Мой путь озарён рассветом

— А как насчёт лисы?

— Какой лисы? — не поняла я.

— Деревянной лисы.

— Что? — я остановилась. — О чём ты?

Рейнер остановился тоже.

— Ты стояла с частичкой моего посоха в руках, когда тебя вдруг начали окутывать деревянные нити. Изнутри. Они охватили тебя полностью, а потом изменили форму, превратив тебя в фигурку лисицы в натуральную величину. Это продолжалось не более пяти секунд, но демоны кинулись по углам, словно одно твоё присутствие могло их убить. А потом мой посох пропал и я полностью перестал его чувствовать. В этот момент демоны кинулись на нас, но ты закричала, дерево отпустило тебя и превратилось в посох. Мой посох. Как ты это объяснишь?

Непроизвольный смешок вырвался из моего горла.

— Веришь ли, никак. У меня было два зверя, горная рысь и лиса, но мой посох убил лису. Больше её нет.

— Ты не поняла. Посох убил тело твоей лисы, а не её саму.

— Как это?

— Нельзя физически убить духовное. Я слышу в тебе двух зверей. Если бы ты потеряла лису внутри себя, ты просто потеряла бы возможность заменять одни уши и хвост на другие. Но, как я видел, такая возможность у тебя осталась, просто ушей и хвоста в том воплощении нет.

— Значит, Древо заняло физическую часть лисы? — Я честно пыталась понять, но у меня не получалось.

— Судя по всему. Ты носишь в себе его частичку, возможно, даже часть своего посоха. Скорее всего именно благодаря этому ты смогла так просто попасть в мир духов и вернуться назад.

Моё сердце билось так громко, что я с трудом слышала слова, произносимые Рейнером, а он всё продолжал:

— Я думаю, ты не потеряла свой посох. Твой посох — это ты сама.

— Но я не могу изменить себя или разорвать демона голыми руками, — отрешённо пробормотала я.

— Возможно, тебе стоило попробовать делать это в бесхвостом обличии, — предложил Ворон, но я замотала головой.

— Нет.

— Почему?

Но я не знала, как объяснить мою уверенность. Так же ясно, как я знала, что Древо не причинит мне вреда, я знала, что не стоит искать прежних способностей в себе.

— Ты не хочешь, чтобы твоя жертва оказалась напрасной? Ты боишься узнать, что всё это время зря оплакивала потерю?

— Не пытайся лезть ко мне в душу, — холодно отрезала я, кидая на Рейнера неприветливый взгляд. — У меня больше нет посоха, я знаю это так же ясно, как ты знаешь, что у тебя нет третьей руки.

Ворон кивнул, принимая мой протест. До его дома мы добрались вместе, и, уже заходя внутрь, я вдруг вспомнила, что у меня тоже остались вопросы.

— Ты тоже бывал у Древа в мире духов. Расскажи мне об этом?

— А ты уверена, что это тебя касается?

— Древо касается меня больше, чем это вообще нормально, — фыркнула я. — Твой рассказ мог бы помочь мне понять.

Рейнер не ответил, а я не стала давить, лишь кидала косые взгляды каждый раз, когда мы пересекались. Приведя себя в порядок и сменив одежду, я захотела спать ещё больше, но разговор было нужно закончить, и Ворон думал так же. Он провёл меня в тесную, но аккуратную и чистую кухоньку и принялся греть воду.

— Ты тоже любишь чай? — Кажется, все раски сходили с ума по чаю. Кроме меня.

— Да. — Рейнер и не думал отрицать.

Против чая я ничего не имела, хотя честно не понимала, чего несравненно божественного все находят в этом напитке.

— Ты расскажешь мне про Древо? — спросила я, когда мой напарник поставил передо мной приятно пахнущую дымящуюся чашку, и он кивнул.

— Однажды, когда я уже был киирином, я попал в большую беду. Меня серьёзно ранил демон, я умирал, и рядом не было никого, кто смог бы мне помочь. Я просил Кииру о помощи, пока не потерял сознание, но она не ответила, а я оказался в мире духов. Я думал, что я умер.

— Ты был человеком или зверем? — быстро спросила я и заслужила недовольный взгляд.

— Я был горной рысью, и я стоял у Древа. Как я ни старался от него уйти, я просто не мог, как будто шёл на месте. Тогда я решил изменить направление движения. Я хотел взобраться на верхушку Древа, запрыгнул на один из выступающих корней, и тогда корень превратился в девушку. Веришь ли, в самую обычную раску.

Это было неожиданно. Испытующе глядя на Ворона, я уточнила:

— Как она выглядела?

— Очень молодо, едва ли старше тебя, но я сам тогда был младше. Помню, что она была очень высокой и худой, выше, чем я тогда. У неё были длинные пепельные волосы и уши белой лисицы, но я совершенно не запомнил её лица. Я помню, что она очень удивилась и обрадовалась, когда увидела меня. Она знала моё имя.

Ворон замолчал, погрузившись в воспоминания, и я, шумно отхлебнув всё ещё слишком горячий чай, спросила:

— Что она сказала?

— Сказала, что меня далеко занесло, но она поможет мне выйти, и помогла. Я пришёл в себя и узнал, меня нашли едва живым и спасли, но я долго был без сознания на грани жизни и смерти. Мне сказали, из меня выскользнула душа.

Наверное, надо было что-то сказать, но слов не было, только смертельно хотелось узнать, что случилось с Крисом и почему Киира и Древо решили помочь и ему, и мне. Зачем богиня обратилась ко мне с просьбой? Неужели думала, что я не помогу и без этого? Я помогла бы, я бы сделала что угодно, чтобы Призрак вернулся домой целым и невредимым. Если кто и имеет право его покалечить, то это я.

— Мой рассказ тебе помог? — Рейнер ждал моего ответа.

— Не слишком. — Но больше, чем можно было подумать. По крайней мере теперь я знала, что, если случившееся и было исключением, это исключение было сделано не для меня одной и не для одного Криса. — Скажи, те люди нашли тебя в обличии человека или твоего второго зверя?

Цепкий взгляд прищуренных глаз, казалось, видел меня насквозь, и я не сразу поняла, что так насторожило моего напарника.

— Да, Рейнер, я знаю, что у тебя два зверя, — заверила его я. — И нет, я совершенно не хочу знать, какой второй.

Я боялась, что Ворон не ответит, а мне почему-то казалось всё это очень важным. Какие-то смутные мысли, ещё не сложившиеся в понимание, тревожно бегали в голове.

— Я был человеком. — Он всё-таки ответил, и я прекратила расспросы.

Маттиас заплатил, притом прилично, и в честь этого Рейнер проводил меня до вокзала. Скучая в ожидании поезда, я вдруг спросила:

— Путь разума и путь сердца. Ты ведь выбрал первый?

Ворон удивился. Мы стояли посреди людного вокзала, ожидая поезда на Лаон, а Рейнер смотрел на меня, как на полную дуру, которой я, наверное, и была, решив начать такой странный разговор.

— Ты слишком часто видишь выбор там, где его нет, — ответил он наконец.

— Разве?

— Да. Что за дурь, зачем выбирать что-то одно?

— Нельзя пройти двумя путями одновременно.

— Но можно найти путь между этими двумя. Разумно исполнять свои желания, например.