Мой путь озарён рассветом

— Мы на пару слов и вернёмся! — заверил Олли оставляемых нами товарищей. — Можете пока посплетничать.

Ирма засмеялась снова.

— Он мне нравится! — заявила она.

Малисана демонстративно отвернулась, а мы вышли из булочной. Олли молчал, но смотрел весьма многозначительно, что могло привести лишь к одному: рукоприкладству со стороны Криса.

— Что ты хотел? — спросила я, не желая их разнимать, и ученик Старшего Слышащего с готовностью ответил:

— Если вы попадётесь на глаза моему старику в ближайший месяц, он изобьёт вас посохом. Нет, я считаю, что огненные звери — это замечательно, но вы сами понимаете. Ярна, теперь не осталось никакой возможности оставить тебя без присмотра. С той женщиной, которая запомнила твоё лицо, поговорят, она больше не будет болтать, но, если ты не хочешь, чтобы по тебе прошёлся бешеный дед с посохом, лучше сразу иди к Маттиасу. Ты ведь всё равно собиралась, я вижу.

— Что я собиралась? — со вздохом уточнила я.

— Вступить в орден.

Страх перед последствиями появления легенды о Валмиранской Ведьме заставил меня на время забыть о том, ради чего было затеяно это путешествие, однако вступление в орден наверняка решало все проблемы. Я согласно кивнула и покосилась в сторону Криса.

Тот выглядел раздосадованным.

— Мне обещали, что на неё не будут давить.

— Никто не знал, что о её тиграх будут говорить все валмирские земли, — огрызнулся Олли. — Слушай, прекрати трусить. Она создана для ордена. Ты же сам…

Бешеная ярость грозовой молнией мелькнула в глазах Призрака и тут же исчезла, скрытая обычной серой пеленой облаков.

— Говорить об этом с ней я буду без тебя.

Я вздохнула и вяло помахала рукой, напоминая, что всё ещё стою тут, но это не произвело на двух слышащих ни малейшего впечатления. Они продолжали спорить, и из этого спора я узнала, что, если вдруг случится какая-то беда, члены ордена кииринов наравне с регулярной армией будут обязаны рисковать своими жизнями ради защиты Валмираны. Крису это не нравилось в первую очередь потому, что времена были неспокойными, а стычки между Валмираной и Эйноматрином сначала из-за нашего клана, а потом и из-за шиикаров наводили на мысли о том, что такая необходимость может в самом деле возникнуть.

— Да ладно, я же в любом случае не смогу остаться в стороне, — попыталась было влезть я, но потерпела крах. Спорщикам было не до меня: Олли жаловался на шиикаров, вошедших на валмирские земли три дня назад, а заодно и на южан.

— Если так пойдёт дальше, Валмиране просто придётся бросить их, а этого никто не хочет. Ну почему южане ничего не могут делать по-людски, а? Как можно было умудриться угробить Старшего Крылатого в дороге? Их Совет Старейшин бесполезен! Они собираются отказаться от присоединения, а треклятый Золотопалый пытается забрать их к себе. Буквально в рабство зазывает, понимаешь? Скорее всего, разбираться с этим придётся ордену.

— Дела Валмираны и Южного Союза разбирают политики, а не убийцы, — отрезал Крис.

Такие новости я предпочитала узнавать в другой обстановке, но слышащие всё ещё не собирались обращать на меня внимания, и я наконец-то разозлилась.

— Мне что, надо прямо сейчас начать плеваться огненными тиграми, чтобы меня услышали?!

Это сработало: две лохматые головы повернулись в мою сторону.

— Олли, у меня действительно уже нет выбора?

Рыжий раск виновато развёл руками, и я кивнула.

— Если мы выедем в Карнаэль завтра утром, будет нормально?

— Вполне, — согласился Олли. — Очень даже хорошо будет.

— Вот и договорились. Я буду там, и Крис заодно о задании отчитается. Всё.

Ученик Старшего Слышащего хотел сказать что-то ещё, но наткнулся на взгляд Призрака и обиженно нахмурился.

— Иногда мне кажется, что вы намеренно подражаете Ворону.

— Я скорее съем свой хвост, чем буду ему подражать, — немедленно отозвался Крис.

Олли грустно усмехнулся, его обида стремительно таяла.

— Хоть в чём-то мы схожи, — хмыкнул он и махнул рукой. — Ну, бывайте. Я пойду, познакомлюсь с вашими.

Олави Безродный ушёл вкушать плюшки с корицей, а мы с Крисом остались на улице.

— Есть кое-что, что ты должна знать. — Голос Призрака обещал неприятный разговор.

— Это перевернёт мир в моих глазах и заставит меня разочароваться в собственной жизни?

— Разве что немного.

Я вздохнула, гадая, чего ждать, и Крис поспешил развеять все мои предположения:

— Маттиас Трирог, глава ордена кииринов, знает о тебе уже… некоторое время. От меня. Оба задания, на которые ты ходила, были специально подобраны им для нас двоих. Мы оба хотели убедиться в том, что не ошибаемся, вовлекая тебя во всё это. Если бы ты поняла, что не хочешь больше иметь дела с орденом, Маттиас сделал бы вид, что никогда о тебе не слышал.

Я с удивлением подняла на него взгляд.

— Правда?

Призрак кивнул, и я радостно улыбнулась.

— Что ж, теперь я могу не бояться начальства, дающего одиночке непосильные задания!

Я не разозлилась и не обиделась, напротив, почувствовала огромное облегчение, и Крис, почуяв это, улыбнулся тоже.

— Только не пойму, зачем тогда ты сейчас спорил с Олли? — отсмеявшись, спросила я.

Ответ был весьма в духе Призрака.

— Не хотел, чтобы он лез в наши дела.

***

Я сидела на каменном берегу широкой грязной реки, и всё вокруг, даже затянутое тонким слоем облаков небо, было серым. Тёплый душный воздух заполнял лёгкие вязкой массой, пахшей резко и горько. Даже вода не несла прохлады и не вызывала желания в неё окунуться.

— Эй, ущербная!

Насмешливый грубый голос заставил меня обернуться и вскочить на ноги до того, как я успела толком понять, что происходит. Передо мной стояли мальчишки. Их было четверо, и я не дала бы им более четырнадцати лет. На злых лицах красовались пренеприятнейшие усмешки: эти дети были тут, чтобы причинить мне вред. Вот только что они могли сделать мне: раске, киирину, взрослому человеку в конце концов? Исподлобья поглядев на наглецов, я посоветовала им:

— Идите, куда шли.

Мерзкие усмешки стали ещё более отвратительными.

— Боишься? Боишься, да? — бросил мне в лицо самый крупный из мальчишек.

Он напоминал мне шкаф: такой же высокий, широкий, угловатый и дубовый, наверняка неповоротливый, но сильный. Быть может, он считал, что это даёт ему право грубить мне, но я была иного мнения. Пальцы предупреждающе потянулись к браслету на левой руке, но вместо привычного дерева коснулись простых каменных бусин. Растерянно опустив взгляд, я увидела обычное украшение вместо оружия киирина, притом висело оно на безобразно слабой руке.

— Разумеется, она боится, чего ты спрашиваешь, — хмыкнул мальчишка, чья покрытая прыщами физиономия была воистину омерзительна. — Она всегда боится. Давай, скажи ей.

Я почти не слышала его. Беспомощно глядя на браслет, я пыталась осознать страшную истину: я не была ни раской, ни киирином, ни даже взрослой. Я была слабой тринадцатилетней девочкой с больными ногами и спиной, отвратительным жалким существом, которое ничего не умело и всего боялось.

— Нет, — простонала я, пятясь к краю берега. Мальчишки испустили несколько гадких смешков.