Он знал – если Гуан-Тант’ер убьёт его, то начнётся бунт и альбиноса изгонят раз и навсегда. Его Союзников раздавят оппоненты или устранят наёмники, и придёт долгожданная война. По Кодексу Mondengel не имел права бросить вызов Старцу – силы не равны. Пробужденный гнев – ген его отца, стал работать против него...

– Давай... убей, ну же! Чего ты ждёшь?! – огрызнулся Рот’ам’олинд.

– Остановись, Одам-ан’де, – Фаитинд поднялся со своего трона. В образовавшейся тишине он сказал:

– Рот’ам’олинд, я бросаю тебе вызов.

Хищники замерли. Варэ’нинд и Гушинд напряжённо защёлкали. Беглинд покачал головой, прижав нижние, когда-то обожженные кислотой мандибулы. Остальные сжали кулаки – они жаждали порвать Вечного в клочья. Фаитинд знал, что в отличие от Гуан-Тант’ра, по внутреннему Кодексу клана «Древних» он имеет полное право на этот бой. Их с Величественным возраст был примерно одинаков, силы равны. Рот’ам’олинд яростно оскалился. Союзник Вождя сильно исказил его планы... Элдер издал гневный рёв и с ненавистью оттолкнул альбиноса. Прожигая дерзкого противника зелёными глазами, он рявкнул:

– Когда?!

– Прямо сейчас, Чёрный Кехрите.

– Я принимаю твой вызов, – ядовито швырнул в ответ Старейшина.

Несколько Хищников злобно оскалились и зарычали. Обвиняемый застыл, словно восковая фигура. Жвала плотно прижались ко рту. Гуан-Тант’ер ещё раз взглянул на него.

– Что ж, да будет битва.

====== Эпизод 6 – ...VS… ======

Элдеры двигались к средней, окружённой шипами со спин развитых ксеноморфов, боевой арене. Клан «Древних» почти не показывался перед остальными Хищниками в полном составе. Это было большой редкостью. Вокруг уже начали собираться представители гражданских каст, кое-кто из Ветеранов, Вожаков и некоторых Воинов. Арена была местом казней, испытаний и поединков. Битв, подобной сегодняшней, не было уже очень давно. Восемь поколений ятжа были лишены столь элитного зрелища. Чёрный Кехрите получил своё имя благодаря стилю оформления – высокие каменные колонны, располагавшиеся по всей территории арены, и стены были вымощены позвонками, панцирями и хребтами Кайндэ. По центру располагалась так называемая Трофейная Игла – острый металлический штырь, на который сверху донизу были нанизаны головы поверженных врагов. Вокруг виднелись грубо вытесанные в камне наудовские символы.

Альбинос молча шёл впереди, скрывая свой гневный задумчивый взгляд за злобно скалящейся маской. Рядом ступали Фатор и Фаитинд, где-то позади арбитры вели Форлинда... Юнец следовал за Старейшинами, не опуская головы. Загадочный Гуан-Тант’ер позволил ему присутствовать на этом бою, что было довольно странно. «Великий Верховный Лидер... Я не могу уследить за ходом его мыслей». Верный смотрел в спину Белому Зверю – величественная, властная походка, слегка развевающаяся мантия, абсолютное спокойствие. Словно всё, что произошло на суде, никак на него не повлияло и не имело особого значения.

Одам-ан’де чувствовал гнев. Он всё больше обращался к своему нутру, поднимая из глубин памяти обрывки уроков Шигеру Като. Белая рука сжимала череп, висевший на поясе. Плавно, со скрипом работающих механизмов, опустились подъёмные мосты. Элдеры перешли бездну, отделявшую Сендар от низины. Начался резкий спуск. Словно мощная, военная база, внизу раскинулась гигантская промзона. Казалось, она располагалась на причудливых вытесанных холмах, находящихся в огромном, многокилометровом кратере вулкана: водопады лавы тяжёлыми огненными потоками падали вниз, чтобы позже вновь быть поднятыми ввысь и использованными в качестве источника энергии, жара для обработки металлов и добавки к материалам в застывшем виде. На горизонте виднелись пирамиды – мощные аккумуляторы и распределители разных видов энергий. Всюду мелькали причудливые здания грубых, прямоугольно-квадратных форм, словно зависшие в воздухе блоки разного размера. В них просматривалась максимальная функциональность и практичность. Где-то, утопая в свете двух солнц, торчали высокие башни, вытесанные из камня. Огненное рыжее небо рассекалось небольшими шаттлами. Все они устремлялись в сторону горного хребта Сендара. Внизу виднелись группы Хищников. Они, словно паломники, поднимались в гору, горя желанием увидеть воочию кровавые распри Старших каст. Старейшины в окружении нескольких арбитров, ведущих скованного кузнеца приближались к Чёрному Кехрите. Он находился за скалами, на отдельном склоне. Рвались ввысь кривые острые шипы... Вновь с шумом опустились мосты. Клан «Древних» молча прошёл мимо встречавших их Воинов. Каждый яут вставал на колено и опускал голову перед Элдерами. Вожди и Ветераны не смели поднять глаз на Величайших представителей их расы. Гуан-Тант’ер молча поднялся на смотровую площадку. Все ограниченные места вокруг распределялись строго по рангам. Форлинда хотели бросить в камеру узников, находившуюся под кехрите, но Одам-ан’де остановил арбитров:

– Нет. Сюда его. Привяжите к этому выступу и уходите.

Ганерин и Калан переглянулись. Варэ’нинд посмотрел на них с неким упрёком. Никто не стал возражать. С этой позиции юнец мог наблюдать за тем, что происходит на арене, но вовсе не туда был направлен его взор. «Верховный Лидер ятжа пощадил меня. Но Величайшие не знают жалости и не бывают милосердными на суде. Я должен буду заплатить за эту временную удачу». Фаитинд и Рот’ам’олинд скинули свои мантии. Выцветшие валары ниспадали с широких плеч. На открытом торсе Величественного выступали мышцы. С течением времени яуты не теряли форму. Чаще они переставали интересоваться Охотами, предпочитая полностью посвящать себя управлению, надзору и преподаванию. Перед последним боем Старцы не меняли церемониальный комплект доспехов на боевой, намереваясь победить либо погибнуть гордо и во славе. Противники отцепили энергосистемы, сняли маски... Крупные мандибулы, жёсткая щетина, горящий презрением взгляд. Высокий и статный Фаитинд надменно осмотрел соперника, припоминая всё, что пели легенды о его боевых навыках. Рот’ам’олинд презрительно фыркнул и молча указал на боевую площадку арены.