Мост висельников

Роуг разразилась рыданиями, метнулась обратно в ванную и захлопнула дверь, запирая нас всех снаружи. Чувство вины ударило меня в грудь, но я не мог пойти к ней. Я должен был уйти. Я должен был убраться отсюда к чертовой матери.

Я побежал по коридору, как последний придурок, вылетев через дверь в гараж, в то время как Фокс рявкнул, приказывая Чейзу и Джей-Джею привести меня. Я чувствовал, как они спешат за моей спиной, но они не пытались остановить меня, когда я взял ключи Фокса и запрыгнул в его грузовик. Они сели рядом со мной. И вдруг мы побежали прочь, как гребаные трусы, навстречу ветру.

Я уставилась в унитаз, гадая, смогу ли я прочесть там, среди воды, видение своей судьбы, обреченной уносить дерьмо в канализацию, и обнаружила, что погрузилась в мысли о своих собственных недостатках.

Я не была создана для этого. Все просто. Я не знала, каково быть матерью. Из нас пятерых только у Джей-Джея когда-либо по-настоящему было что-то подобное, и хотя Хелена любила его и заботилась о нем, как могла, я знала, что ему было нелегко наблюдать, как незнакомые мужчины приходят и уходят из ее спальни каждую ночь, в то время как она использовала свое тело, чтобы оплачивать то, что ему было нужно для выживания.

Мой опыт общения с любящими, заботливыми матерями равнялся ровно нулю. Моя собственная мать была наркоманкой, настолько неспособной заботиться обо мне, что меня забрали у нее сразу после рождения и отправили в приют. Она ни разу не попыталась вернуть меня, и я всегда думала, что, должно быть, испытала облегчение, избавившись от меня. Это ранило, но былая боль давно затянулась и осталась в прошлом, почти забытая. Почти. Потому что теперь забыть об этом стало гораздо сложнее. Ведь единственный шанс понять, что вообще значит быть матерью, отверг меня, предпочтя новую дозу возможности иметь меня в своей жизни.

И вот теперь я стою здесь, понятия не имея, что делать дальше, и мои четверо парней явно такие же потерянные, как и я. Не говоря уже о том, что все они, похоже, ужасно напуганы этой перспективой. Ну, все, кроме Фокса.

— Роуг? — мой верный маленький барсук забарабанил в дверь ванной, и я всхлипнула, рассеянно смахивая слезы, которые окрасили мои щеки, поскольку я снова не смогла ему ответить. Я плакала не потому, что мне было грустно — я была чертовски напугана.

От тяжелого удара дверь задребезжала, и я ахнула, резко обернувшись, чтобы посмотреть на нее, как раз в тот момент, когда Фокс врезался в нее во второй раз, сломав замок и ворвавшись в комнату.

— Колибри, — прорычал он, опускаясь и подхватывая меня на руки, не давая мне ни секунды привыкнуть к его внезапному появлению. Его рот нашел мой, горячий поцелуй опалил мои губы, прежде чем он снова отстранился. — Я отвезу тебя в больницу на обследование, — твердо сказал он, когда Дворняга тявкнул в знак согласия, а мой крошечный песик подпрыгнул, чтобы облизать мои босые пальцы ног, которые Фокс держал у него над головой.

— В больницу? — Я пискнула, желая отказаться, потому что знала, что это будет означать, что это реально. Будут тесты, обследования и вопросы, и я действительно не думала, что смогу справиться с этим. — Фокс, я думаю, я просто хочу есть шоколад и плакать, пока смотрю повтор ЗМР, — сказала я, но он покачал головой, вынося меня из ванной прямо к двери.

— Нет. Это реальность, и ты не можешь от этого убежать. Кроме того, ты дала мне обещание, не так ли?

— Больше никаких побегов, — выдохнула я, и он твердо кивнул, наклонившись, чтобы поцеловать меня в макушку, прежде чем открыть дверь, ведущую в гараж, и отнести меня туда. На самом деле мне не нужно было, чтобы он нес меня на руках, как ребенка, но я должна была признать, что мне нравилось чувствовать себя крепко зажатой в его объятиях, поэтому я просто прислонилась к нему и позволила этому случиться.

Дворняга остался позади, когда Фокс усадил меня на пассажирское сиденье моего джипа, и я заметила, что его грузовик пропал, а вместе с ним пропали и остальные.

— Они ушли? — Спросила я, и мое сердце сжалось от этой мысли.

Фокс проворчал что-то в знак согласия, на мгновение по его лицу пробежала ярость, прежде чем мы молча выехали на дорогу, крепко сжимая мою руку.

— Для протокола, — сказал Фокс, пока я смотрела в окно на море, которое всегда так жадно звало меня по имени. — Если ты беременна и захочешь оставить ребенка, тогда я с тобой. На все сто. Подгузники, срыгивания, ночи без сна, во всем этом. Я буду помогать во всем с ребенком.

Я закашлялась от смеха, и он ухмыльнулся мне, хотя смех перешел в испуганное рыдание.

— И если ты не захочешь оставить его, — в этом я тоже полностью с тобой, — добавил он, проведя большим пальцем по тыльной стороне моей ладони и заставив меня слегка задрожать от нежности этого мужчины, который мог быть таким жестоким, когда хотел.

— Я твой, колибри. Без обязательств. Без условий. В тебе есть все, чтобы стать самой потрясающей мамой, которую когда-либо мог бы знать ребенок, и остальные из нас просто разберутся с этим, черт возьми.

— Так ты… хочешь его? Если он вообще есть? — Спросила я, изучая его лицо.

Было невозможно скрыть волнение, когда он пытался не ухмыляться, как раньше, когда мы детьми планировали наше следующее великое приключение.

— Честно? — спросил он, бросив на меня взгляд, который говорил, что он беспокоился, что его ответ может заставить меня сбежать, но мне нужно было это услышать. — Да. Вообще-то, черт возьми, да. Но больше всего на свете я хочу тебя. Я хочу того, в чем ты нуждаешься и что делает тебя счастливой. Итак, давай просто выясним, с чем мы имеем дело, и тогда ты сможешь принять это решение. Как бы то ни было, я здесь для этого и буду рядом с тобой.

— Господи, — пробормотала я, отводя взгляд от его сияющего лица, пока не взбесилась до чертиков.

Я сосредоточилась на виде океана, пытаясь вспомнить, какой чертовски маленькой я была в этом мире, как мало что из того, что я когда-либо делала, когда-либо действительно имело значение, и насколько незначительным было все, что я делала на самом деле. Даже если это включало в себя совершенно потрясающую перспективу того, что внутри меня вырастет маленький человечек.

Фокс заехал в больницу и припарковался прямо в отсеке, который должен был быть зарезервирован для машин скорой помощи, потому что был полным мудаком.

Он вышел, пробежал вокруг машины и быстро открыл передо мной дверцу, снова подняв меня на руки, как будто я не могла сама дойти до больницы. Конечно, на мне не было обуви, так что было не так уж плохо не ходить пешком, но я действительно чувствовала себя немного неловко, когда люди начали смотреть на нас.

Фокс направился прямо внутрь, минуя очередь людей, ожидавших у стойки регистрации, и загнал в угол медсестру, когда та сделала движение, чтобы куда-то направиться.

— Нам нужно провести узи, — твердо рявкнул он.