Мой путь озарён рассветом
Шрифт:
— Значит, тебе всё-таки может кто-то понравиться? — подал голос молчавший до сих пор Тайто, глядя на друга каким-то странным, им одним понятным взглядом.
Крис пожал плечами.
— Почему нет?
Он не смотрел на меня, и это было прекрасно, потому что один его взгляд, и я умерла бы на месте. Судорожно придумывая способы сбежать из чайной как можно скорее, я вслушивалась в бешеное биение собственного сердца, стараясь не думать о том, что, если память меня не подвела, мне только что фактически признались в любви.
«А вдруг? Ну, а вдруг?» — спрашивала я себя
И тут Крис посмотрел прямо на меня. И одного этого хватило, чтобы я подскочила на месте и вывалилась из-за стола, безобразно нереалистично сообщив, что хочу найти Питера. Расплачиваясь с хозяином, я едва не уронила деньги, а выходя на улицу, ударилась плечом о дверной косяк, но героически сумела даже не поморщиться. И только оказавшись на морозном воздухе, я схватилась за лицо руками и, тихо проклиная себя и свою неловкость, едва ли не бегом поспешила домой.
Радуясь тому, что Рия за мной не последовала, я поднялась в свою комнату, села на кровати и закуталась в одеяло. Лисий хвост нервно подрагивал под ним, а пальцы безжалостно терзали друг друга. «Мне показалось. Мне просто показалось», — повторяла я себе, ни на секунду в это не веря. В конце концов я завалилась на бок и, уткнувшись лицом в подушку, завыла:
— Проклятый Призрак, зачем он делает это со мной? Почему бы просто не оставить меня в покое? Почему бы просто не сказать мне прямо? Почему…
И вопрошания слились в единый бессвязный вой.
Должно быть, я ещё долго душила бы себя подушкой, если бы через собственные хрипы я не услышала странный стук. Удивлённо насторожив уши, я повернулась к окну, чтобы увидеть, как в стекло врезается снежок.
«Это ещё что?» — удивилась я, осторожно высовываясь в темноту.
Ответ на вопрос, кто лепит снежки в такой мороз, оказался прост: маги способны и не на такое. Питер стоял под моим окном, кутаясь в тёплую одежду, а рядом с ним обнаружилась большая вещевая сумка. Чуя неладное, я помахала ему рукой, обещая спуститься, и поспешила выбежать на улицу.
Ещё на лестнице я начала придумывать слова, которыми объясню другу его ошибку.
«Питер! Девушка, которую ты любишь — лицемерная тварь…»
Выходило не очень, учитывая, что он, очевидно, всё ещё любил меня.
«Питер! Малисана собирается воспользоваться тобой в войне против меня!»
Как мечом или луком, только магом.
«Питер! Ты — важный для меня друг, и я должна предупредить тебя…»
Такое начало мне понравилось больше, и именно его я собиралась использовать, но как только я остановилась напротив него, Питер заговорил сам:
— Малисана рассказала мне всё.
В голосе мага мне послышался укор, и я вздохнула.
— Какое именно «всё»?
— Всё. Чем были наши отношения, почему она решила использовать меня, что она сказала тебе, как ты обошлась с ней после этого.
— Тогда ты понимаешь, почему я…
Питер поднял руку, приказывая мне замолчать, и я замолчала, удивлённая тем, каким непривычно решительным выглядел маг.
— Не оправдывайся. Я понимаю и тебя, и её. У вас война, и я не хочу участвовать в ней.
— И не нужно, — тихо согласилась
я, уже догадываясь, что он хочет сказать. — Я не буду тебя в это втягивать и Малисане не дам…— Я не хочу быть поводом для ваших ссор, — отрезал Питер. — Ярна, я уезжаю.
С тоской посмотрев на стоявшую у его ног сумку, я жалобно заглянула магу в глаза, и в моей груди болезненно кольнуло, когда я увидела, с какой болью и любовью он смотрит на меня. «Ты не заслуживаешь всего этого, — мысленно обратилась я к нему. — Ты заслуживаешь быть счастливым». А из горла вырвалось только жалкое:
— Прости меня.
Питер поднял было руку, протягивая её ко мне, но тут же опустил её снова.
— В карнаэльской академии магов меня ждут. Моё место там, а не здесь, но я буду приезжать к тебе. А ты? Навестишь меня хоть раз?
— Конечно, — выдохнула я. — И не раз. Я буду очень скучать по тебе.
— Я тебе напишу.
— Я буду ждать.
Хотелось сказать что-то ещё, но слова застревали в горле. Он уходил, в самом деле уходил, такой родной, такой надёжный, такой свой. И именно в этот момент он вдруг показался мне удивительно похожим на того человека, которого я всё-таки могла бы полюбить.
— Увидимся.
Питер махнул рукой и поднял сумку, собираясь уйти, а я шагнула к нему и крепко обняла дорогого мне друга.
— Я правда буду очень скучать.
— Как и я.
Он неловко погладил меня по голове и шагнул назад, потом развернулся и, более не оглядываясь, пошёл прочь, растворяясь во тьме улицы, где ещё не наладили фонари. А я стояла неподвижно, глядя ему вслед, и только пальцы с небывалой силой вырывали друг из друга ногти.
Когда Рия вернулась домой, я сидела в своей кровати, сбив одеяло в нелепое подобие гнезда, и старательно страдала. Оглядев меня очень скептическим взглядом, шиикара плюхнулась рядом и вырвала у меня из рук мой же лисий хвост, шерсть из которого я пыталась выдёргивать.
— Зачем ты это сделала? — спросила я Рию, не глядя на неё. — Зачем ты его спросила?
Та развела руками.
— Я не думала, что тебе от этого будет так плохо. А что такого-то? Крис, вроде бы, ничего страшного не сказал.
Я повернулась к подруге, всем своим видом показывая, что Призрак сказал очень даже страшное, а меня снова придётся приводить в чувство, иначе я рассыплюсь на тысячи маленьких рыжих шерстинок, которые сама из себя вырву.
— Тебе совсем плохо? — уточнила Рия.
Я откинулась назад, со всей дури треснувшись затылком о стену, но даже не поморщилась. Шиикара вздохнула и тоже прислонилась к стене.
— Питер уезжает, — сообщила я ей и рассказала о его недавнем визите.
Рия вздохнула ещё печальнее, а потом, словно вдруг решившись на что-то, выпалила:
— Я знаю, тебе сейчас не до меня, но мне очень нужно с тобой поговорить. Похоже, только ты можешь мне помочь с этим.
Личные тревоги резко притупились, я села ровнее и выжидающе уставилась на подругу. Ко мне нечасто обращались за помощью и поддержкой, и неожиданная просьба Рии значила для меня едва ли не меньше ухода Питера.