Моя чужая новая жизнь

— Это другое, — чересчур быстро ответила она. — Я девушка, у меня вполне себе могут быть капризы. Красивое платье, цветы, праздник.

— Для Фридхельма это всё неважно, он бы был счастлив и скромной церемонии. Пусть и вдали от дома.

Наконец-то она не выглядит такой вызывающе самоуверенной. Что бы там она ни говорила о платьях и цветах, по её глазам я видел, что она прекрасно понимает, что я хочу сказать.

— А я вот тоже хочу, чтобы моя невеста получила от меня предложение руки и сердца при более подходящих этому случаю декорациях. Так что видишь, все люди разные, у каждого своя правда.

— Согласна, ты тоже по-своему прав, — Эрин снова забрала у меня бутылку и помахала пустой пачкой сигарет. — Я знаю у тебя есть, так что делись.

Я протянул ей сигарету, в портсигаре оставалось штуки четыре, не больше, но это ладно. Что мы будем делать, когда закончится вода? Да и галеты вприкуску с шоколадом закончились очень быстро.

— Тяжело придётся, если нас не найдут в ближайшее время, — я допил остатки коньяка.

— Да ладно, все могло быть и хуже, — неожиданно улыбнулась Эрин.

— Например?

— Ну, если бы мы сражались с ожившими мертвецами, нас бы с тобой уже сожрали, — она кивнула на истлевшее тело, виднеющееся через прорехи досок.

Сначала я в недоумении поморщился, потом вспомнил, что что-то такое она рассказывала по вечерам в землянке. Ну вот как она может знать действительно умные вещи и в тоже время держать в голове неиссякаемый запас полудетских страшилок?

— Где ты только умудрилась начитаться такой чуши?

— Я прочитала столько заумной литературы, что тебе и не снилось. Почему бы иногда не расслабить мозги, пусть даже и чушью? — воинственно спросила Эрин. — Но ты же у нас весь из себя правильный зануда, тебе этого не понять.

— Я зануда? — искренне удивился я. — Что ты называешь занудством? Не поддаваться на лишние эмоции и всегда сохранять трезвую голову? Планировать свою жизнь вместо того, чтобы импульсивно совершать глупости?

Я ожидал горячего спора, но Эрин снова замолчала. Чёрт, ну что мне стоило не поддаваться на её провокации? Пусть бы и дальше продолжала отвлекаться на дурацкие истории, если это ей помогает. Я не могу от неё требовать собранности солдата, ведь она перепуганная девчонка, да к тому же и ранена.

— Думаешь, я легкомысленная пустышка, живущая одним днём? Поверь, я сама в шоке от того, что мне приходилось совершать за эти полгода, — и снова этот взгляд, в котором больше нет ни капли игривой насмешки. — Когда-то я тоже жила строго по плану. Выучиться, найти хорошую работу, съехать от… отца. А потом бац и «в соседней вселенной случилась война». По-моему, уже никакие планы и правила не работают, когда день через день сплошной форс-мажор. Что ещё остаётся, кроме как жить по принципу здесь и сейчас?

Где-то наверху снова взвыли зенитки, дрожь от взрыва прошлась слабым эхом по краю воронки. Эрин вздрогнула, и я придвинулся ближе. Говорят в одну и ту же воронку снаряд не бьёт дважды, но если сюда явятся русские, я должен её защитить.

— Этот бой ещё не закончен.

Как же противно чувствовать себя беспомощным. Я даже не знаю, что там происходит, на чьей стороне перевес.

— Но мы всё ещё живы, — Эрин не пыталась вцепиться в мою ладонь или спрятать голову на плече, спокойно сидела рядом, и я чувствовал какое-то успокаивающее тепло.

— Возможно это ненадолго, — то ли коньяк ударил в голову, то ли я действительно устал ожидать смерти, но глядя в её такие же расслабленные глаза, я медленно улыбнулся.

— Всё будет хорошо, — улыбнулась она в ответ. — Смерть не приходит к тем, кто её ждёт. Она всегда, сука, подкрадывается внезапно…

Позже сколько я ни анализировал, что заставило меня так поступить, так и не пришёл к объяснимым выводам. Меня просто потянуло к ней так, словно она последний человек на этой земле. На какие-то минуты я совершенно забыл, что она невеста моего брата, что я люблю другую девушку, что она как никто умудряется меня бесить. Не отрывая взгляда от её глаз, в которых плескалась ласковая насмешка, я склонился к её лицу. Не дав ей опомниться, я прижался к мягким губам, аккуратно пробуя их разомкнуть. Рука сама легла на её затылок, зарываясь в растрёпанные волосы, притягивая ближе. На какие-то секунды она напряжённо замерла, а затем я почувствовал, что она отвечает мне. Я целовал её не торопясь, словно боясь спугнуть это мгновение, когда время замерло внезапной тишиной. Когда я остановился, в глазах Эрин жарко мелькнуло что-то, и это заставило меня потянуться к ней снова.

— Нет, Вильгельм, — я вздрогнул, словно проснувшись, услышав её голос. — Дальше мы заходить не будем.

— Прости…

Я не знал, куда девать глаза, осознав, что сделал. Я чуть не предал Чарли и Фридхельма, воспользовался её беспомощностью.

— Я не должен был…

— Да уж, удивил так удивил.

— Ты не злишься на меня? — недоверчиво переспросил, взглянув ей в лицо.

В её глазах светилась знакомое чуть насмешливое выражение, и лишь в глубине зрачков тенью мелькнула непривычная растерянность.

— Пытаюсь, но честно говоря, пока что охиреоз перевешивает.

— Ещё раз прости, — из-за её спокойной реакции на этот злополучный поцелуй, я быстро взял себя в руки. — Я не знаю, что на меня нашло.

— Зато я знаю. Когда неизвестно, доживёшь ли до утра, хочешь успеть почувствовать что-то помимо страха, — она кивнула на пустую бутылку. — Ну и конечно коньячок сыграл свою роль.

— Ты так спокойно к этому относишься.

Она конечно довольно точно охарактеризовала ситуацию, но я не мог так легко закрывать глаза на то, что полез целоваться к девушке, которую любит мой брат. Конечно я не принуждал её, да и в любом случае не стал бы заходить дальше, но всё же оправдать мой поступок можно с трудом.

— Тебе станет легче, если я залеплю тебе пощёчину и начну истерить: «Ах ты мерзавец! Да как ты посмел посягнуть на мою честь?»

А кстати, почему она так не сделала? Я же видел, что постоять за себя в таких случаях она может. Я невольно улыбнулся. Всё казалось уже не таким ужасным.

— Рени…

— А вот если ещё раз так меня назовёшь, я действительно тебя стукну, — резко переходя на серьёзный тон, отрезала она.

Я припомнил, как она злилась, если кто-то обращался к ней так кроме Фридхельма. Хотя что здесь такого? Это же её имя, пусть и в уменьшительном варианте.

— Ну что ты как капризная школьница? Это всего лишь имя, какая разница как его произносят?

— У каждой истории любви есть своя карта памяти, — в её улыбке промелькнула щемящая грусть. — Любимое кафе, где тебе первый раз признались в любви. Старый парк, где вы гуляете каждую субботу. Фильмы, которые можно бесконечно пересматривать вдвоём. Фотографии, которые хранишь, вспоминая, как были счастливы вместе. «Всего лишь имя» — это пока всё, что я могу вписать в нашу с ним историю. Так что мне плевать как это выглядит, ясно?