Монтайю, окситанская деревня (1294-1324)
Шрифт:
Далее в книге я еще вернусь к особым проблемам, которые ставят взрослые, мужские и женские, группы нашей деревни. С моей точки зрения, они более важны, чем детские или молодежные сообщества, ресурсы которых, атомизированные domus, кажутся мне довольно ограниченными.
В данной же главе мне пора закончить описание возрастных групп. Завершая, я покину почву детства и юности. Перейду к зрелости как к третьему возрасту.
И здесь опять приходится говорить о поле: старость женщин не одно и то же с мужской старостью. Об эволюции женщины Монтайю, угнетаемой молодой жены, потом, с возрастом, любимой сыновьями и уважаемой как «матриарх», я уже говорил, и детально. Кривая мужской судьбы заметно отличается: весьма рано и весьма быстро Бело, Клерги, Мори и другие юноши хороших деревенских семей, обретают свое место благодаря силе, обаянию, духу ответственности. Взрослые мужчины, которые и в самой Монтайю, и в ее диаспоре диктуют законы в качестве байлей, кюре, пророков, предводителей пастухов, хозяев имений, по-видимому, находятся в возрасте между 20-тью и 50-тью годами. Их расцвет — тридцать лет [411] . Их окситанское сорокалетие — еще могучий возраст. Зато действительно старые люди той эпохи, те, которым за пятьдесят, не рассчитывают на дальнейший рост своего престижа. Как раз напротив: вот отличие в оценке третьего возраста, которое отделяет их от старых женщин.
411
Для вальденсов из Памье идеальным является возраст Христа в момент смерти: 33 года. Это возраст, который обретут тела людей в момент воскресения (I, 88).
Прежде
412
Их немного и среди 60-и свидетелей-мужчин, допрошенных Жаком Фурнье: два случая (не монтайонских) шестидесятилетних (I, 357; III, 318—330). Тогдашние современники и мужчины «долгого XIII века» после сорока лет имели слабую надежду прожить еще много лет: см. примечательный текст De Miseria Иннокентия III, приведенный г-жой Мартино (р. 101).
{232}
«Долгий XIII век» — эпоха с кон. XII в. по сер. XIV в., с начала экономического подъема до тяжелейшего кризиса, вызванного Черной Смертью (см. прим. 1 к гл. I).
{233}
Иннокентий III (в миру Лотарио Конти, граф Сеньи; 1160—1216) — римский папа с 1198 г., один из самых великих пап; в его понтификат власть и влияние папства достигли апогея, он первым объявил римских первосвященников «викариями (то есть наместниками)» Иисуса Христа; он был инициатором Четвертого крестового похода (1202—1204), закончившегося взятием Константинополя крестоносцами, крестового похода против альбигойцев (см. прим. 22 к Предисловию), в его правление появились нищенствующие ордена.
413
См. также случай зрелых или пожилых женщин, уроженок Монтайю, в каталонской диаспоре.
414
Крепкие свекрови: Мангарда Клерг, Гийеметта Бело, Гийеметта Бене, Гийеметта Мори, а также свекровь Мангарды Бюскай. С другой стороны, я уже отмечал ухудшение отношения к старой женщине, но только как к супруге: см. II, 365; I, 253 (старая свинья).
Глава XIV. Смерть в Монтайю
Проблемы брака, рождаемости, детства, возрастных групп и старости естественным образом подводят нас как демографов к проблемам смерти и ее причин, среди которых и инквизиция, и болезни. Наш регистр не слишком щедр на статистику смертности. Г-жа Вурзе [415] попыталась определить с этой точки зрения судьбы 25 арьежских изгнанников в Каталонии, почти наполовину уроженцев Монтайю [416] . Эти 25 человек обретались к югу от пиренейского хребта между 1308 и 1323 годами, которыми ограничивается наше о них знание: из них девять (36%) умерли от болезни; один — от несчастного случая на лесоповале; восемь были схвачены инквизицией (двое из этих восьми закончили жизнь на костре); семь остались в живых, и мы не знаем, что с ними сталось впоследствии. Если из этих 25-ти человек катарской диаспоры в Каталонии выделить двенадцать уроженцев Монтайю, то обнаружится четыре смерти от болезни, четверо арестованных, четверо уцелевших. Все 25 беглецов не были стариками, это были люди молодые или зрелого возраста. Бесспорно, болезни взяли с них дань, превышающую современные нормы для уровня соответствующего возраста; обратное соотношение было бы удивительно. Не будем и говорить об ущербе, причиненном инквизицией!
415
Vourzay, in fine, p. 120.
416
Вот список г-жи Вурзе (op. cil., p. 120), уточненный и исправленный мною в том, что касается Эмерсанды Мори и ее дочери Жанны Бефай (имена уроженцев Монтайю даны курсивом).
A) Умерли от болезни или несчастного случая: Бернар Белибаст, умер в лазарете Пучсерды; Раймон из Кастельно, умер от болезни в Гранаделле; Раймон Мор, умер от болезни в Саррсале; Бернар Марти (муж Гийеметты, урожденной Мори, «Хозяйки»), умер в горах Орта; Бернар Сервель, умер в Лериде; Гийом Марти из Жюнака, умер в Каталонии; другой брат Марти (?), умер в Каталонии; Бернар Бефай, умер от несчастного случая в лесу; Эмерсанда Мори и ее дочь Жанна Бефай, умерли от эпидемии (III, 214).
B) Схвачены и, возможно, сожжены: Гийом Белибаст Филипп из Алейрака, сожжены на костре; братья Пьер и Жан Мори, братья Гийом и Арно Мор, схвачены; Эсперта Сервель и Матана Сервель, мать и дочь, схвачены.
C) Уцелели на свободе: семья Гийеметты Мори (она сама и два ее сына, Арно и другой Жан Мори, и ее брат, еще один Пьер Мори, итого — 4 персоны); Раймонда и Бланш Марти из Жюнака; Раймон Иссора.
Эмигрантский «коллектив» в Каталонии все-таки не является уменьшенной моделью коренного населения Монтайю. Что можно сказать о смертности в самом приходе?
Увы! В деревне желтых крестов в ту эпоху не существовало метрических книг, которые дали бы возможность ясно увидеть распределение смертности по возрастам {234} . Приходится довольствоваться относительными сведениями о consolamentum, катарской церемонии, которая совершалась над простыми верующими, находящимися при смерти. Насколько мне известно, в Монтайю таким образом в момент или накануне предсмертной агонии получили «утешение» или, выражаясь языком источника, «еретикацию», одиннадцать человек. Из них трое неопределенного возраста: это Раймон Банки, Раймон Бар [417] и Раймон Мор [418] . Пять прочих — юноши или еще молодые люди, вот их имена:
{234}
Обязательная церковная регистрация браков, рождений и смертей была во Франции введена лишь указом Франциска I в августе 1537 г. «Одновременно абсолютистские короли реформировали в фискальных целях учет населения: стали проводиться более или менее всеобщие описи населенных пунктов, числа „очагов” в них; регулярнее стали составляться списки налогоплательщиков. Учету живых и умерших стали меньше противиться и сами французы, сдвиги в менталитете изменили отношение к письменной фиксации самих людей и их действий» (Бессмертный Ю. Л. Жизнь и смерть в средние века. С. 209).
417
I, 235, 415, 418, 475.
418
I, 413-414; III, 161 (не
путать с другим Раймоном Мором, кузеном этого, умершим в Испании).1. Гийеметта Форе, урожденная Бар, молодая супруга Пьера Форе [419] ;
2. Эсклармонда Клерг, дочь Бернара Клерга (тезки байля) и его жены Гозьи. Будучи больна, она была еретикована в доме своего отца (где после этого и умерла) в присутствии Гийома и Раймона Бело, Гийома и Гийеметты Бене, столпов местного катарства;
3. Алазайса Бене, дочь Гийеметты Бене, молодая жена Бартелеми из Акса. Смертельно больная, она была еретикована в материнском доме Гийомом Отье в присутствии Гийеметты Бене и Гийома и Раймона Бело (I, 473). Умерла на следующую ночь;
419
I, 475; III, 363-364. С другой стороны, весьма вероятно, что Гийеметта Форе — молодая женщина, если судить по очень нежному возрасту первой (отвергнутой) супруги ее молодого мужа, первый брак которого непосредственно предшествовал второму (I, 418). О героической endura Гийеметты Форе (15 дней) см. I, 235.
4. Раймон Бене, юный сын той же Гийеметты Бене (I, 474). Умер он тоже в отцовском доме через несколько месяцев после сестры. Был еретикован по собственной воле Гийомом Отье в присутствии Гийома и Гийеметты Бене, его отца и матери, а также Гийома и Арно Бело и Арно Виталя: все трое пришли в дом больного как спутники «совершенного»;
5. Гийом Гилабер, пастух пятнадцати лет. При кровохаркании он был еретикован в присутствии матери и трех деревенских женщин при поддержке Гийома Бело.
К этой пятерке молодых людей в той же Монтайю следует добавить трех человек более солидного возраста или просто стариков:
1. Гийом Бене, муж Гийеметты Бене, умерший в своем доме «на сентябрьского Михаила-архангела» вслед за дочерью, умершей зимой, и сыном, умершим на Троицу. Он был еретикован Гийомом Отье в присутствии жены Гийеметты Бене и сына Бернара при поддержке Гийома и Раймона Бело и Бернара Клерга. Обряд был проведен в той части дома Бене, где содержался скот и где было устроено ложе больного отца (I, 474, 401). Видимо, хотели, чтобы недужного согрело тепло животных;
2. Старая На Рока, «матриарх» Монтайю. В ее еретикации участвовали Гийом Бело, Гийом и Раймон Бене, Риксанда Жюлиа (свойственница Бене?) (I, 388). После еретикации за На Рокой во время агонии ухаживали три женщины (Брюна Пурсель, Риксанда Жюлиа и Алазайса Пелисье). Она отказалась принимать пищу и скончалась к исходу второго дня. После ее смерти две женщины (Алазайса Пелисье и Брюна Пурсель) взялись обрядить ее в саван. После старую даму похоронили на кладбище при местной церкви;
3. Гийеметта Бело, свекровь байля Бернара Клерга [420] .
Отметим, прежде всего, что в этом кратком списке преобладают существа нежного возраста — пять «молодых» против трех «старых». Это подтверждает цифровые показатели каталонского изгнания (см. выше) о большей подверженности болезням в Монтайю сравнительно молодых людей.
Более полный счет, который включал бы всех еретикованных, умерших естественной смертью (происходящих из Монтайю и других мест [421] ), которые известны нам благодаря Жаку Фурнье, дает в целом на пятнадцать еретикованных этого типа, возрастная категория которых примерно известна, восемь «молодых» и семь «старых». (Само собой разумеется, что в этот счет я не включаю младенцев, еретикованных вопреки правилам. Они отражают младенческую смертность, уровень которой, сколь бы высок он ни был, я не в состоянии подсчитать при нынешнем состоянии моих сведений. Учтем также и тот факт, что среди именуемых мною в качестве «старых» можно найти мать взрослой замужней дочери, и ей самое большее под сорок. Это просто позволяет лучше представить, повторюсь, до какой степени высок уровень юношеской или относительно «ранней» смертности в верхней Арьежи еще до чумы [422] .)
420
I, 462. Кроме того, отмечу ряд других персон, получивших consolamentum в предсмертный час, но на сей раз вне Монтайю: старая Раймонда Бюскай из Прада (I, 494, 503); Мангарда Алибер из Кие, мать взрослой замужней дочери (II, 307); мать одного женатого мужчины из Акса (II, 16); Арно Савиньян из Прада, старческого возраста (II, 149); некий молодой человек (III, 264); женщина из Акса неопределенного возраста (I, 292); мать и ее малолетняя дочь из Жюнака (III, 267); два младенца, еретикованные вопреки местным катарским правилам, которые были с легкостью нарушены в данном случае «совершенным» Прадом Тавернье, один из этих «утешенных» младенцев был рожден Сибиллой Пьер, другой — Мангардой Бюскай (см. об этом: II, 414; I, 499, 504; II, 16).
421
См. предыдущее примечание.
422
Говоря «до чумы», я подразумеваю период от 1295 до Черной смерти 1348 г. Под «старыми» я подразумеваю либо действительно старых людей, старше 50 — 60 лет, либо «старых взрослых», у которых уже имеются взрослые женатые дети. Отметим, что эти «старые взрослые» в действительности могут быть еще довольно молодыми; и что — если речь идет о какой-нибудь матери семейства, дочь которой уже замужем, — им может, повторяю, иной раз быть самое большее под сорок. «Молодые», по моей классификации, это холостые юноши и молодожены, не соответствующие пока вышеупомянутой категории «старых взрослых».
Смерть над миром. Миниатюра первой половины XV в.
Многие арьежские или монтайонские женщины могли бы в известной степени принять на свой счет речи Эсперты Сервель из Тараскона, которой эпидемии нанесли удар и как супруге, и как матери. У меня было трое детей, — говорит Эсперта. — Двое мальчиков, которые умерли в Лериде. Третьей, Матане, когда умерли братья, было года три. Покойным сыновьям было одному лет одиннадцать, другому около семи. Старший умер лет шесть-семь назад. И муж мой умер в том же году (II, 454). В самой Монтайю Гийеметта Бене тоже теряет мужа и двоих детей в интервале менее года. За короткое время я потеряла четверых детей, — в свою очередь заявляет Алазайса Мюнье, молодая кума орнолакского байля Гийома Остаца (I, 193). В короткий отрезок времени умерли Жанна Бефай, ее мать и муж; вероятно, женщин скосила какая-то зараза (III, 213), мужчина же сошел в могилу раньше жены и тещи по причине несчастного случая. В Жюнаке (верхняя Арьеж) Фабрисса (фамилия неизвестна) и ее дочь, умершая «доброй женщиной», которая явно не была ребенком, ибо еретиковали ее по всем правилам, умерли в один год (около 1303) от эпидемии: одна на Богоявление, другая на Сретение (III, 267—268). 1300—1305 годы в верхней Арьежи были, по-видимому, отмечены повышенной смертностью, скорее всего от заболевания, вызванного отравлением через хлеб [423] .
423
О кризисах выживания в эту эпоху см. выше, гл. I.
В Бовези при Людовике XIV {235} , по словам Пьера Губера, из четырех новорожденных один умирал до достижения годовалого возраста, второй — от года до двадцати лет. Младенческая (меньше года) и детско-юношеская (от года до двадцати) смертность составляла, таким образом, в районе Бовези 50 процентов. Столь высокий процент твердо гарантировал демографическую стагнацию.
В Монтайю мы далеки от столь показательных цифровых оценок, как в Бовези. Не вдаваясь в детали, можно сказать одно: в еретической деревне смертность среди детей, подростков и молодых взрослых, вероятно, была повышенной. Инквизиторы, застенки которых были более губительными для юных существ, с этой точки зрения вносили свою лепту в роковые старания эпидемий и т. п.
{235}
Людовик XIV (1638—1715) — король Франции с 1643 г.; его правление считается «Великим веком» Франции, эпохой ее могущества, а также временем классического, «эталонного» абсолютизма.