Моя чужая новая жизнь

Первой мыслью, когда Винтер свалил из бани, была, естественно, самая очевидная — бежать. Но как говорится поздно пить Боржоми, когда почки отказали. Не успела я торопливо одеться, как в дверях нарисовался Бартель. С этим бесполезно было пытаться договориться — взял под белы рученьки и потащил в штаб. Я могла лишь морально готовиться к исполнению новой роли и надеяться, что Вилли снова сжуёт лапшу с ушей. Однако из неплотно прикрытых дверей я услышала такое, что заставило срочно переписывать сценарий. Оказывается синеглазка уже давно в курсе тайны Карлуши. Это бы ничего, я так понимаю после того, как мы на пару сныкали труп, его мало что может смутить. Но вот его братец хрен пойми как спалил, что я знаю русский, и не уверена, что смогу сейчас внятно объяснить этот проёб. Время для конструктивного диалога, увы, упущено.

Свою первоначальную версию, надо сказать тоже довольно идиотскую, я озвучить не решилась. Байка, мол я решилась сбежать на фронт ради любимого папочки, которому так хотелось иметь сына, рассыпалась на глазах под грузом обличающих меня фактов. Я как могла тянула с объяснениями, откуда я знаю русский и почему столько молчала. Вилли больше не был «добрым полицейским» — чуть не придушил меня, добиваясь внятных ответов, а потом вообще пригрозил сдать СС. Называется доигралась, девочка. Не знаю чем бы дело кончилось, если бы не Фридхельм. Он едва не сцепился с братцем во время допроса. То ли до конца не верил в то, что я засланная большевиками гадина, то ли действительно настолько влюблен, что на всё остальное похер. И я рискнула сыграть на этом. Да, грязно и подло, кто бы спорил, но ничего другого, кроме как грамотно вызвать триггер с ублюдочным папашей, в голову не зашло. В принципе мне даже играть не пришлось, изображая выброшенную на произвол судьбы дочь. Всё это, пусть и в других обстоятельствах, имело место быть. Уж не знаю поверил Вилли моей стори в лучших традициях сериального мыла или нет, но Фридхельм явно готов был и дальше меня защищать. Однако я не строила шибко радужных планов. Влюблённый рыцарь это конечно хорошо, но здесь все решает к сожалению не он. А старшего Винтера малыш Карл подбешивал уже давно. Так что ночку я тогда провела весёлую, гадая, с чего начнётся утро. Помнится успела даже мысленно выбрать себе гроб, в котором бы хотела быть похоронена.

В госпитале я залегла на дно, разумно решив не отсвечивать и ни в какое дерьмо не влезать. Швабру в зубы и вперёд. Заодно и подкорректирую свои планы. Путь на свободу мне в ближайшее время заказан. Вилли недвусмысленно заявил, что если я сделаю хоть шаг отсюда, то окончательно подпишу себе смертный приговор. Пришлось признать, что он прав — трудновато будет сбежать, учитывая, что кругом всё кишит немцами, и меня будут искать. Да и опять же, без карты пешком в Москву добираться как-то совсем уж экстремально. Не знаю как Винтер объяснил моё появление здесь, да только персонал косился на меня как на распоследнюю идиотку. Благо больше не нужно ничего придумывать — Вилли напоследок предупредил, чтобы я держала язык за зубами. Да и я не горела желанием снова пересказывать свои приключения. Единственная, кто более-менее был в курсе, это конечно Чарли. Она правда слегка шокировалась моей трансформацией, но видимо версия Винтера её вполне устроила.

— Не расстраивайся, что не получилось стать солдатом, — утешала она. — Ты будешь полезна и здесь. Тем более ты разбираешься в лекарствах. Со временем пройдёшь курсы медсестёр. Доктор Йен суровый, но справедливый, и если будешь стараться, не останешься в санитарках. Ну и конечно слушайся сестру Бриггитту, она очень строга во всём, что касается правил.

Звучало не слишком воодушевляюще, но в принципе после армии меня мало чем можно напугать. К тому же если выбирать между уборщицей и медсестрой, я склонялась к первому. Не собираюсь я выхаживать немчуру. Ладно, я дала слабину, позволив себе симпатии к своим однополчанам, но вот остальные оставались безликой массой вражин. По этой же причине я не старалась сблизиться и ни с кем из персонала, сделав исключение для Чарли. Работа у меня была не так чтоб совсем уж тяжёлая, скорее однообразная и тягомотная. Бесконечное мытье полов, стирка и глажка постельного белья, кипячение шприцев и скальпелей — вот далеко не весь перечень того, чем я занимаюсь уже третью неделю. Но когда у меня все шло по накатанной колее мирно и спокойно? Однажды сестра Бриггитта метеором ворвалась в перевязочную, где я расставляла на стеллажах лекарства и окинула меня придирчивым взглядом:

— Хорошенько вымойте руки и идите за мной.

— Зачем? — моя чуйка тут же взвыла дурным голосом.

— Привезли новых раненых, а все остальные заняты.

Она чуть ли не за руку потащила меня за собой. Увидев, что мы движемся к операционной, я попятилась.

— И прекратите вести себя как напуганная деревенщина, от вас всего лишь требуется небольшая помощь.

Они там что, веселящего газа надышались? Чем я помогу? Я конечно много чего знаю, но вот скальпель от зажима вряд ли отличу. Доктор окинул меня недоверчиво-надменным взглядом и процедил:

— Кажется я ясно попросил привести ещё одну медсестру. Зачем мне девчонка, которая ничего не соображает в медицине и вот-вот хлопнется в обморок?

— Простите, но все остальные заняты, вы же видели сколько раненых, — заискивающе зачастила тётка. — Эрин конечно санитарка, но очень ответственная и способная девушка.

Мужик окинул нас скептическим взглядом, в котором читалось всё, что он думает о юных неопытных девах, но видимо деваться было некуда, и он сдался:

— Подойдите.

Я только сейчас заметила, что на операционном столе лежит молоденький паренёк с развороченным животом. Кровищи немеряно и кишки буквально наружу. Он был без сознания, а может, усыпили примитивным наркозом. Доктор пережал крупную вену зажимом и кивнул.

— Держите крепко и только попробуйте устроить истерику.

Я перехватила скользкий от крови зажим и вынужденно смотрела, как он вытаскивает из жуткой раны осколки снаряда, а затем сшивает повреждённый кишечник. В кровавых ужастиках бывало видела и не такое, но приятного конечно мало. Меня слегка мутило, но в целом обморок вроде бы не грозил. Может, если бы парень дёргался и орал, я бы не была так спокойна, но пока что всё терпимо.

— Можете отпускать, — услышала я и облегчённо выдохнула, по моим меркам провозились мы прилично. — И найдите для следующей операции квалифицированную медсестру.

Это он мне? Я могу наконец-то свалить отсюда? Первым делом я решила хорошенько отмыться, а то выгляжу как маньяк. Вот же тёмные люди — возятся по локоть в чужой кровищи и никаких тебе перчаток и масок. Слава Богу, что в сороковых нет ВИЧ и прочих гепатитов. Пока не напрягли ещё с какой-нибудь хренью, надо пользоваться моментом. Я толкнула тяжёлые двери и замерла на пороге, вдыхая свежий холодный воздух. Небо хмурилось серыми тучами, обещавшими скорый снег.

— Как ты? — участливо коснулась моего плеча Чарли. — Я слышала, сестра Бриггитта забрала тебя в операционную.

— Да, пришлось немного ассистировать.

Я обернулась, узрев, как Чарли неумело пытается подкурить сигарету. Видать война ломает всех, даже хороших девочек.

— Дай сюда, — я забрала коробок спичек и чиркнула, прикрывая огонёк от ветра.

К чёрту ЗОЖ, я и так уже наверное лишилась половины нервных клеток. Молча потянулась к пачке, которую все ещё держала Чарли. Горький дым привычно принёс обманчивое чувство расслабления.

— Когда я первый раз попала в операционную, то уронила скальпель и не смогла быстро подать зажим, — усмехнулась Чарли. — Ты привыкнешь.

Ага, прямо разбежалась. После того, как эйфория от удачного спасения слегка поутихла, я всё более ясно понимала, что нужно больше не хлопать ушами, а бежать. Да, страшно, что попадусь, но сколько можно уже тусоваться среди вражин? К тому же не стоило сбрасывать со счетов опасность дальнейших разбирательств. Меня мутило от страха при мысли, что Вилли полезет разыскивать моего горе-папашу, дабы убедиться, что я снова не втираю ему очки. Я глубоко затянулась, пытаясь привести мысли в порядок. В первую очередь мне нужна карта. Возможно она есть у доктора, всё-таки здесь военный госпиталь, а не санаторий. У меня будет всего лишь одна удачная попытка, значит надо тщательно рассчитать момент для побега. Если я резко исчезну, это сразу бросится в глаза, и меня скорее всего выловят, а вот затеряться, когда случится очередной переезд или бомбёжка, кажется куда более удачной идеей.

— Разве к такому можно привыкнуть? — я кивнула в сторону санитаров, которые разгружали очередную машину с ранеными.

— Нет, вы конечно молодцы, — услышала я недовольный голос Хильдегард. — Прохлаждаетесь, пока остальные с ног валятся. Майер, тебя искала сестра Бриггитта и, по-моему, она не в духе.

Надеюсь, мне не придётся снова смотреть, как зашивают чьи-то кишки или отпиливают ногу?

Я молча развернулась, успев услышать недовольное:

— Шарлот, ну что ты возишься с этой девицей? Она нам не ровня, всего лишь жалкая санитарка.