Мученик

– Рад, что в этом мы согласны. – Я замолчал, отбросив ясеневый клинок, и вытащил с пояса кинжал. Глаза Эймонда расширились, когда он увидел, что я зашагал к нему, но, снова к его чести, он не побежал. – Ударь меня, – приказал я ему, – или я тебя порежу.

– Мастер Пи…? – начал он и с криком отдёрнулся, когда мой кинжал оставил царапину под его глазом.

– Всего лишь пощекотал, – сказал я, пригибаясь, и двинулся по кругу, выставив кинжал. – Дальше будет всерьёз.

Без дальнейших проволочек я нанёс удар, снова целясь ему в лицо. Как и всегда при настоящей опасности, Эймонд отреагировал шустро, уклонившись в сторону, и его меч взметнулся, чтобы отразить кинжал. На меня это произвело впечатление, как и тот факт, что он до сих пор не убежал.

– Ударь меня, – снова сказал я ему, и опустился, целя лезвие кинжала ему в живот. Эймонд отскочил, не успев избежать пореза, от которого на его куртке осталась дыра, и ударил мечом мне в голову, прямо и от души, но снова слишком медленно. Я отдёрнулся в сторону и взмахнул кинжалом по плечу Эймонда, прорезав ткань рубашки и оставив неглубокую рану на коже. По-моему, боль оказывает непредсказуемое воздействие на людей. Многие от неё сжимаются, а другие от потрясения неподвижно замирают. Некоторые, как Эймонд, отвечают с гневом и новообретёнными силой и скоростью.

Его деревянный клинок громко треснул, соприкоснувшись с моим черепом, породил перед глазами пламя звёзд и вызвал пульсирующую боль. Её не было с самого утра, когда я утопил её в приличной дозе чудесного эликсира Делрика. Благодаря удару Эймонда она вернулась в полной мере, вместе с дополнительной дозой мучений, которые научат меня, как глупо недооценивать противника.

– Мастер Писарь?

Я моргнул, звёзды гасли перед глазами, открыв Эймонда, который, встревоженно нахмурившись, смотрел на меня. О его здравомыслии говорило то, что он отошёл за пределы досягаемости моего кинжала. Позади него остальные новобранцы остановили свои поединки и разглядывали мой конфуз.

Я приглушил стон и сдержал желание потереть голову, вместо этого выдавив из себя улыбку.

– Отлично, – похвалил я Эймонда, убирая кинжал обратно в ножны. Потом уже громче крикнул остальным: – На этом пока всё. Немного перекусите, а потом доложитесь сержанту Дорнмалу для занятий с лошадьми. Посмотрим, сможете ли вы ехать рысью, не падая на жопу.

Они все послушно разошлись, кроме Эймонда, который встревоженно задержался.

– С вами точно всё в порядке? – спросил он.

Резкий ответ, поднимавшийся к моим губам, так до них и не добрался, поскольку именно в этот миг встряла Эйн, появившаяся возле меня.

– Хорошо ты ему врезал, – поздравила она Эймонда, широко улыбаясь и по-девчачьи подпрыгивая. У неё вошло в привычку наблюдать за Верховой Гвардией во время тренировок, и её перо не отрывалось от пергамента – она записывала наши скачки, всё лучше и лучше складывая фразы. В ответ на мой хмурый взгляд она комично надула губы, а потом хихикнула и подцепила мою руку своей: – Пошли. Пора поесть. Там новая повариха с кухонь святилища. Готовит не лучше меня, но и не хуже. Слышала, дают пирог.

– Иди без меня, – сказал я, моргая из-за пульсации в голове, заставившей меня задуматься, может ли череп человека взорваться изнутри. – У меня дела в другом месте.

– Ну ладно. – Она пожала мне руку и унеслась прочь. Несмотря на всю боль, я заметил, как Эймонд проследил за ней взглядом, не отрывая глаз от лодыжек, мелькавших под взвевавшейся на бегу рясой.

– Эй! – сказал я, щёлкнув пальцами у него перед глазами.

– Я… не хотел ничего такого, мастер Писарь, – начал заикаться Эймонд. – Я бы никогда…

– Хорошо. Продолжай в том же духе. – Видя всю глубину его смущённого раскаяния, я смягчил свой тон и пристальнее взглянул на его руку. – Швов не понадобится. Промой уксусом и перевяжи чистым хлопком. Если загноится, ступай к просящему Делрику. – Я похлопал ему по плечу, и он пошёл прочь. – Для твоего здоровья лучше держаться от Эйн подальше. Не всякую красивую штуку надо трогать. Иди поешь. Если кто-нибудь обо мне спросит, я буду в библиотеке.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Я допил остатки снадобья Делрика по пути в библиотеку Ковенанта, морщась от вкуса и от печальной перспективы выпрашивать этим вечером добавки у несговорчивого лекаря, и решил до возвращения в святилище разыскать аптекаря, на тот случай, если Делрик окажется непреклонен. Перспектива пытаться заснуть без чего-либо, способного заглушить пульсирующую боль, казалась пугающей.

От Сильды я знал, что в Атильторской библиотеке Ковенанта хранится самое большое собрание оригинальных писаний и учений во всём Альбермайне, и этот архив даже внушительнее, чем трагически утраченная библиотека короля Эйрика в Ольверсале. Потому удивительно было, что само здание здесь производило заметно меньшее впечатление, чем его уничтоженный северный кузен. Сооружение казалось явно старше святилища, и его неровные стены были сложены из круглого камня и раствора, а не из точно выверенного и идеально подогнанного гранита. По правде говоря, он гораздо больше напоминал скотный двор, чем знаменитое пристанище знаний. Впрочем, недостаток благоговения испарился, как только я прошёл через большие дубовые двери и узрел сокровища внутри.

Если снаружи это здание представляло собой не очень-то впечатляющее сооружение, то внутри всё оказалось иначе. Полки занимали три уровня – нижний уходил глубоко в подвалы под уровнем земли, и к ним спускалось множество спиральных деревянных лестниц. Полки среднего уровня стояли на широких балочных платформах, соединённых мостиками, а верхние стеллажи поднимались через решётку стропил. На каждом уровне трудились библиотекари в рясах, проверявшие запасы или переносившие туда-сюда охапки книг и свитков. Глубоко в недрах нижнего уровня я заметил наклонные столы и согнутые спины писарей за работой в скриптории. Любого писаря и любую душу с любовью к словам это место непреодолимо манило. Здесь можно было провести всю жизнь за чтением, и при этом никогда даже близко не подойти к тому, чтобы исчерпать поставки свежих материалов.

– Значит, писарь, который сражался с рыцарем? – спросила стремящаяся Вьера. Меня к ней проводили после того, как я представился хранителям у дверей. Они явно отнеслись ко мне настороженно, но неясно было, что случится, если мне не дадут войти, и потому хранители шустро передали такую неприятную личность старшему библиотекарю. Ею оказалась высокая стройная женщина с немалым количеством лет за плечами, хотя из-за общего впечатления яркой жизненной энергии сложно было угадать её настоящий возраст. Она занималась просмотром древнего иллюстрированного тома, разглядывая вычурные картинки через пару линз в оправе. Впрочем, когда она опустила линзы и обратила на меня свой суровый пронзительный взгляд, я засомневался, что возраст хоть как-то истощил её способности. Быстрыми проницательными глазами она осмотрела меня с головы до пят, лишь на миг задержавшись на лице, прежде чем перевела взгляд на меч на моём поясе. Впрочем, дольше всего она смотрела на свитки, торчавшие из рюкзака за моей спиной.

– На меня это должно произвести впечатление? – добавила она, изогнув бровь.

– Ни в коем случае, – ответил я. Она сразу мне понравилась. – Но я лелею надежду, что вы будете признательны.

Её губы чуть изогнулись, но она подавила улыбку прежде, чем та расползлась.

– Умоляю, поведайте, за что?

– Плоды моих последних трудов. – Я шагнул вперёд, поставил рюкзак ей на стол, развязал и достал верхний свиток. – Рассказ очевидца о роли роты Ковенанта в Битве на Поле Предателей, – сказал я, протягивая его ей.

Стремящаяся Вьера не стала сразу протягивать руку за свитком, а фыркнула с сомнением и глотнула чаю, и только потом согласилась его принять. В лесу, едва придя в сознание, я за первые дни исписал десять страниц качественного пергамента. Поэтому чистописание получилось не лучшим, но, как бы самонадеянно это не звучало, даже мои худшие работы часто превосходят труды большинства писарей. Я видел, как глаза стремящийся немного расширились, хотя, листая страницы, она быстро вернула лицу нейтрально-угрюмое выражение.