Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса IV

Огромные каменные плиты, похоже, когда-то плотно и ровно укрывали все эти места, но теперь они были разбросаны и разломаны на части, словно тут произошла драка двух высокоранговых Практиков. Или Практика и духовного зверя.

Я наклонился к одной из плит. На мгновение подумал, что, возможно, там остались даосские письмена… но нет. Плиты были заросшие мхом, и на них не было ни одного иероглифа, даже стертого. Жаль, так бы, возможно, узнал что-то новое.

Между плитами была земля. Влажная. Тут же нахлынули воспоминания о других болотах и других жабах.

Но пока что ни я не ощущал никакой опасности.

Воздух вокруг нас менялся, словно становился гуще, насыщеннее.

— Ван, иди за нами. — пискнула Хрули.

— Ага, след в след. — добавила Джинг.

Лисы пошли какими-то извилистыми тропками.

Вскоре мы ощутили всю прелесть болотной живности, в особенности насекомых, а если точнее…самых противных ее особей — комаров. Я закрутил вокруг себя четки — их комары боялись и не подлетали близко, видно, есть в них зло, точно есть.

Вдруг я застыл. То, что я издали принял за булыжник, оказалось…жабой. Неужели она настолько хорошо скрывает свою ауру, что никто ее не ощутил?

— Да каменная она, расслабься, — хохотнул Ли Бо.

Я выдохнул.

Жаба действительно оказалась каменной. Вот только выглядела она как живая: крупная, бугристая, покрытая мхом, цвета заваренного чая. Один её глаз поблескивал янтарем, а другой, мутный, был повернут в пустоту — будто она вспоминала что-то далёкое. Под передней лапой у неё лежал круглый камешек с выщербленной дыркой в центре — словно монета.

— Это знак… — вдруг сказала Хрули, — что дальше нельзя, что дальше ее владения. Владения жабы.

Дальше действительно начинались большие лужи и неглубокие озерца. Во всяком случае, неглубокие с виду.

— Это просто каменная жаба, — фыркнул Ли Бо. — Мох, глаз из янтаря, и… галька во рту. Классический сувенир на удачу. Знаешь, такие раньше ставили в лавках — чтоб богатство приходило.

Я взглянул на неподвижную жабу, и казалось что она вот-вот возьмет и.

КВА!

Рядом прыгнули с плеском в стороны мелкие местные жабы.

— Пошли, — сказал я лисам и мы пошли дальше. Я, правда, еще несколько раз оглядывался на это каменное изваяние жабы. Мало ли.

Минут за десять мы дошли до холмов, которые скрывали от нашего взгляда обширную часть этой заболоченной равнины.

Холмы стояли вплотную друг к другу, и проходили мы их с легкой настороженностью. Идеальное место для засады. Или для мощного жабьего плевка.

Что ж, с другой стороны холмы заметно отличались. То тут, то там они были покрыты бамбуком и странными деревьями с листьями, цвета жидкого меда. Воздух тут был буквально пропитан влагой и странными запахами. Один вдох — и я будто наглотался сладковатой воды. Сама долина за холмами оказалась не такой и большой: несколько тысяч метров в длину, не больше.

Вот теперь начались самые настоящие болота. Кое-где качался на ветру тростник, лежали огромные листья кувшинок, а сами кувшинки светились изумрудным цветом. Таких я раньше не видел.

Из воды торчали плотные островки тростника — как подвижные платформы, качающиеся на волнах. Над водой порхали стрекозы с прозрачными крыльями и длинными хвостами, сверкающими будто нитями нефрита. Воздух был влажным, с лёгким ароматом болотных цветов и… меди? Такая ассоциация пришла в голову. Либо медь, либо золото.

А вот в центре этой долины зеленело какое-то огромное пятно, густо поросшее тростником, в центре которого была…кхм…хижина? Огромная хижина?

Да, из центра болот поднималась настоящая хибара на деревянном плоту. Вот уж чего я не ожидал увидеть, так это такого. Это там живет жаба, что-ли?

— Что за странный запах…? — пробормотал я, и приготовился использовать шаги Святого.

И едва я сделал первый шаг, как нейросеть выдала предупреждение:

[ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ. «БОЛОТО ВЕЧНОЙ ЖАДНОСТИ».

Примечание:особое место, способное влиять на психику, ослаблять волю и одурманивать вошедшего. В этом месте нельзя ничего трогать, иначе есть риск попасть под ауру «Вечной Жадности»].

— Кажется, тут пахнет монетами? — пробормотал Лянг.

— Мы тоже это ощущаем, — сказали лисы, скользя по воде.

— Лянг, Хрули, Джинг! Ничего тут не трогать.

— В смысле? — воскликнули лисы.

— В прямом. Ни к чему не прикасайтесь.

Внезапно подул ветер, и тростник разошелся в сторону, открывая нашему взору ту самую хибару на деревянном плоту. Она, словно старая цыганка, была увешана фонариками из ракушек, костяными колокольчиками и странными тряпичными оберегами. На ее крыше коптился сушёный угорь. На перилах — сушились монеты. Настоящие золотые, вяленые, как рыба.

А в широком проходе на троне из сундуков, мешков, монет, украшений и просто хлама сидела она.

Жаба-Скряжник.

Мы застыли. Застыл и тростник.

Застыла и жаба.

Громадная, как танк, вся в морщинах, с глазами как блюдца, и мордой, покрытой сотнями монеток.

И вот теперь я увидел, что-то, что я принял за кучки желтой крупной ряски…монеты, почему-то не тонущие, а плавающие по поверхности этого болота. Стоп! Да вокруг хижины летали тысячи крошечных золотых или медных монет. Прям как мои четки.

Чавк!

Язык жабы выстрелил в одну из пролетавших монет и приклеил к телу.

Глаза ее уткнулись прямо в нас. В них горел какой-то неугасимый желтый огонь алчности.

— И кто это пожаловал?

Жаба шумно втянула воздух, отчего весь тростник лег на воду и теперь нам стало полностью видно и болото, и саму Жабу.

— Праведник…две лисы и глупый карп.

— Почему это я «глупый»?! — воскликнул Лянг.

— Потому что карпы умными не бывают.

Карп только фыркнул струйкой воды.

Так, жаба разумна и не нападет. Это уже хорошо. Ведь хорошо? А еще я не ощущаю от нее направленной опасности. Но это может ничего и не значит, возможно, она хорошо скрывает свои намерения. С другой стороны, Ворон нас в прошлый раз отправил к белке, и она нас не тронула.

«А меня она не заметила». — гордо заметил Ли Бо.

Или делает вид, что не заметила.

«Тоже верно».

— Я вас почувствовала давно. Вы пахнете…пыльцой Чжи и звоном глупых надежд…но вы же пришли не просто так?