Мой препод Укротитель

– Вот потому Матерь котов и скисла, – до того искусственно захохотала я, что мой смех впору на плёнку записывать да крутить на заднем фоне идиотских телепередач. – Послеродовая депрессия у меня. И немудрено, столько детей разом обрела...

Чтобы сдержать глупые слёзы, я опустила голову и принялась разглядывать свои коленки. Кошки и впрямь выстирали джинсы так, что не придраться. Без порошка и мыла. Какие же они всё-таки молодцы!

Я тихонько шмыгнула носом. Так, я ведь собиралась не реветь у Бранова на виду! Что за дела?

– Мика, обижать тебя я не хотел, – тихо заговорил Ян. – Я не сдержался тогда и наговорил лишнего. Это было жестоко, признаю.

– Это было правдой! – отрезала я, злыми рывками утирая щеки. – И не надо меня сейчас жалеть.

– Не собирался, – наверняка нарочно не стал спорить аспирант. – Просто хотел напомнить, что даже если сплоховал, всегда всё можно исправить. По крайней мере, пока жив. Так что если ещё актуально, я всегда рад помочь с историческими правками. Мы можем вместе...

Не успела я обратить на Бранова изумленный взгляд, как гул, рухнувший на нас с помутневшего неба, заглушил каждое слово аспиранта. На миг стало темно как ночью, а затем солнце снова залило острова и плещущихся на мелководье котят.

– Это что такое было? – невольно втянула я голову в плечи.

Бранов махнул рукой, как и я, напряжённо всматриваясь ввысь. Кошкоты тоже замерли, задрав мордочки, а воздух вновь завибрировал. Вдали будто ветер в лопастях засвистел.

Если сейчас на землю опустится инопланетный корабль, я заору. Честное слово, благим матом заору! Но вместо корабля от горизонта прямо на нас надвигалась гигантская чёрная туча.

Коты, как, впрочем, и я, заворожённо следили, как она стремительно обращалась в огромную птицу. Размах крыльев у неё не меньше пары километров был.

– Ян, что это за…

Окончание вопроса подавил шумный выдох. Аспирант обхватил меня за плечи и бесцеремонно повалил на спину. Я и пискнуть не успела, как он накрыл меня своим телом.

– Молчи, Мика! – приподнялся Ян на локтях, но горячее дыхание упорно билось мне в лоб. – Замри!

Тёмное облако вновь пронеслось над деревней. Небо, как и прежде, прояснилось, но я и шевельнуться не смела. Команды говорить тоже пока не поступало. Разве что голову развернула, чтобы видеть Мут.

Сфинкс, переваливаясь с боку на бок, изо всех сил спешила по мостку. Её крылья тёмными парусами раскинулись на окрепшем ветру.

– Укротитель, уноси Создателя! Уноси!

Бранов обернулся и сжал кулаки, когда гул раскачал пространство. Сфинкс закричала снова, взмахом посоха разгоняя опускающийся чёрный туман, но ветер кинулся как цепной боевой пёс и сбил старуху с ног. Та рухнула в воду, подняв тучу брызг.

Кошкоты воинственно закричали, похватали копья и луки. Женщины уносили детей. Всё смешалось, а темнота столбом кружила теперь вокруг островка, на котором затаились мы, и обрубала всякую возможность сбежать.

– Мика, вставай!

Бранище вскочил пулей. Я едва успела приподняться на локтях, да так и обомлела.

Те коты, что самоотверженно пытались прорваться сквозь чёрный туман к нам, так и остались в нём. Лапы их безвольно опустились, и теперь они, все как один впитывали тёмные потоки, раскачивались из стороны в сторону и бесцельно глядели перед собой.

Я охнула и шустро перекатилась на коленки. Если сейчас вся деревня обратится в зомбиленд… Нужно укрыться где-нибудь, пока чёрный туман и до нас не добрался!

Похоже, наши с Яном мысли совпадали.

Помогая мне подняться, аспирант бесцеремонно втолкнул меня внутрь кошачьего шалаша. Закрыл циновкой дверной проём, а я уже бросилась в угол и сжалась за высоким обструганным пнём.

Бранов метнулся следом и, раскинув руки, заслонил меня собой от пока ещё неведомой беды. А гул всё крепчал. Грозился растерзать барабанные перепонки.

Зажав уши ладонями, я вжалась в грудь Яна и заскулила, как избитый щенок. Звуковые вибрации проникали в тело. Щупали внутренности и проверяли, пополнили ли мы, наконец, ряды кошачьих зомби?

Если так и дальше пойдёт, меня точно наизнанку вывернет! Вот уже и горечь упёрлась в горло.

Выносить чужое внутричерепное вторжение становилось всё сложнее. Я закричала. Кажется, молила, чтобы боль прекратилась. Не помню, честно говоря. Помню лишь как Ян обхватил моё лицо обеими руками и направил на себя.

Губы аспиранта шевелились, повторяя одно и то же, и если бы не вышедшая из строя мыслительная деятельность, я бы наверняка разобрала. Ухватилась бы за каждый звук его слов, как утопающий за соломинку!

Но аспирант не сдавался. Упорно тряс меня, заглядывал в глаза, и вскоре обрывки фраз приобрели едва понятные звуковые очертания.

– …меня… на… меня! Мика…смотри!

– Смотри… – повторила я, как заворожённая глядя в темноту Брановских зрачков. – …на меня.

Ян облегчённо выдохнул и активно закивал.

– Да, смотри на меня! Только на меня!

Такая задача была мне по силам. Глаза аспиранта чёрными бусинами блестели в полутьме и стали единственным, что удавалось ослабевшим зрением рассмотреть.

– Хорошо! Смотри на меня, я здесь, рядом. С тобой. На меня, Мика! Смотри и ни о чём не думай!

Не думай… Вцепившись в аспирантские плечи, я задышала ровнее и смогла немного расслабиться. Муть отступила, и мир остановился. Гул унялся, а под коленями вновь ощущался тёплый деревянный настил выскобленный хозяйкой шалаша.

– Мика, смотри! Не отключайся!

– Порядок, – слабенько помотала я головой. – Всё нормально…

Ян не поверил. Снова поймал моё лицо в ладони и обратил к себе. В черноте его глаз теперь даже белки едва угадывались.

Но это ведь… ненормально. Так не бывает!

– Я в норме, Ян. Правда.

Сказала и плотно стиснула зубы. Теперь мне лучше не разговаривать. Вдруг тошнота вернётся?

Уверившись, что я и впрямь не отчалила в мир сумасшествия, аспирант выдохнул и расслабленно откинулся на руках. Разогнул колени, вытянул ноги, но тут же вновь подобрался.

– Нет… это уже перебор. Мика, мы уходим.

Брановское и без того строгое лицо обратилось в непроницаемую каменную маску. Ухватив меня за запястья, аспирант закрыл глаза, но я вывернулась.