Моя чужая новая жизнь

— Пистолет.

Она послушно завозилась, отстёгивая кобуру, и вернула оружие.

— Не отдавай меня этой сволочи, лучше сразу застрели прямо здесь, — никогда и ни у кого я не видел такого отчаянного взгляда и настороженно двинулся к ним.

Вильгельм невозмутимо убрал оружие в ящик стола и кивнул ей:

— Идём.

— Подожди, что ты собираешься делать? — я не позволю запереть её снова.

— Вообще-то давно отбой, — Вильгельм без труда отодвинул меня. — Пусть отправляется спать. Утром я скажу, что решил.

— Эрин, всё будет хорошо, — я погладил её пальцы, судорожно сжимающие лямки ранца.

— Вряд ли, — Она скептически улыбнулась.

Несмотря на то, что Вильгельм больше и пальцем не тронул её, я с тревогой смотрел в окно. Куда он её увёл? И главное — как собирается поступить дальше? Помучившись от неуютных подозрений, я открыл дверь и увидел, что брат подзывает часового, что-то ему объясняя.

— Иди спать, Фридхельм, — он устало поднялся на крыльцо и привалился к деревянной балке.

— Ты думаешь, я смогу уснуть? — возмущённо повернулся к нему. — Куда ты её увёл?

— А куда, по-твоему, я должен был деть твою подругу? — усмехнулся брат. — Отправить обратно в казарму, учитывая, что Бартель скорее всего уже растрезвонил её секрет? Или запереть её на ночь в холодном сарае? Я отвёл её в ближайшую избу, но естественно позаботился, чтобы она не сбежала. Бартель головой за это отвечает.

Я немного успокоился, и Вильгельм слабо улыбнулся:

— Во всей этой истории есть единственный плюс — можно выдохнуть и забыть про твои сомнения в ориентации.

— Это точно.

Вильгельм прошёл внутрь, и я увязался следом. Нам ещё о многом нужно поговорить. Он достал из тумбочки небольшую бутылку и взболтнул её.

— Настоящий коньяк, извини стаканов нет.

Я усмехнулся — мой педантичный аккуратист-брат будет хлестать коньяк прямо из бутылки? Но поскольку самого всё ещё потряхивало от нервного напряжения, последовал его примеру. Терпкая жидкость обожгла горло, разливая успокаивающее тепло внутри, но расслабляться было рано:

— Как ты собираешься поступить с Эрин?

Вильгельм тяжело вздохнул:

— Ты не представляешь, как я сейчас зол на вас обоих. Я ненавижу, когда мне лгут, а она делала это не один месяц. Ты похоже забыл, что мы находимся на войне, влюблён как мальчишка и словно заразился глупостью от этой девицы. Даже если она сейчас сказала правду, ты осознаёшь, что она натворила? Да лучше бы она сразу во всём призналась. Ты знаешь, я не склонен к бессмысленной жестокости и конечно не стал бы издеваться над девушкой. Отправил бы её по-тихому, куда там она собиралась добраться.

Я сделал ещё один глоток:

— Да, Эрин поступила на редкость глупо, но что ты хочешь от напуганной девушки? Ты представь, родной отец можно сказать выпер из дома, попала в эпицентр войны, ещё и ограбили. Кроме этого обмана в чём ты её можешь винить? Ну была у неё бабушка русской и что с того? Она ведь всю жизнь прожила в Германии. Человека определяет не происхождение, а среда его проживания. Она ничем не отличается от Чарли или Греты, ну то есть понятно, что они разные. Я имею в виду, она по мышлению и духу прежде всего немка, понимаешь?

Вильгельм поставил бутылку на стол и долго смотрел на меня с какой-то жалостью:

— Фридхельм, я не смогу молчать. Я обязан сообщить гауптману…

— Почему не можешь? — запальчиво перебил я. — Давай что-нибудь придумаем? Ну, например, что она хотела заменить родителям погибшего сына и вопреки всему стать солдатом…

Но теперь уже брат перебил меня:

— Когда ты наконец повзрослеешь? Файгль не поведётся на эти сказки. Тем более Эрин не раз обманывала нас.

— Тогда просто закрой глаза на её побег, — я отчаянно пытался найти выход.

— Нет, ты совсем потерял голову из-за этой девчонки! — снова разозлился Вильгельм. — По-твоему, я должен из-за неё рисковать своей карьерой? Если даже она сбежит, я обязан сообщить всё, что сегодня узнал. И как думаешь, далеко она уйдёт? Да она попадётся на ближайшем блок-посту. Если сейчас Файгль может проявить снисхождение, то после побега точно нет.

Я со злостью затушил тлеющую сигарету и поднялся. Выпитый коньяк сыграл со мной злую шутку, иначе как объяснить, что я выдал свои тайные мысли:

— Если ты сдашь Эрин, то я сбегу вместе с ней.

Вильгельм сжал кулаки, и я уже приготовился к удару, но он беспомощно опустил руки и устало сказал:

— Ну почему с тобой всегда так трудно?

— Ты бы точно также защищал Чарли.

— Ну ты нашёл что сравнивать, — в его глазах снова вспыхнули гневные искорки. — Чарли я знаю чуть ли не с детства, а ты влюбился в девицу, которую даже толком не знаешь!

— Мы не властны над своими чувствами. Любить или нет решает только сердце.

— Чтоб не смел даже думать о побеге! — припечатал Вильгельм. — Я подумаю, что можно сделать. Всё, иди, иначе мы ещё больше поссоримся.

— Спасибо, — я коснулся его плеч в привычном объятии, но он нетерпеливо отстранился:

— Иди тебе говорят. Я хочу побыть один.

* * *

Идти в казарму и слушать, как парни строят догадки, кто такая Эрин и что с ней будет дальше, не хотелось. Я осторожно прошёл к избе, куда Вильгельм отвёл её. Заглянул в темнеющий проём окна, но конечно же ни черта не увидел.

— Ты что здесь ошиваешься? — окликнул меня Хайе. — Или считаешь, раз ты брат нашего командира, так и закон не писан?

Вильгельм действительно на этот раз принял все меры — незаметно увидеть Эрин я не смогу. С досадой бросив взгляд на тёмное окно, я нехотя пошёл к нашим. Не раздеваясь, увалился поверх одеяла, прислушиваясь, как парни негромко переговариваются. Естественно они в шоке, что оказывается полгода прожили бок о бок с девушкой. Наконец Кох решился спросить:

— Это правда, что наш Карл — девушка?