Московское золото или нежная попа комсомолки. Часть Вторая

— Привет, дружище! Слушай, Кривошеин приказал подбросить до города. Надо срочно кое-что передать в штаб.

Водитель оглянулся в сторону Кривошеина, который был далеко, и кивнул, словно размышляя, но Лёха демонстративно помахал рукой в сторону командира, вроде приветствуя его, и выглядел исключительно уверенно. Подтверждением своих слов он протянул водителю пачку сигарет «Ducados», крепких, ароматных и с насыщенным вкусом черного табака. «Не иначе наши в будущем у них фабрику купили», — думал Лёха.

— Ладно, прыгай, — удовлетворился водитель, хлопнув по двери кабины.

Не раздумывая, Лёха забрался внутрь тесной кабинки, довольный тем, что его небольшая ложь сработала.

— Чего у вас за кипиш-то под вечер? — спросил он, устраиваясь поудобнее на сиденье.

— Да на ночь глядя подняли, — ответил водитель с недовольством, — Сейчас вот какие-то ящики со склада потащим в Картахену что ли.

Лёха кивнул, но не успел продолжить разговор, как мимо машин пробежала пара какие-то гражданских людей. Правда, его это не удивило — в республиканской Испании форма редко была обязательной, и даже военные нередко ходили в чём попало. В кабину их машины, стоящей предпоследней в колонне, заглянул человек в куртке песочного цвета и берете, что-то спросив на бегу.

— Ола, — лениво протянул Лёха, мельком думая, что его собственная куртка удивительно похожа на одежду спрашивавшего.

Человек почему-то удовлетворился ответом и быстро исчез, а ещё через несколько секунд раздалась команда заводить моторы, и колонна медленно тронулась и растянувшись змеей выкатилась с территории части.

Мотор завывал на высокой ноте, машинки медленно катились вверх, преодолевая подъем. Водитель тихо матерился, опасаясь, что баллоны не выдержат перегруза. Уставший после вылета Лёха привалился к двери, слушая монотонную ругань, и вскоре его стало клонить ко сну.

Чпок. Во сне он видел шикарную мягкую попу официантки Марии, или, как он её называл, Маши, из соседнего кафе. С ней Лёха познакомился буквально через пару дней после приезда в Картахену. Её черные волосы, шикарная улыбка и горячий темперамент словно олицетворяли испанский дух, который так манил Лёху. Его испанский язык значительно улучшился не только благодаря способностям от «зеленых человечков», но и регулярной практике в кровати Марии.

И тут в сон ворвался рыжий торнадо и попа Маши и сам Лёха закружился в сумасшедшем вихре. Бам! В лоб ему прилетело огромным женским кулаком с ярко накрашенными пальцами.!

Лёха дёрнулся и проснулся, больно стукнувшись головой о стойку, когда машина подпрыгнула на особенно большой выбоине. Он огляделся по сторонам, пытаясь понять, где они находятся.

— Давно едем? — спросил он, потирая ушибленное место.

— Давно, — проворчал водитель, не отрываясь от дороги. — Что-то сегодня по другой дороге колонна пошла, вообще не пойму, где мы едем.

— О-па, а мне-то в порт срочно надо, — слегка офигел Лёха,

— А я-то при чём! Сам напросился! — радостно заржал водитель, явно находя забавным положение попутчика. — Уже минут тридцать едем, щас вообще в какие-то холмы полезли. Дорога одни камни, еще не хватало баллоны пробить.

Мотор жалостливо завывал на высокой ноте.

Лёха ещё раз оглянулся, пока он спал вокруг стемнело и действительно были видны лишь бесплодные горы, поросшие редкими кустарниками. «Куда же меня несёт!» подумал Лёха. Похоже, он влип в очередной раз.

Голова колонны исчезла за очередным поворотом, пробитым между двумя высокими камнями.

«Где же они вокруг Картахены горы то нашли», — недоумевал Лёха.

И тут вокруг началась стрельба. Захлопали одиночные выстрелы, сухие хлопки раздавались то слева, то справа. Почти сразу же им стали отвечать короткие вспышки пистолетного огня от колонны, а тут к этой какофонии добавилась басовитая трескотня пулемёта, чей рокот перекрывал все остальные звуки.

Стекло в кабине Лёхиной полуторки вдруг дрогнуло и пошло паутиной мелких трещин — пуля угодила в него, оставив круглый след на поверхности. Водитель, который только что что-то говоривший, резко замолк, его тело обмякло, и он начал медленно сползать с сиденья, оставляя на руле кровавый след. Лёха действовал инстинктивно — по афганской привычке из прошлой жизни, он не раздумывая толкнул дверь и вывалился на дорогу, одновременно выхватывая из кобуры свой верный Браунинг.

Глава 27

Бешенная табуретка

22 октября 1936 года. Окрестности Лос-Альказарес.

Лёха быстро оглянулся по сторонам и отполз к обочине, спрятавшись за небольшой холмик из камней. Стараясь понять, что происходит, он прислушивался к звукам. Стрельба не утихала, даже становилась более ожесточённой. Пулемёт загрохотал новой очередью где-то за поворотом у начала колонны, затем снова затих. Оттуда доносились крики, ругань и редкие одиночные выстрелы.

Кто-то вскрикнул на английском, резко и громко, затем раздался выстрел — и голос смолк. Лёха взглянул назад, к концу колонны. Водитель последней машины, судя по всему, пытался развернуться, но не успел — полуторка застыла поперёк дороги, а сам водитель неподвижно лежал, уткнувшись лбом в руль.

Из-за кузова задней машины показались двое гражданской одежде и с пистолетами в руках. Они осмотрелись, затем один из них открыл дверь кабины и вытащил тело водителя. Голоса на испанском звучали всё ближе, гравий хрустел под ногами приближающихся людей.

«Мятежники что ли, или просто бандиты какие то», — подумал Лёха, глядя на медленно продвигающихся в его направлении людей.

Тут со стороны головы колонны послышался топот, и появились ещё двое похоже одетых людей. Завидев своих, первые двое радостно заорали, а один из них начал раздавать резкие команды. Из отрывистых слов Лёха разобрал, что кого-то убили и двум появившимся придётся сесть за руль.

«Франкисты похоже всё таки», — подумал Лёха.

Разделившись, франкисты начали действовать. Двое побежали в начало колонны, а один из нападавших направился к кабине Лёхиной машины. Ещё один полез за руль последней к колонне полуторки. Лёха, не теряя времени, аккуратно отполз назад, обходя последнюю машину со стороны кухова.

В этот момент полуторка, где за руль только что уселся франкист, затряслась, чихнула, и двигатель заработал на холостых оборотах. Раздался скрежет включаемой передачи и м]ашина дёрнулась назад, медленно разворачиваясь. Лёха прыжком преодолел расстояние до кабины, схватился за ручку двери и резко распахнул её. Сидящий за рулем франкист повернул голову и уставился на Лёху. На его лице начало отражаться удивление, но Лёха не дал ему времени на реакцию — выстрел, и на лбу франкиста расцвет непредусмотренный природой глаз, его голова мотнулась, а тело безжизненно вывалилось из кабины.