Моя чужая новая жизнь

— Не поддавайтесь панике, Эрин. Вы же верите в нашу победу?

Ну как тебе сказать? Смутно. Словно в подтверждение моих мыслей где-то уже рядом оглушительно взревел мотор самолёта. Посыпались первые снаряды. Даже в нашей избе затрещали оконные стёкла. Файгль шустро ломанулся на выход, на ходу бросив мне:

— Не вздумайте самовольно покидать штаб, я пришлю кого-нибудь вам в помощь.

То есть эту избушку в любой момент разнесут к херам собачьим, а мне предлагается сидеть на попе ровно и ждать доблестного рыцаря? Меня снова сдавило ощущение захлопнувшейся ловушки. Выхода из этого кошмара не предполагалось никакого.

— Блядь! — я едва не оглохла от треска.

Кажись попали в крышу, но рассматривать масштаб бедствия было некогда. В панике я метнулась в единственное убежище — залезла под свой стол. Оставаться тут явно нельзя, но представив ад, в котором я когда-то побывала, наружу высовываться я тоже не хотела. И опять же куда бежать, если тут уже бойня идёт полным ходом? А если меня здесь завалит потолочными балками? Грохот всё нарастал. Где-то уже рядом трещали пулемётные очереди, разрывались снаряды.

— Эрин! — услышав знакомый голос, я рискнула высунуться, Фридхельм пробирался ко мне сквозь завалы досок и обломков бывшего шкафа. — Слава Богу ты цела. Быстрее уходим! — он сдёрнул с крючка мою шинель. Одеваться мне пришлось на ходу. — Тебе нужно где-то пересидеть этот бой, — он уверенно тянул меня за руку. — В доме, где ты живешь, есть подвал?

— Кажется, да.

Я напрягла память. Вчера я видела, как Марина лазила туда за квашеной капустой.

— Точно есть.

— Сиди там, пока всё не закончится, — Фридхельм быстро толкнул меня в сторону, уводя из-под обстрела. — Чёрт, их пехота уже прорвалась в село, — пробормотал он.

— Вернись за мной!

Я обняла его, вцепившись с такой силой, словно это могло как-то удержать. Было страшно отпускать его вот в это воющее, грохочущее взрывами снарядов смертоносное марево.

— Пожалуйста, вернись…

— Я вернусь, обещаю, — Фридхельм крепко стиснул меня, затем чуть отстранился, предупреждающе заглянув в глаза. — Главное не делай глупостей.

Я вбежала в хату и торопливо кинулась просматривать полы. Где же эта чёртова крышка от погреба? Есть, я дёрнула за железное кольцо, но оно почему-то не поддавалось. Странно, вчера же всё открывалось, так что должно работать и сегодня. Если только… Если только там изнутри не заперлись хозяева хаты.

— Эй! — позвала я.

Ответом мне была тишина, и я в отчаянии замолотила по деревянной дверце кулаками.

— Чего надо? — нехотя отозвался Василий.

— Откройте!

— Пошла вон, фашистская тварь, — пробурчал мужик. — Хоть бы вас всех перестреляли, нам-то что за беда.

Какая-то часть меня истерически требовала попробовать разжалобить деда и слёзно молить впустить в тихий подвальчик. Чёрт бы с ней с гордостью, я жить хочу. Только умом я понимала, что просить милости бесполезно. Я для них может даже похуже немцев. Ну и хрен с вами, сама выкручусь. На всякий случай прихватив ранец, я выбежала на улицу. Так, пехота наступает с востока, значит, нужно бежать в противоположную сторону. Там лес, но глубоко заходить я не буду, пересижу, посмотрю, чем дело кончится. Больше вариантов у меня нет. Ой, блин, а про самолёты я и забыла! Я в панике припустила в сторону, увидев, как сарай на соседней улице с треском разлетелся от взрыва. В панике я вломилась в первую попавшуюся избу, готовая к отпору хозяев, но внутри было пусто. Прильнув к окну, я убедилась, что снаружи ничего не изменилось — всё так же плохо. На главную улицу медленно вырулили два танка и открыли огонь. Бывший штаб разнесло в щепки. Оглушающе трещали автоматные очереди, выли зенитки, самолёт-бомбардировщик снова пронёсся почти над крышами. Я уже не могла разобрать, где наши, где немцы. Окровавленные тела падали под свинцовым дождём, отлетали словно огромные куклы при взрыве снарядов. Я сейчас досижусь, что и сюда ебанёт из танка или с воздуха. Снова выглянув в окно, я приметила более-менее короткий путь к лесу. Я старалась не думать, что среди тел, разбросанных вокруг, может быть Фридхельм, или Каспер, или Кох. Моя цель — максимально быстро бежать в сторону леса. Перебегая из укрытия в укрытие, как ниндзя хрен знает какого уровня, я почти добежала к окраине.

— Ручные гранаты к бою! — кто там орет Файгль или Винтер я не видела. — Огонь обоих пулемётов по танкам!

Ну и какой чёрт меня дёрнул оглянуться? Поверить не могу! Меня преследует наша тэшка!

С уже привычным задушенно-матерным: «Ну всё, мне пиздец!» — я плюхнулась оземь. Они что решили истратить снаряд прицельно на одну тушку, то есть меня? А нет, пушка разворачивается чуть в сторону. Видать в том сарае засели немчики. Я шустро поползла за ближайший забор. Ну да, очень меня спасёт этот штакетник. Прикрыла уши в напрасной попытке не оглохнуть — наши шмальнули таки осколочным и ещё от души добавили парочку гранат. Сараюшка вспыхнула словно спичка.

— Помогите! — Кестер бежал, объятый пламенем.

На автомате я дёрнулась — горящую одежду можно потушить, если свалить его на землю, — но инстинкт самосохранения сработал вовремя. Кестеру уже не помочь. Немчиков поджидали наши бойцы. Как мне это развидеть? Тяжело слышать крики людей, горящих заживо, будь они хоть русские, хоть немцы. Я медленно поползла назад, будем уходить огородами. Вот она расплата за малодушие. Бегу словно крыса от своих же, русских. Армагеддон вокруг продолжался. Бомбардировщик прошёлся по ряду изб, где активнее всего раздавались выстрелы. Я чувствовала как истерика накрывает с головой. Мне не выбраться отсюда живой. Лес вроде бы уже близко, но туда надо ещё как-то добежать.

Я прислушалась. Рядом кто-то тихо стонал. Приглядевшись, я увидела у избы несколько тел, беспорядочно лежавших среди обломков досок. Было страшно сдвинуться с места, но… а если там Фридхельм? Или кто-то из парней? Я сглотнула ком в горле. Немцы и русские лежали вперемешку. Молодой парень с пробитой головой. Мужчина, которого израненный противник заколол штыком и упал тут же рядом. Красноармеец, которому гранатой оторвало ногу, видимо пытался отползти в сторону — скрюченные пальцы намертво вцепились в комья земли. Я нашла раненого — молоденький паренёк зажимал руками рану на груди, сквозь пальцы толчками вытекала алая кровь.

— Сейчас, — я быстро сбросила ранец и торопливо стала искать аптечку.

— Уходи, — прохрипел он. — Руки убери, — уже пора бы привыкнуть, что наши смотрят на меня как на тварь последнюю.

— Я просто перевяжу тебя. Стране сейчас нужен каждый боец, так что давай-ка обойдёмся без истерик в стиле «Мне ничего не надо от такой мрази».

Парень неприязненно смотрел на меня, но пальцы разжал. Я наложила стерильный бинт, хотя наверное этого мало. Нужно же как-то извлечь пулю, и что там ещё делают при таких сложных ранениях?

— И что теперь? — криво улыбнулся он. — Фрицам сдашь?

— Обязательно, — огрызнулась я, прикидывая, где бы найти здесь тихий угол.

Ближайшая изба вроде и близко, но как я его туда дотащу? Так и дотащу, а куда деваться? Русские своих не бросают.

— Пусти, я лучше здесь сдохну, чем в плену жить буду, — упёрся этот дурачок.

— Да на хрена ты кому сдался? — пробормотала я, продолжая волочить его к убежищу. — Думаешь, такой уж ценный пленник? Видно же, что ты ещё сопляк, рядовой.

— Знаю я вас зверей, забавы ради будете ремни из шкуры резать, — вымученно простонал он. Не то чтобы он был не прав. Ещё несколько месяцев назад я бы стала горячо доказывать, что полностью на его стороне, но сейчас я чувствовала лишь усталость. Мне не пробить враждебность, с которой меня воспринимают соотечественники.

— Что бы там ты ни думал, я не желаю тебе зла, — я перевела дух и начала затаскивать его на крыльцо.

— Ты ведь русская? — парень тяжело привалился к стене у порога и теперь сверлил меня тяжёлым взглядом.