Моя вторая мама (Сериал). Книга 2

–  Фелипе, нам надо поговорить.

–  Надеюсь, они не подерутся, - усмехнулся Херардо, задумчиво подергивая себя за усы.
– Нам надо снова съездить в это полицейское управление, ты должна опознать и двух других негодяев. Они уже сознались, теперь их ждет суд.

–  Сколько лет им могут дать, как ты думаешь?
– поинтересовалась Даниэла.

–  Преступление крайне тяжкое, их могут приговорить к двадцати пяти годам тюрьмы, - и, отвечая на удивленный взгляд Даниэлы, Херардо добавил: - И мне кажется, что это еще не так много. Ты женщина сильная и смелая, большинство же не решаются даже заявить о преступлении, губят свою жизнь.

В кабинет Даниэлы вошла Джина.

–  Я всегда говорила, что правосудие не такое слепое, как его пытаются изобразить, - Джина прикрыла левой рукой глаза, а правую занесла над головой, пародируя известную фигуру правосудия.
– Я поеду с вами!

–  Нет, не стоит, - возразила Даниэла.
– Лучше будет, если ты останешься здесь. Если приедет Алехандро, объясни ему, куда я уехала.

–  Прекрасно, у меня будет возможность поближе познакомиться с ним, - Джина томно улыбнулась.

–  Как? Ты что, уже разлюбила Ханса?
– удивился Херардо.

–  Нет, я просто шучу, чтобы поддразнить Даниэлу, - Джина рассмеялась и чмокнула в щеку свою подругу.
– Конечно, я обожаю Ханса, и совсем скоро мы с ним уедем Германию

–  Вот и хорошо, - буркнул Херардо.
– Ну, пошли!

Когда Джина осталась одна, улыбка сползла с ее лица. В глазах стояла тоска.

Ханс и Фелипе вышли из Дома моделей. Немец решительным жестом пригласил своего спутника зайти в кафе напротив. Большинство столиков, как и во многих кафе мексиканской столицы, стояли прямо на улице. Один из них и заняли Фелипе и Ханс. Фелипе кипятился.

–  Когда вы закончите оскорблять меня, мы поговорим, - с невозмутимым видом произнес Ханс и небрежно бросил подошедшему официанту: - Два коньяка, пожалуйста.

Фелипе не понравилось, что Ханс решает за него:

–  А мне кофе!

–  Нет, нам два коньяка, - повторил заказ Ханс.

–  А мне кофе, - заупрямился Фелипе.
– Впрочем, делайте, что хотите.

–  Я не могу делать то, что я хочу, потому что… вы любите Джину, - полувопросительно сказал Ханс.

–  Я ее люблю?! Да я ее терпеть не могу!
– воскликнул Фелипе.
– Она оказалась никудышной женой и матерью!

–  А она вас любит, Фелипе, - неожиданно выпалил Ханс.

–  Разве она уже не едет в Германию?
– удивился Фелипе.
– Она же собирается за вас замуж и безумно счастлива!

–  Это она так говорит… - грустно покачал головой Ханс.
– Но это неправда. Она любит вас, Фелипе, я хочу, чтобы вы знали, что я на днях уезжаю в Германию. Один, без Джины. И она об этом ничего не знает. Я хочу, чтобы вы помирились.

–  А вы меня не обманываете?
– недоверчиво спросил Фелипе.

–  А какой мне в этом смысл?

–  Еще раз посмеяться надо мной.

–  Вы меня не за того принимаете, - сказал Ханс и дружески похлопал Фелипе по руке.

–  Она меня обманула! Это гадко!
– пожаловался Фелипе.

–  Она была в отчаянии. Ей не хватало вашей ласки и внимания, - парировал Ханс.
– Берегите ее, Фелипе, и не повторяйте старых ошибок. Не оставляйте ее, откройте ей свое сердце. Вы ведь тоже виноваты в том, что случилось.

Фелипе жестом подозвал официанта:

–  Нам повторить!

–  Что, кофе?
– хитро улыбнулся Ханс.

–  Какой к черту кофе! Два коньяка!
– от души рассмеялся Фелипе.
– Дорогой Ханс, жизнь полна неожиданностей.

Утром в конторе Хуана Антонио появился Роберто, отец Летисии. После ее визита к родителям Роберто еще больше встревожился за судьбу дочери, и только страх за нее и за будущего внука заставил его пойти на столь неприятный разговор.

–  Я вам повторяю, - почти по слогам произнес Хуан Антонио, - я буду выплачивать вашей дочери содержание на моего ребенка!

–  Вы должны жениться на Летисии, - мягко возразил Роберто.

–  Я никогда ей этого не обещал!

–  Но ведь ребенок - это огромная ответственность… - продолжал Роберто.

–  И вы это говорите мне? Мне?!
– задохнулся от возмущения Хуан Антонио.
– Послушайте, Летисия не ребенок! Она - женщина и долго осаждала и домогалась меня. Моей ошибкой было то, что я, как дурак, попался в ее сети. И уж не ей жаловаться и говорить об ответственности… Она сама повесилась мне на шею! И все, чего она добивалась, это чтобы я ее содержал. А теперь что, мне и вас еще взять на содержание?!

–  Я хочу сразу внести ясность: ваши деньги меня не интересуют, - сдерживая дрожь, произнес Роберто.
– Я не богач, но в состоянии обеспечить свою семью всем необходимым.

–  Ваши трудности меня не интересуют. Прошу вас, уходите! У меня много работы. Я и так уделил вам много времени, - Хуан Антонио не мог, да и не пытался скрыть своего раздражения.

–  Скажите, какую сумму вы собираетесь ежемесячно выделять Летисии, и я верну вам эти деньги, от меня их моя дочь не примет, - Роберто тоже старался побыстрее закончить этот неприятный для него разговор.

–  Не говорите ерунду, - отмахнулся Хуан Антонио.

–  Нет, я настаиваю на этом! Я сам содержу свою семью. И смогу позаботиться о своей дочери. Она в вас не нуждается, - Роберто вышел с гордо поднятой головой.

У обоих от разговора остался горький осадок.

Потом в офис Хуана Антонио заглянул Ханс:

–  Я зашел попрощаться. Завтра вечером я улетаю в Германию.

–  Вот уж не думал, что вы с Джиной уедете так скоро, - удивился Хуан Антонио.

–  Дело в том… что я уезжаю один. Для меня лучше забыть Джину навсегда. Даниэла открыла мне глаза на то, что происходит в действительности. Поэтому я уезжаю, а Джина даже ничего не знает о моем отъезде, - Ханс, похоже, вновь обрел уверенность в самом себе.

–  А если все не так, и она действительно хочет уехать тобой?

–  Она знает, где меня найти. И я приму ее с распростертыми объятиями.

–  Я понимаю тебя, Ханс, - Хуан Антонио похлопал приятеля по плечу.
– Мы будем скучать по тебе.

–  Мое отсутствие будет недолгим. Хотя, может быть, лучше мне сюда и не возвращаться, - заметил Ханс.

–  Ну, если гора не идет к Магомету… тогда я приеду тебе в гости, - засмеялся Хуан Антонио.

Ханс тоже улыбнулся, услышав неожиданный каламбур: