Муля, не нервируй… Книга 4

— Как это кто? — удивилась женщина и посмотрела на меня, как на дурачка.

— Да, кто? Я не знаю вас, — повторил я строгим голосом.

Женщина настолько впечатлялась моими словами, что изумлённо покачала головой и растерянно посмотрела в сторону Дуси, видимо в поисках поддержки. Поддержки она там не нашла, поэтому ответила:

— Я же Нюра!

Мне это имя совершенно ни о чём не говорило — Нюру я видел впервые в жизни.

— А я — Муля, — ехидно сказал я и добавил, — и что дальше? Кто вы?

— Ну, я это… — женщина окончательно потеряла нить разговора и умолкла, с осуждением посмотрев на меня.

— Так, Нюра, — вздохнул я, уже понимая, что придётся информацию выдавливать из неё по капле. — От меня вы что хотите?

— Ну, дык я же и говорю! — возмущённо опять затараторила она, — не платит! Две недели! Денег, говорит, нетути! И мясник приходил уже! Два раза! И за творог тоже надо! Я творог же на рынке завсегда беру, чтобы жирный! С укропом шибко хорошо получается. А нынче и денег-то нетути! А я ей и говорю…

— Это я уже слышал, — резко оборвал многословный бабий трёп я, — кто говорит?

— Дык хозяйка моя! — выпалила Нюра и продолжила возмущаться. — А творог давеча…

— А хозяйка у вас кто? — мне уже эта бестолковость начала надоедать.

— Как это кто?! — изумлённо посмотрела на меня Нюра, словно я обязан был знать её хозяйку и всю её трудовую биографию.

— Да. Кто? — раздражённо прищурился я.

— Дык Фаина Георгиевна же! — даже растерялась она, — я же и говорю…

Мы с Дусей переглянулись. Дусино лицо вытянулось. Моё, видимо, тоже.

— Что с Фаиной Георгиевной? — спросил я, и, видимо, голос мой прозвучал слишком резко, потому что от нагловатой бравады Нюры ничего не осталось, она даже голову в плечи втянула.

— Ну… это…

— Денег, говорит, нету у них, — сообразила домовитая Дуся, — и долги. А я-то думаю, чего это не приходит она. Давно уже её не видела. А оно вон чего…

Дуся тяжко вздохнула, а мне стало стыдно. Я так заигрался во все эти шпионские игры, так старался вывести врагов советско-югославского проекта на чистую воду, что совсем забыл о Фаине Георгиевне. Да и про Мишу Пуговкина забыл. И Жасминову вон обещал когда ещё с работой помочь, а не помог. А он тактично молчит, не напоминает…

Уши мои запылали.

— А почему это ты вдруг её домработница? — с подозрением посмотрела на неё Дуся, — у неё же Маруся была. Где Маруся?

— Не Маруся, а Глаша! — поправила её Нюра.

— Правильно, Глаша! — хохотнула Дуся, — проверить тебя надо было. Вдруг ты ахверистка какая. Так а где Глаша?

— В деревню уехала, — немного обидевшись, пояснила Нюра, — у сестры ейной именины, так Фаина Георгиевна её отпустила. А меня взамен взяла. По рекомендации.

— На целых две недели отпустила? — удивлённо покачала головой Дуся и с намёком посмотрела на меня. — Везёт же некоторым людям.

— Так что с деньгами? — нетерпеливо напомнила Нюра, гордо проигнорировав дусины предвзятые подначки и недоверие.

— А сколько там долгу? — спросила Дуся деловито.

Нюра замялась, а я уже вытаскивал из шкафа потрёпанный кошелёк, доставшийся мне в наследство ещё от того, настоящего Мули. А вот ему от кого — не знаю.

— Хватит? — я протянул Нюре четыре хрустящие бумажки.

— Вот так нормально будет, — Дуся ловко вытащила прямо у меня из рук одну купюру и строго посмотрела на Нюру, — я цены на рынке прекрасно знаю. Ты, небось, у кривого Архипа творог берёшь?

Нюра от неожиданности аж икнула и только растерянно кивнула головой.

— А мясо Фаина Георгиевна не ест вообще-то, — кривовато ухмыльнулась Дуся.

— Так это для пса ейного, — обиженно пролепетала Нюра.

— Знаю я того пса, — отмахнулась Дуся и пояснила мне, — собачку Фаина Георгиевна где-то подобрала. Так оно мелкое, как котёнок. Что там оно ест?! Напёрсток!

— Да он… — начала было Нюра, с нетерпением поглядывая на радужную бумажку в Дусиных руках, как Дуся вывалила убойный аргумент:

— И кости, небось, одни ему берёшь! Знаю я таких как ты! Жлобих!

Нюра не посмела перечить, только спросила просительно, очень уважительным голосом, и глядя только на Дусю:

— Ну, так я пойду тогда, ладно, мадамочка? Долги надо раздать и ещё ужин готовить…

— А что Фаина Георгиевна делает? — спросил я.

Нюра, которая уже дошла до двери, вздрогнула:

— Так это… лежит она. Второй день как легла, так и лежит. А я ей говорю, сходили бы погуляли, что ли, или в этот, теятр свой, а она лежит и не отвечает ничего… То сидела, сидела, курила много и плакала. А теперь только лежит… И пса не выгуливает, а он, между прочим, на дорожку нассал! Мне застирывать потом пришлось!

И я понял, что дело швах и надо идти на Котельническую.

Когда словоохотливая Нюра покинула нашу квартиру, Дуся, увидев, что я начал собираться, рассудительно сказала:

— Ты погоди, Муля.

— Так надо сходить, посмотреть, что там случилось, — ответил я, торопливо натягивая пиджак.

— Всё равно погоди, — нахмурилась Дуся и пояснила, — она два дня лежит и ничего с ней не стало. Дамские нервы у неё, знаю я это. От излишней волнительности такое у некоторых дамочек происходит. Так вот ещё час она полежит. А я тем временем приготовлю что с собой. А то эта Нюра та ещё растяпа, это же сразу видно!

Я снял пиджак, признавая правоту Дуси. Да и было при мне такое уже, здесь, в коммуналке, там тоже, помнится, она несколько дней не выходила из комнаты. Еле-еле уговорил тогда я её.

— Я пироги-то состряпать уже и не успею, — завздыхала Дуся, тем временем ловко замешивая тесто, — а вот лучше оладушек нажарю, пышных. Это поскорее будет. И есть у меня со вчерашнего ужина котлеток немного. Думала тебе разогреть. Возьмешь ей котлеты тоже. А пока ты ходить к ней будешь, я тебе новый ужин-то и приготовлю. Нормально будет.

Я не возражал.

Когда я, нагруженный как ишак, всевозможными кастрюльками, плошками и горшочками, дошёл до знакомой высотки, пот катился у меня по спине Ниагарским водопадом. Дуся расстаралась: идти с одними оладушками ей показалось, как говорится категорически «не комильфо», поэтому, кроме вышеупомянутых котлеток, я тащил ещё творог, кусок жаренной рыбы, отварные сосиски, кусок сала и увесистый горшок с квашенной капустой. И ещё три каких-то маленьких горшка, даже не знаю, что там.