Мой путь озарён рассветом

— Знаете, что самое лучшее в работе с кииринами? — спросил глава ордена на прощание и тут же ответил: — Посохи никогда не достаются домоседам или тем, кто боится лишний раз испачкать руки. Наш орден — союз, от которого каждый имеет только выгоду, а от этой выгоды выгоду получают и окружающее. Удивительно, не правда ли? Мы складываем службу по принуждению и владельцев самого убийственного оружия на свете, а получаем сплошное добро.

Он тактично не упомянул о том, что внутри ордена проще приглядывать за теми, кто может оказаться опасным для окружающих или самих себя, в случае необходимости обезвреживая их. Я посмотрела на Маттиаса, собираясь уйти, но вопрос сорвался с губ раньше, чем я успела подумать.

— Можно ли мне рассказывать сказки?

— Сказки? — не понял тот, и я рассказала, чем сопровождалось каждое появление моего тигра на самом деле.

Глава кииринов крепко задумался. Он сидел в своём кресле и потирал колено, не глядя на меня, а я стояла и царапала ногтями руки, ожидая отказа.

— Мне надо подумать над этим, — решил наконец Маттиас Трирог. — Всё равно придётся провести собрание ордена, чтобы объявить о судьбе Валмиранской Ведьмы, это будет в начале следующей недели, полагаю. Тогда мы с вами решим и ваш вопрос заодно. Договорились?

Это был ещё не отказ, и я с готовностью закивала головой. Тогда Маттиас Трирог не без труда вытащил огромный древний фолиант и положил его на свой стол прямо поверх прочих лежавших на нём бумаг.

— Впишите ваше имя сюда, и вы станете полноправным членом ордена.

Ручка легла мне в руку. Я с удивлением смотрела на старые жёлтые страницы, неизвестно почему не рассыпающиеся в прах. Они оказались полны имён, и последние из них были записаны совсем недавно. Чувствуя, как начинает трепетать моё сердце, я вдруг вспомнила лица своих обидчиков из пришедшего ночью воспоминания и усмехнулась. Всё это больше не имело значение, потому что я, сильнейший из известных Маттиасу кииринов, касалась ладонью шершавой бумаги, вписывая своё имя в древний список и обретая тех, кто поможет мне стать ещё сильнее, не убив при этом себя.

Имя какой-то Руны Ставоль разлучило нас с Крисом, не давая оказаться рядом.

— Поздравляю, — торжественно проговорил мой новый начальник, принимая фолиант в свои руки. — Вы — пятьдесят восьмой живущий ныне член ордена кииринов Валмираны.

Как я и боялась, Криса в здании ордена кииринов не было. Я знала, где его искать, но от этого не становилось легче. Темнота пустого зала у выхода озарялась бледным зелёным сиянием колодца, и в этом сиянии я разглядела стрелки больших настенных часов: было уже за полночь.

Улица Карнаэля встретили меня тишиной, пустотой и спокойствием. Приветливо светили фонари, редкие ночные стражи порядка лениво бродили по улицам, провожая меня скучающими взглядами. Только лишь их наличие не давало мне перейти на бег: я не хотела привлекать внимание, тратить время на объяснение того, кто я и что делаю на улицах в такой час.

Я боялась, что меня не пропустят на территорию академии, но на входе оставили сообщение насчёт меня. Охранники в их неизменных странных плащах переглянулись столь подозрительно, что я начала тревожиться ещё больше. Вдруг что-то уже случилось? Что-то непоправимое?

Херда Рейнор встречала меня на нужном этаже Башни Земли. Она смотрела на меня снизу вверх испуганным взглядом, и я, не желая тянуть кота за хвост, спросила:

— Всё плохо?

К моему немалому облегчению, колдунья удивилась. Пришлось уточнять:

— Что происходит?

— Они разговаривают. Уже давно, очень давно.

Херда многозначительно посмотрела в сторону запертой двери комнаты Питера. Дверь не тряслась, не горела и не рассыпалась в щепки. С того места, где я стояла, не было слышно ничего, но это не являлась показателем. Колдунья должна была знать больше.

— Просто разговаривают или кричат? — не унималась я. Мне не верилось, что Питер и Крис могли быть рядом всё это время, разговаривая обо мне, и не попытаться друг друга убить. — Были какие-то странные звуки из комнаты?

Херда отвечала виноватым голосом.

— Они говорят очень тихо.

Значит, подслушать она пыталась, но не преуспела. Надеясь, что, быть может, мои звериные уши уловят больше, я подошла к нужной двери, почти прижавшись к ней, но тоже не смогла разобрать слов в сменяющих друг друга негромких голосах. Питер, как мне казалось, говорил насмешливо, Крис — напряжённо, но всё равно понять суть разговора было невозможно. Решив, что стоять у двери так и дальше нет смысла, я вернулась к Херде и наткнулась на её вопросительный взгляд. Оставалось только виновато развести руками.

— Хотите чаю? — предложила колдунья.

Я хотела ворваться в комнату, чтобы увидеть их обоих, чтобы узнать наверняка, о чём и зачем они так долго говорят, вот только это было совершенно неразумно. Я вдруг поняла, что в самом деле надеюсь на успех Криса. Вдруг Призраку удастся привести Питера в чувство? Вдруг он сможет вернуть всё если не как было, то просто столкнуть мага с чудовищного пути саморазрушения, на который тот неизвестно как затягивал и меня?

— Спасибо, не откажусь.

Но выпить чаю мы не успели. Херда только поставила на огонь чайник, когда из комнаты раздался звук падения. Я мгновенно сорвалась с места, словно один из псов Соны, кинувшись на зов, но ворваться в комнату мне не пришлось. Дверь распахнулась сама, и Питер спиной вперёд вывалился в коридор. Злой, словно тысяча демонов, Призрак нависал над ним.

— Крис! — крикнула я, желая остановить рукоприкладство, и они оба отскочили друг от друга, оглянувшись на меня.

Херда выглядывала из-за двери своего кабинета, не спеша приближаться, и, пожалуй, правильно делала.

— Я расскажу ей всё, что вспомнил. Она должна знать, — проговорил Питер, обращаясь к Крису, но глядя на меня. Его синие глаза потускнели и на фоне плотно обтягивающей череп кожи казались особенно большими, а многочисленные седые пряди были заметны даже среди светлых волос. — Только тогда она сможет понять…

— Не хочу ничего вспоминать, — немедленно вскинулась я. — И понимать ничего не хочу.

Сухие потрескавшиеся губы мага искривились в омерзительной улыбке, напомнившей мне улыбку Шкафа из недавнего сна.

— Ты ведь вспоминаешь тоже. Ты говорила, что это невозможно, ты говорила, что пути назад нет. Но я вспоминаю и ухожу, и ты со мной.

— Я никуда не иду, — огрызнулась я. Защищать Питера больше не хотелось. Он был мне хорошим другом и очень важным человеком в моей жизни, но теперь выбрал роль врага. Мне было жаль его, мне не хотелось его терять, но ещё меньше мне хотелось терять себя. — Если ты так хочешь угробить себя, ладно, пожалуйста. Вперёд. Но меня в это не втягивай.

И тут маг расхохотался. Он смеялся каким-то совсем незнакомым мне смехом, закинув голову назад, и я кинула быстрый вопросительный взгляд в сторону Криса. Призрак как-то странно покачал головой, что-то в его глазах говорило мне, что я ошиблась. Я сказала то, чего ни в коем случае не должна была говорить, и окончательно всё испортила.