Моя вторая мама (Сериал). Книга 2

–  Ни о чем не волнуйся, - сказала она Монике.
– Это твой дом. Живи здесь, сколько захочешь.

–  Спасибо, сеньора, - поблагодарила ее Моника.
– Но я не буду злоупотреблять вашим гостеприимством.

–  Не говори глупости, - остановила ее Дениз.
– Мы будем помогать тебе.

Ромелия обняла обеих подруг:

–  Я рада, что вы обе со мной. Мне было так одиноко без дочери. А теперь у меня сразу две дочки. Надеюсь, ты все поняла и больше не захочешь покидать родной дом.

Дениз, улыбаясь, кивнула. Моника печально глядела на них, остро ощущая свое одиночество. Ромелия посмотрела на нее и сказала:

–  То, что с тобой случилось, очень грустно. Но здесь тебе нечего бояться.

–  Я знаю, сеньора, спасибо, - ответила Моника.

–  Вот только плохо, что ты не предупредила семью, - озабоченно произнесла мать Дениз. Слезы выступили у девушки на глазах.

–  У меня нет семьи, сеньора. Я оскорбила всех своих близких и не имею права на их внимание.

Ромелия, вздохнув, погладила ее по голове:

–  Ладно, дочка, тебе, может быть, виднее, что ты делаешь.

Она улыбнулась:

–  Только не называй меня сеньорой. Мое имя Ромелия, так ко мне и обращайся.

Джина сидела в кресле, поджав под себя ноги. Даниэла корила ее:

–  Зачем ты пошла к Фелипе?

–  Я очень разозлилась на него за вчерашнее.

–  Я просто отказываюсь вас понимать, - сердито сказала Даниэла.
– Пора бы вам и повзрослеть. Ведете себя, как малые дети.

–  Но он же смеется надо мной! Я для него ничего не значу!
– в слезах ответила Джина.

–  Скорее, наоборот, ты для него слишком много значишь.

–  Ой, пусть он катится к дьяволу. Я думаю, не поехать ли мне к Хансу в Германию. Уж он-то меня действительно любит.

Даниэла молча посмотрела на нее и тяжело вздохнула.

–  Знаешь, Алехандро приходил ко мне со своим сыном. Карлос мне понравился, умный и живой мальчик.

–  Да, Алехандро не дурак. Он понял, что тебя легче всего пронять детьми, - усмехнулась Джина.

–  Прекрати, - сердито сказала Даниэла.

–  Я же говорю правду, - миролюбиво произнесла подруга.
– Ты любишь детей.

Даниэла вздохнула.

–  Да… Они такие милые. Знаешь? Я решила взять на воспитание несколько детей. Представлю новую коллекцию - и займусь детьми, честное слово.

–  Ты серьезно?
– с улыбкой спросила Джина.

–  Серьезно. Жизнь без семьи лишена смысла. А только подумать, сколько на свете детей, лишенных родительской ласки!

–  Ты права. Ну что ж, поступай, как знаешь… И мы будем уважать тебя еще больше, - улыбнулась Джина.

Иренэ сидела за столом перед разложенными эскизами с гордым видом. Альберто рассматривал рисунки и качал головой:

–  Ничего не скажешь, здорово. Даниэла знает свое дело.

–  По-моему, это кошмар, - вздернула плечо Иренэ.
– Но что делать, плохие вкусы господствуют в мире.

–  Наш Дом моделей будет иметь успех, - усмехнулся Альберто.
– Даю голову на отсечение.

–  Дай-то Бог. Слушай, Альберто, Моника от тебя убежала, почему бы нам не жить вдвоем?

–  А вдруг она вернется?
– сказал Альберто, не глядя на нее.

–  Ты прекрасно знаешь, что не вернется, - вздохнула Иренэ.
– Почему ты не хочешь жить у меня?

Альберто пробормотал что-то неопределенное. Предложение Иренэ было заманчивым, но связывать себя обещанием ему не хотелось.

Хуан Антонио всегда отличался решительностью и энергией. Именно поэтому ему когда-то удалось блестяще наладить дело в своей фирме. Но и в сердечных делах он был таким же. Поняв, что главное в его жизни - любовь к Даниэле, он пришел к ней в дом, зачеркнув то, что ему теперь казалось досадным и случайным, и со всей страстью и настойчивостью стал снова добиваться любви Даниэлы. Он пришел в дом, где они когда-то были счастливы.

–  Я не сдамся, не отчаюсь, а буду умолять тебя о прощении, пока мы опять не будем вместе, - говорил он, глядя Даниэле прямо в глаза.

–  Пойми же, я не хочу о тебе ничего знать. Уходи и не мучай меня больше, - отвечала Даниэла, нервно ломая руки.

–  Подожди, нам необходимо поговорить о Монике. Она ведь расплачивается и за нашу размолвку.

Он пристально посмотрел на Даниэлу и сказал:

–  Я люблю тебя, Даниэла. Я люблю тебя.

Он попытался поцеловать ее, но она оттолкнула его и дала пощечину.

–  Да как ты смеешь!
– отчаянно воскликнула она.
– Я не хочу с тобой говорить, уходи, меня не интересует твоя жизнь!

–  Я сойду с ума!
– простонал Хуан Антонио.

–  Это меня не касается. Моника мне уже сказала, что я не имею отношения ни к ней, ни к тебе. Вот и чудно. Я забуду вас обоих, как вы забыли меня.

Хуан Антонио прошелся по комнате и, резко повернувшись к ней, выпалил:

–  Я совершил страшную ошибку, но никогда не забывал тебя, Даниэла.

–  Лучше бы тебе подумать об этом до того, как ты связался с Летисией, - горько сказал Даниэла.

–  Попробуй меня понять, - вздохнул Хуан Антонио.
– Я ощущал себя старым, у меня появились комплексы, и когда молоденькая девочка обратила на меня внимание, это оказалось слишком сильным искушением.

–  Вот и оставайся с молоденькой девочкой. А обо мне можешь забыть, - сердито бросила Даниэла и пошла к выходу.

–  Даниэла!
– воскликнул Хуан Антонио.

Она остановилась и повернулась к нему.

–  Даниэла!
– повторил он.
– Забудь обо всем. Я люблю тебя!

Она покачала головой.

–  К сожалению, у меня очень хорошая память. К тому же у тебя будет ребенок.

–  Это не должно тебя волновать. Я твердо решил порвать с Летисией. О женитьбе на ней не может быть и речи.

Даниэла сжала кулаки.

–  Меня не интересуют твои решения. Уходи, прошу тебя.

–  Даниэла!
– умоляюще произнес он.

–  Между нами все кончено, Хуан Антонио. Не надо цепляться за воспоминания. Живи своей жизнью и дай мне жить моей.

Он хотел что-то сказать, но Даниэла остановила его, подняв руку:

–  Если ты еще раз придешь в этот дом, я перееду отсюда.

–  Нет, этот дом твой, - покачал головой Хуан Антонио.

–  Тогда уважай мои права. Ты не должен являться сюда всякий раз, когда тебе взбредет в голову.

И она вышла. Хуан Антонио печально смотрел ей вслед.

Даниэла поднялась к себе в комнату и села в кресло. Ею овладели сложные чувства. Дверь бесшумно открылась, и вошла Джина. Она знала, что здесь был Хуан Антонио, и хотела поговорить о нем.

–  На твоем месте я бы его простила, - осторожно сказала она.