Мой мастер (сборник)

— Раз-два, — весело подбадривал себя Трошкин, — ручками похлопаем, раз-два, ножками потопаем!

— Во дает! — тихо прокомментировал Косой. — Видно, он здорово башкой треснулся!

Трошкин покосился на «приятелей», запел:

— Сколько я зарезал, сколько перерезал… — и высоко, как спортсмен, приподнимая колени, выбежал из комнаты.

Трошкин вбежал на кухню. Из крана свисали две тоненькие прозрачные сосульки. На кухне стояли отслужившие свое столы, стены были когда-то покрыты масляной краской, теперь вздулись пузырями. В углу валялся ржавый примус. Трошкин подобрал его и принес в комнату.

— На! — протянул он примус Али-Бабе. — Вот тебе два рубля! — Он достал деньги. — Купишь картошки, масла. Пошли!

* * *

Возле забора стояло такси с зеленым огоньком.

— Эй, шеф! — негромко окликнул Косой, выглядывая из-за забора. — Свободен? Шеф кивнул. Это был Славин.

Такси ехало по Бульварному кольцу. Рядом с шофером сидел Косой, на заднем сиденье — Хмырь и Трошкин.

— Этот? — спросил шофер у Косого. — Вон бульвар, вот деревья, вот серый дом.

— Ну человек! — возмутился Косой. — Ты что, глухой, что ли?.. Тебе же сказали: дерево там такое… — Косой раскинул руки с растопыренными пальцами, изображая дерево.

— Елка, что ли? — не понял Славин.

— Сам ты елка! — разозлился Косой. — Тебе говорят: во! — Косой снова растопырил пальцы.

— Да говори ты толком! — закричал на Косого Хмырь. — Александр Александрович, — повернулся он к Трошкину, — может, сам вспомнишь, а то уже восемь рублей наездили… — Хмырь хотел что-то добавить, но машина в этот момент прошла мимо милиционера-регулировщика, и он нырнул под сиденье.

— Пруд там был? — спросил Славин.

— Не было. Лужи были, — отрезал Косой.

— Может, памятник? — подсказал Трошкин.

— Памятник был.

— Чей памятник? — спросил Славин.

— А я знаю? Мужик какой-то.

— С бородой?

— Не.

— С бакенбардами?

— Да не помню я! — заорал Косой. — В пиджаке.

— Сидит?

— Кто? — не понял Косой.

Славин уже потерял всякое терпение и выразительно посмотрел на Трошкина, выражая ему полное сочувствие.

— Ну мужик этот! — заорал уже Славин.

— Во деревня! — снисходительно сказал Косой. — Ну ты даешь! Кто ж его сажать будет? Он же памятник!

Славин остановил машину.

— Отдохнем немножко, — предложил он.

Все замолчали, настроение было удрученное.

— Может, Сиреневый бульвар? — спросил Трошкин у Славина.

— Нет там никакого памятника, — устало сказал Славин.

— А вот там за углом театр Маяковского, — неожиданно сообщил Хмырь.

— Не было там никакого театра, — возразил Косой.

— Это я так… Мы с женой в 59-м году приезжали в отпуск, все театры обошли, — объяснил Хмырь.

— А где она, жена? — спросил Трошкин.

— Нету.

— Умерла?

— Не-а. Это я умер. — Хмырь застучал пальцами по спинке сиденья. — А чего мы стоим? — вдруг спохватился он. — Чего деньгами швыряемся? Поехали!

— Куда? — спросил Славин.

— Домой, — вздохнул Трошкин.

Машина остановилась у забора напротив катка.

— Восемь семьдесят, — сказал Славин.

Трошкин полез в карман.

— Карту купи, лапоть! — на прощание посоветовал Славину Косой.

— Вот билеты. — Славин незаметно протянул Трошкину билеты. — Проверим вариант с гардеробщиком…

— Ладно… Вот что, Володя, узнайте мне, пожалуйста, адрес жены Шереметьева: где она и что…

— Во! — раздался вдруг торжествующий вопль Косого. — Нашел! Во!

Трошкин и Славин подбежали к орущему Косому.

— Вон мужик в пиджаке. — Он выбросил палец в сторону памятника Грибоедову. — А вон оно! Дерево! — Напротив в витрине цветочного магазина стояла пальма в кадке. — А ты говорил: елка! — передразнил Косой Славина.

Дверь отворил лохматый парень в очках.

— Вам кого? — спросил парень.

— Вы меня не узнаете? — робко спросил Трошкин. — Я был у вас месяц назад.

— У кого? — не понял парень. — У меня?

— А может, еще кто-нибудь дома есть, кто бы мог меня узнать? — с надеждой спросил Трошкин.

— Никого нет. — Парень пожал плечами.

— Ну простите, — извинился Евгений Иванович.

— Пожалуйста!

Парень закрыл дверь, а Трошкин позвонил в следующую квартиру.

Открыла розовощекая молодая женщина в ситцевом халате.

— Вы меня узнаете? — сразу спросил Трошкин, приобретя уже некоторый навык.

— Узнаю.

— Здравствуйте! — обрадовался Трошкин.

— Сейчас, — неопределенно ответила молодая женщина и закрыла дверь.

Трошкин заволновался, полагая, что сейчас снова откроется дверь и ему протянут злополучный шлем.

Дверь отворилась, и женщина молча хлестнула веником Трошкина по лицу.

— Вот тебе, гадина! — сказала она и захлопнула дверь.

Трошкин позвонил еще и отскочил к лестнице, чтобы его не достали веником. Но бить больше его не стали.

Из двери вышел детина с широкими плечами и короткой шеей.

— Послушай, Доцент! — сказал детина, надвигаясь на Трошкина. — Я тебе говорил, что я завязал? Говорил. Я тебе говорил: не ходи? Говорил. Я тебе говорил: с лестницы спущу?

Трошкин со страхом глядел на надвигающегося человека.

— Говорил?

— Говорил, — растерянно подтвердил Трошкин.

— Ну вот и не обижайся!..

И заведующий детсадом № 83 ласточкой вылетел из подъезда и растянулся на тротуаре.