Моя новая сестра

Даже сидя, Беатриса полна кипучей энергии: она покачивает ступнями под столом, вертит в руках чашку из белого костяного фарфора, постукивает по ней изящными пальцами. Потом берет яблоко из вазы с фруктами, стоящей посреди стола, и жестом приглашает меня сделать то же самое. Я бормочу слова благодарности и выбираю темно-красную сочную сливу, но, когда откусываю, она оказывается твердой и кислой.

– Когда-то я занималась редакционной работой в одной из национальных газет в Лондоне, – говорю я сквозь мякоть сливы, которую мне с трудом удается проглотить. – Это было до того, как я получила работу своей мечты в глянцевом журнале. Но вдобавок я освещала новости. Работала в пресс-агентстве и проводила много времени, болтаясь по домам знаменитостей и общественных деятелей. Мы называем это «несогласованными интервью», хотя некоторые могут назвать это преследованием.

Я смеюсь, чтобы показать, что шучу, но Беатриса безмятежно улыбается, и мне становится интересно, о чем она думает. Она откусывает от яблока и медленно, задумчиво жует.

– Однако сейчас я работаю фрилансером, и дела идут немного туговато, – поспешно добавляю я, желая, чтобы она забыла комментарий насчет преследования.

– Сложности с деньгами? – Она смотрит на меня с беспокойством, и мои щеки вспыхивают. Судя по прекрасной дорогой одежде и красивому дому, деньги для Беатрисы не проблема. Я не хочу, чтобы она думала, будто я хочу стать ее подругой именно по этой причине.

– Нет, – лгу я. – Мои родители сказали, что помогут мне, если понадобится. И я всегда могу переехать жить к ним, если не смогу больше платить за квартиру.

– У меня есть отличная идея, – почти выкрикивает она, ее глаза сияют, а щеки розовеют. – Почему бы тебе не переехать сюда?

– Сюда? – Я так потрясена, что с трудом выговариваю это короткое слово и чуть не давлюсь кусочком твердой сливы. Конечно, больше всего на свете я хотела бы переехать к ней, быть с ней все время!

– Просто превосходно! – восклицает она, вскакивая и от восторга роняя яблоко.

Я смотрю, как оно катится по столу и падает с края на кафельный пол. Беатриса не обращает на это внимания и смотрит на меня, а в ее взгляде появляется напряженность, которой я раньше не замечала.

– Я так расстроилась, когда Джоди сказала, что хочет съехать. Но это судьба, это как будто нарочно подстроено для того, чтобы ты могла переехать к нам. Я должна была подумать об этом раньше. Вот черт! – Она шлепает себя по лбу ладонью и корчит глупую рожицу, заставляя меня захихикать.

Ее энтузиазм заразителен, и от одной мысли о том, что можно переехать в этот потрясающий дом, снова жить вместе с людьми, а не ютиться в пустой квартире, мне хочется радостно скакать по кухне.

– Может, прямо сейчас пойдешь и посмотришь комнату? Думаю, Джоди уже ушла. О, это будет так замечательно, если ты переедешь к нам!

– Но… – Все происходит слишком быстро, и мое сердце начинает бешено колотиться. Я не уверена, смогу ли я это сделать, смогу ли я снова начать жить нормальной жизнью, а не отшельничать, как сейчас.

– Никаких но, Аби! В субботу все было так чудесно. Я ужасно нервничала из-за показа, но благодаря тебе все прошло как надо. Ты непременно понравишься другим девочкам. Пэм необыкновенно жизнерадостная и ужасная хохотушка, а Кэсс – просто прелесть… Пойдем. – Она протягивает руку и улыбается. Ее глаза широко распахнуты от волнения, и от этого она выглядит еще красивее. Я думаю о том, как здорово было бы жить у Беатрисы и больше не быть одной; это было бы все равно что снова обрести сестру, и я не могу сдержать улыбку, расплывающуюся по моему лицу.

– Ты права, – говорю я, беря ее за протянутую руку и позволяя ей аккуратно увлечь меня за собой. – Это будет замечательно.

И я выхожу за ней из кухни, оставив кислую сливу на столе.

Босые ноги Беатрисы шлепают по каменным ступеням, когда мы поднимаемся по винтовой лестнице, я прикасаюсь к одному из цветных плафончиков-маргариток в гирлянде, обвившей перила, и предвкушаю, что скоро этот прекрасный дом может стать моим пристанищем. На меня снова обрушивается пьянящий аромат пармских фиалок, и я понимаю, что он исходит от Беатрисы. Должно быть, это аромат ее духов или порошка, которым она стирает одежду. Так или иначе, он упоителен.

Когда мы поднимаемся на второй этаж, я не могу удержаться от того, чтобы заглянуть в дверь огромной гостиной, которая тянется через весь дом. Я вспоминаю субботу: бархатные мягкие диваны, артефакты, собранные Беатрисой во время ее путешествий в такие места, как Индия, Бирма и Вьетнам, стеклянные двери, выходящие на большую террасу с видом на сад. Я помню, какое чувство восторга я испытывала, устроившись между Беном и Беатрисой на одном из этих диванов, и мы сидели с бокалами вина в руках, болтая так, словно знали друг друга много лет.

Беатриса останавливается на полпути к следующему лестничному пролету и поворачивается в мою сторону, вопросительно приподняв тонкую бровь.

– Я просто любопытствую, – признаюсь я, и она продолжает подниматься по лестнице. Я ускоряю шаг, чтобы нагнать ее. – И вспоминаю субботний вечер.

Она смеется своим очаровательным звонким смехом.

– Это был замечательный вечер – и таких будет еще много, если ты переедешь к нам. Комната Джоди находится здесь, рядом с моей. А комната Бена – напротив, рядом с ванной. Дальше, наверху, у нас есть еще две спальни – чердачные комнаты, которые занимают Кэсс и Пэм. У них, к счастью, своя ванная, потому что обычно кто-нибудь из них уединяется там, крася волосы. Полагаю, ты все это не забыла, ведь «открытая студия» была совсем недавно.

Я киваю, не желая, чтобы она догадалась, насколько досконально я запомнила план ее дома; тогда она действительно сочтет меня сталкершей. Мы доходим до лестничной площадки и останавливаемся у одной из выходящих на нее дверей. Она выкрашена в белый цвет и снабжена массивной латунной ручкой. Замка нет. Беатриса осторожно стучит по филенке [5] двери костяшками пальцев. Не получив ответа, она толкает дверь, и та открывается с протяжным скрипом.

Комната настолько не соответствует остальному дому, что у меня возникает ощущение, будто я телепортировалась в студенческую общагу. Здесь царит запах нестираного постельного белья и грязной одежды, смешанный с чем-то едким, химическим. Я слегка вздрагиваю. Джоди лежит на односпальной кровати, которая придвинута к стене, чтобы освободить место еще для двух уродливых скульптур. На голове у нее огромные наушники, глаза закрыты, и она тихонько подпевает словам песни, которую слушает. Я не могу разобрать текст, но он звучит заунывно и протяжно. Я окидываю взглядом большую комнату со стенами цвета индиго, по которым развешаны многочисленные плакаты готических групп начала 1980-х годов, с высокими потолками и мраморным камином; я пытаюсь представить себе, что это моя спальня. Два створчатых окна высотой почти во всю стену выходят на улицу, на одинаковые пятиэтажные дома напротив. Серебристая береза в палисаднике то склоняется, то распрямляется под ветром, ее листья отбрасывают пляшущие тени на затертый ковер.

5

Филенка – декоративный элемент, тонкая вставка в деревянном полотне, которая чаще всего используется на межкомнатных дверях. – Прим. ред.

Джоди распахивает глаза и стягивает наушники с головы.

– Прости, Джоди, я стучала, – говорит Беатриса, однако выражение ее лица нельзя назвать виноватым.

Джоди садится и спускает ноги с края кровати, угрюмо глядя на нас. На ней огромная черная футболка с изображением Роберта Смита [6] , и в ней она выглядит лет на двенадцать. Ноги у нее бледные, а икры украшены таким количеством родинок, что напоминают детскую раскраску «соедини точки».

– Ты помнишь Аби? – спрашивает Беатриса.

6

Роберт Джеймс Смит (род. 21 апреля 1959 г.) – британский гитарист, вокалист и автор песен, лидер рок-группы The Cure. – Прим. ред.

Джоди мрачно кивает, когда я здороваюсь, ее ярко-голубые глаза смотрят на меня так пристально, словно она может читать мои мысли – словно знает обо мне все. Сердце мое замирает, и я мысленно повторяю слова Дженис, мантру, которой она научила меня, чтобы успокаиваться, когда я чувствую приближение приступа паники.

Джоди поворачивается к Беатрисе, ее детское личико недовольно нахмурено.

– Я только вчера сказала тебе, что съезжаю, а ты уже нашла претендента на мою комнату. – Она встает и натягивает серые облегающие джинсы, которые лежат свернутыми у ножки ее кровати.