Мой путь озарён рассветом

— Спасибо. Не думаю, что родная мать могла бы сделать для меня больше. — По крайней мере исходя из тех клочков воспоминаний, что долетели до меня из Врат Заката.

Оставив позади растроганную Кору, я, не без труда сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, рванула к дому Призрака. Он вернулся, он был жив, и у него было достаточно времени, чтобы узнать от других, что со мной случилось. Уже сворачивая на нужную улицу, я поняла, что предстать перед ним в блеске не получится хотя бы потому, что я была изрядно помятой с дороги. Короткие волосы торчали из-под полюбившейся мне повязки, одежда выглядела прилично, но это не отменяло того, что предназначена она была для дороги, а не для произведения впечатления на бросившего меня парня.

«В конце концов я делаю это не ради него, — зло решила я. — Мне не нужны маски для этого разговора. Я просто буду говорить, что думаю». Но правда была в том, что никакая маска не удержалась бы на мне теперь. Каким-то образом я сумела скрыть свои чувства от всех слышащих, но с бурей, бушевавшей внутри меня, Крис понял бы всё, даже если бы вдруг оглох. Он понял бы всё, когда как я сама не понимала ничего.

Серьёзный разговор? Разговор двух взрослых? Даже мои крокодильчики казались мне более пригодными для подобного, чем я сейчас, и я вдруг вспомнила, что осталось всего несколько дней до выпускной недели: их последней выпускной недели, после которой Айри, Монс, Лаура, Хьюго и остальные попрощаются со школой и начнут называться взрослыми.

В окнах первого этажа дома Криса горел свет — хозяин действительно оказался дома. Я остановилась в стороне, прикидывая, смогу ли забраться внутрь через второй этаж, но окно спальни было заперто, поэтому я просто подошла к двери и постучалась. «Сейчас всё решится, — понимала я. — Сейчас я увижу его и пойму, с каким чувством ждала его на самом деле». Сердце колотилось в груди, как будто готовое разорваться от ужаса и торжества, но мне удалось сделать стук спокойным и размеренным. Я опустила руку, считая превратившиеся в часы секунды, и вдруг вспомнила, что не отдала Коре третий нож.

Этот нож вскоре после Круга Охоты подарил мне Рейнер. Я не знала, стоило ли связывать этот жест с праздником, но подобное внимание мне льстило: едва ли многие удостаивались подобного. Короткий метательный нож я прятала у бедра, в то время как подаренные Корой обычно носила в рукавах. Сама судьба распорядилась так, чтобы на этой встрече я не оказалась безоружной, и на моё лицо невольно наползла кривая усмешка, за которой я успела привыкнуть скрывать досаду. Именно с этой усмешкой на лице меня увидел распахнувший дверь Крис, должно быть, подсмотревший, кто пришёл, через окно.

— Как дела? — не переставая улыбаться, спросила я.

Я успела забыть, какой он. Я успела привыкнуть к Рейнеру, и теперь Крис казался мне не таким уж и высоким, слишком бледным, слишком лохматым, слишком нервным и слишком блеклым. Пепельные волосы, светло-серые уши, серо-зелёные глаза — я заново вспоминала, за что я прозвала его Призраком. Впрочем, снова горбиться Крис не начал и смотрел прямо на меня. И под этим взглядом я поняла, что теряю себя безвозвратно: все свои маски, все свои достижения, все свои решения. В голове зашумело, кровь приливала к лицу. Захотелось немедленно развернуться и убежать, прочь от этого лишающего воли чувства, прочь от собственной слабости.

— Ты поговорила с Олли? — спросил Призрак, игнорируя мой вопрос.

От звука его голоса по моей спине пробежали мурашки. Пряча предательски распушившийся хвост за спиной, я уставилась на Криса тяжёлым злым взглядом. Я боялась, что, если заговорю, мой голос будет дрожать, как тетива лука после выстрела, но этого не случилось.

— Да, он рассказал о настоящем задании.

Я справилась. Я сразилась с первым противником — собственным голосом, и одержала победу. Удивительно, но эта крошечная победа придала мне уверенности, и когда Призрак открыл дверь шире, предлагая мне войти, я сумела не шевельнуться и холодно и спокойно задать бесконечно занимающий меня вопрос:

— Она жива?

Крис не спешил отвечать. Он молчал и смотрел на меня, а я всё не могла решиться встретить этот взгляд. Я боялась увидеть в нём что-то такое, что окончательно лишит меня самообладания. И это будет означать конец всему. «Всё-таки мне было бы лучше, если бы ты умер, — думала я, глядя куда-то сквозь плечо Призрака. — Если бы я знала, что больше никогда не должна тебя ждать. Я отскорбела бы своё и продолжила жить дальше, никогда не возвращаясь к этому. Может быть, в самом деле влюбилась бы в Рейнера, а может, встретила бы кого-то ещё». Кого-то, кто не заставлял бы мою душу с её ставшими простыми и понятными чувствами разбиваться многоцветной радугой.

Я отмечала, как взгляд Криса скользит по повязке на моей голове, по коротким вьющимся волосам, по едва заметному шраму на щеке, что так и остался после встречи с осколком витража, как останавливается на левой руке, на которой больше не было браслета. Призрак всё видел и всё уже знал, другие рассказали ему, что случилось со мной, и я не была уверена, что это причина для радости.

«Ну, давай, — озлобленно думала я, — скажи это. Скажи, что тебе меня жалко. Дай мне понять, что считаешь меня жалкой в том виде, в котором я есть теперь, и я тебя убью». При одной мысли о том, что Призрак может превратить мои заслуги в тему для сожалений, мои руки непроизвольно сжались в кулаки. Крис быстро поднял взгляд и я, опираясь на злобу, всё-таки ответила на него. Призрак в самом деле смотрел с сожалением, но его голос прозвучал холодно и жёстко:

— Я её отпустил.

Его слова на миг оглушили меня. Забыв дышать, я в ужасе смотрела на Криса, не в силах понять всего смысла его слов. А он продолжал:

— Видел твою записку. Ты права, люди меняются. За это время вы с Фаиной полностью поменялись местами.

Вот уж кто действительно изменился. Никогда прежде Крис не говорил со мной так, он морщился, словно я была грязью под его ногами… словно он пытался скрыть свою жалость от меня?

— Зайди в дом, — велел мне Крис, как будто он ещё имел право говорить со мной в таком тоне, но я вошла. Что-то было не так, ещё более не так, чем я могла подумать, и с этим требовалось разобраться. — Нам надо поговорить.

Здесь всё так же пахло затхлостью и пылью: хозяин даже не подумал открыть окна. Болван, глупый упрямый болван, что я вообще в нём нашла?

— Ты уверен? — резко спросила я, остановившись у самой захлопнувшейся за моей спиной двери. — Я была уверена в этом до сегодняшнего дня, но теперь…

— Ты, как всегда, пытаешься убежать?

Я шумно выдохнула, стиснув зубы. Я больше не убегала, уже давно, но Крис этого не знал. Не мог знать, потому что его не было рядом. Потому что он сбежал вместе с Фаиной и не убил её. Призрак был единственным, кто убегал в последние месяцы. Желая подчеркнуть это, я скинула плащ и прошла в гостиную, где всё осталось на тех же местах, что я запомнила, и только оставленные мною вещи исчезли с дивана.

Крис молчал, я тоже. Мы мерились взглядами, и я видела, что побеждаю. Призрак не был уверен в себе и в этом разговоре, всё это пахло ложью и фальшью.

— Почему ты её отпустил?

— Она заслужила жизнь.

— Каким образом?

— Тебе не понять. — На этой фразе в голосе Криса всё-таки промелькнули нотки жалости, и я поняла, что сейчас взорвусь. Рука тянулась к ножу, скрытому под полами длинной рубахи, а Призрак, не замечая этого, говорил: — Ты не понимаешь очень многих вещей. Почему я был с тобой, почему я бросил тебя, почему…