Моя чужая новая жизнь

— А мы тихо.

Фридхельм прижался губами к моей шее, ласково скользнув руками по животу, задирая майку. Перед отъездом нам было как-то не до постельных утех. Фридхельм, увидев, что я горстями глотаю таблетки и периодически замираю, ловя вертолёты в глазах, ни на что кроме осторожных поцелуев так и не решился.

Ладони сами скользнули по твердым плечам, обхватили шею; я приникла к нему всем телом, вбирая в себя желанный поцелуй. Хочу сильнее, глубже, ближе. Хочу, чтобы лишние мысли вымело, оставив лишь ощущение близости…

— Не уходи, — прошептала я, не желая разрывать уютное объятие.

— Спи, — Фридхельм коснулся губами моего виска.

Уже сквозь сон я почувствовала, как он осторожно сел на кровати, продолжая сжимать мою руку, и, даже не открывая глаз, чувствовала его взгляд. Это трудно передать словами — ощущение наполненности, целостности, словно рядом сидит половинка твоей души. Многие ищут это всю жизнь и не находят. Я когда-то тоже убила чёрт знает сколько времени в поисках этого чувства и наконец сдалась, думая, что такой любви просто-напросто не существует в реале. И не представляла, что настолько полюблю другого человека, что буду готова разделить с ним абсолютно всё. Я просто не смогу отпустить его на эту чёртову войну и отсиживаться в стороне. Хоть и не могу закрыть его от пуль, но буду рядом, когда это необходимо. Чтобы отвоевать его у болезни, или залечить душевные раны, или поддержать, когда кажется, что бороться дальше не имеет смысла. Ну, а то, что я не нравлюсь его предкам по сравнению с войной так, херня. В конце концов, если всё сложится хорошо, мы однозначно будем жить отдельно. А пару недель под одной крышей с ними я уж как-нибудь переживу.

1

Глава 46 Не верьте слухам обо мне. На самом деле я еще хуже.

Первая неделя нашего отпуска прошла благополучно. Мальчики кайфовали, вернувшись в отчий дом, и с головой окунулись в мирную жизнь. Я в принципе тоже, если отбросить уже въевшуюся привычку постоянно быть готовой к форс-мажору, но тут уж ничего не поделаешь, судьба у меня такая. С герром Винтером я планировала ограничиться общением на уровне «Гутен морген — ауфвидерзейн», что казалось несложным, учитывая, что квартира у них огромная, но оказалось, что семейные ужины и завтраки по расписанию обойти не получится. Так что пришлось методом тыка искать ту грань, которая позволяла бы выдержать словесный спарринг с ним, не скатываясь в откровенное хамство. Например, он взял за моду прокурорским тоном задавать вопросы из серии «Собираетесь ли вы регистрировать отношения, и если да, то когда?» На что я невинно отвечала, что как только подготовим грандиозный банкет, так сразу. Или начинал допрашивать, чему конкретно успели научить меня монахини в приюте. Мне настолько осточертело притворяться, что тут я даже не стала заморачиваться. «Всему понемногу, герр Винтер. А вы сторонник тезиса, что женщине место на кухне и в детской, или вас не устраивает, что я не успела получить более серьёзное образование?» Определись уже какая невестка тебе нужна: умная или курица-домохозяйка. Но это ладно. Хуже было, когда он начинал разглагольствовать на излюбленную тему, мол Германия должна возвыситься, уничтожив своих врагов. Язык чесался ответить: «Что ты можешь знать, просиживая штаны на бесконечных партийных говорильнях?» Развивайте свою страну, кто же против, но разве можно чем-то оправдать геноцид, который происходит вот уже несколько лет?

— Папа, родителей Виктора действительно арестовали? — угораздило однажды спросить Вилли.

— Ну, а чего ты хотел? — скривился тот. — Они же евреи.

— По-твоему, именно евреи — угроза нашей нации? — с презрительной усмешкой спросил Фридхельм.

— Как будто ты не знаешь, что это так и есть! — постепенно заводясь, ответил Рейнхард.

— Герр Аарон держал в Берлине одно из лучших ателье. А ещё я узнал, что в лагерь попали доктор Берг и наш учитель физики Польман, — Фридхельм упрямо смотрел в глаза папаше и, не обращая внимания на его реакцию, провокационно продолжал: — И скажи мне, кто тогда будет лечить настоящих арийцев, шить им одежду, если столько людей отправляют гнить за решётку?

— Дерзкий мальчишка, ты будешь подвергать сомнению решения нашего фюрера?

Как бы его удар не хватил — побагровел весь от гнева. Он заметил мой взгляд и резко спросил:

— Вы тоже разделяете эти крамольные мысли, фройляйн?

— Разве то, что я добровольно ушла на фронт и готова отдать жизнь за свою страну, — тут бы надо добавить бессменное «и фюрера», но так низко я ещё не пала, — не говорит о том, что я не держу в голове крамольных мыслей? Но я также хочу, чтобы в Германии как можно скорее наступил мир.

Как бы ни противно было притворяться, подловить себя я не дам, а то сдаётся, этот индюк запросто донесёт на меня в гестапо.

— Я так понимаю, вы отправились в армию, плохо понимая идеи, за которые мы сражаемся, — проворчал он и нехотя добавил: — Хотя в храбрости вам не откажешь.

В общем, чувствую, вряд ли мы поладим. Терпеть не могу таких мужиков: сноб, тиран, вечно всем недоволен. Даже на свадебной фотографии, что висит у них в гостиной, не удосужился нормально улыбнуться. С фрау Винтер было проще. Она ненавязчиво расспрашивала меня о довоенной жизни, обещала научить меня готовить любимые вкусняшки Фридхельма и даже предложила отвести к своему портному. Хех, это сколько же мне придётся ждать хотя бы одно платье?

Вопрос об обновлении гардероба стоял остро. У меня по-прежнему было лишь платье Чарли, и я ломала голову, что тут можно придумать. Я же ещё в первый день «провисела» на телефоне, и «с сожалением» сообщила Фридхельму, что почти все друзья-подруги разъехались кто куда — в походы, на море, в деревню к дедушке. И вообще зачем мне кто-то, мы же можем наслаждаться заслуженным отдыхом и вдвоем. Ну и как теперь быть? Если идти на шопинг то вместе, а я быстро спалюсь, что понятия не имею, где у меня любимые «бутики».

— Они так похожи, — на чёрно-белых фотках что Вилли, что Фридхельм как по мне выглядели одинаково.

— Говорят, что все младенцы выглядят одинаково, но это не так, — Лилиан нежно провела пальцем, разглаживая отогнувшийся уголок фотографии. — Фридхельм всегда смотрел как-то по-особенному. Когда он родился, к нам приехала моя мать помочь с детьми. Так вот он уже тогда мог отличить, кто берёт его чтобы укачать, и не успокаивался, пока я не брала его на руки.

Хотя я и относилась к таким рассказам мамаш с долей лёгкой иронии, меня болезненно кольнуло внутри. Я представила, что мама могла бы тоже рассказывать Фридхельму такие вот трогательные истории, держа в руках мой детский фотоальбом. Никому она их уже не расскажет, разве что с Полиной будут иногда вспоминать обо мне. Хотя и в этом есть свои плюсы. Честно говоря, мне всегда хотелось засунуть куда-нибудь подальше свои детские фотки и никогда никому их не показывать. Это в последние годы стали модны фотосессии для детей на уровне маленьких топ-моделей. А я росла в лихие девяностые, так что, думаю, можно догадаться, как «шикарно» я выглядела.

— А Вильгельм? — из вежливости спросила я.

— О, с ним всё было куда проще, — улыбнулась фрау Винтер. — Он словно маленький военный ел и спал строго по расписанию. Не припомню, чтобы мне приходилось долго укачивать его.

Н-да, кто бы сомневался, что Вилли уже родился таким правильным занудой. Фридхельм немного смущённо улыбнулся:

— Не хотелось бы прерывать вас, но нам пора.

Точно, он же говорил, что мы идём на встречу с их подругой. Ну посмотрим, что из себя представляет эта Грета, о которой я столько уже наслышана.

— Мама не очень утомила тебя этими детскими историями? — спросил он, когда мы вышли из дома.

— Всё нормально, — я улыбнулась. — Она милая. Может, ей и не по душе, что ты так быстро вырос и завёл девушку без её одобрения, но она этого не показывает. В отличие от твоего отца.

— Его, наверное, не устроила бы ни одна девушка, если её выбрал я, — помрачнел Фридхельм. — Но это неважно, ведь когда мы поженимся, будем жить отдельно и видеть его всего несколько раз в год.

* * *

— Как же я соскучилась! — я без удовольствия смотрела, как невысокая изящная девушка радостно виснет на шее Вилли, а затем и Фридхельма. — Здорово, что вы оба приехали! А это кто? — она смерила меня внимательным взглядом. — Поверить не могу, зайчонок, ты наконец-то завёл подружку.

С хера ли она называет Фридхельма зайчонком? Я конечно знала, что она мутила с их общим другом, но всё равно неприятно. В то, что Чарли ему как сестра, я охотно верю, но зуб даю «зайчонок» раньше тайком вздыхал за этой красоткой.