Муж мой - враг мой

Как я сплю, но сила моя устала сидеть взаперти и, свободная от оков разума, она разворачивается, расправляется, устремляется ввысь, если не сама, то зелеными побегами.

И я улыбаюсь во сне.

Я выпадаю снова в здесь и сейчас, и на несколько мгновений не могу вспомнить, как дышать. А напоминает — чужое дыхание рядом и грудь, вздымающаяся под моей щекой.

Я улыбнулась и теснее прижалась к мужу, оплетая его, махнув рукой на то, что я обнажена, а благородной тэе нужно надеть сорочку и привести себя в порядок…

Я ведьма. Мне — можно.

Глава 15

Совместный завтрак для нашей супружеской четы — явление исключительно редкое.

Обычно к моему пробуждению дражайший супруг успевал умчать по каким-нибудь важным мужским герцогским делам.

А сегодня нет, сегодня сидит и как миленький со мной завтракает: лицо сосредоточенное, брови сурово сведены…

Масло на тост намазывает.

За процессом я наблюдала с чрезвычайной заинтересованностью, потому что по его завершению тост планировала отобрать.

Потом поняла, что все равно постесняюсь, и передумала.

Хотя это в любом случае ничего не меняло — первый намазанный Лисом кусочек поджаренного хлеба все равно лег в мою тарелку, а не в его собственную.

— Какие у тебя на сегодня планы, радость моя? — поинтересовался муж, намазывая следующий тост.

Я с сожалением отказалась от намерения откусить от тоста кусочек.

— Папа. Он приглашал меня погулять вместе сегодня утром. Прогуляемся по Соколиной Галерее, поболтаем о разном, — я неопределенно дернула плечом. — А у тебя?

— А меня твой брат пригласил потренироваться вместе. И тоже — сегодня утром. Очевидно, чтобы я не помешал вашему отцу получить разведданные от его резидента глубокого внедрения!

Оу! Мои брови непроизвольно приподнялись удивленным домиком, но в целом, ехидство Алиссандра я предпочла проигнорировать, и вгрызлась в тост, запивая его соком.

Было почему-то ужасно смешно.

Галерея называлась Соколиной, потому что её огромные окна от пола до потолка были забраны витражами с изображением соколов — парящих, пикирующих на добычу, сражающихся между собой и горделиво восседающих на скалах. Она опоясывала почти весь четвертый этаж замка Лунь по восточной стороне, и по утрам здесь было особенно красиво.

— Я не нашла артефакта, отец, — закончила я свой рассказ.

Мы с его светлостью герцогом Аласским чинно прогуливались под руку, и беседовали.

Вернее, я говорила, а отец — слушал.

—...словом, за этот месяц я с поисковым артефактом обошла весь Страж. А уж во время ревизии просто не расставалась с ним. И ни разу не ощутила отклика. Хотя бы слабого, эхоподобного! — Мы остановились напротив витража, изображающего гнездовье белошеих свейских соколов, и я, осторожно погладив знакомый с детства рисунок, призналась, — Я не знаю, что делать, отец.

А за цветным стеклом на тренировочной площадке скакали две фигуры, и даже с высоты четвертого этажа я узнала одну из них.

Значит второй — Виторик. Лис говорил сегодня...

Я шагнула в сторону, ища, где витраж прозрачнее, но отец понял, чего я хочу, провел ладонью вдоль вдоль окна — и рисунок растаял, как морозный узор тает от тепла, а стекло обрело хрустальную прозрачность.

Некоторое время мы оба молчали, смотрели, как внизу пляшут два человечка, как танцуют едва видимые отсюда мечи…

Не то чтобы я что-то понимала в развернувшемся передо мной действе.

Мне было просто красиво.

Они мне нравились, оба, мне приятно было на них смотреть, и особое удовлетворение доставляло знание, что они не собираются друг друга убивать.

А что прыгают и звенят железом — пускай.

Ведь действительно же красиво.

— Он не обижает тебя, Нисайем? — осторожный вопрос отца застал меня врасплох.

Настолько, что мне понадобилось время, чтобы вынырнуть из собственнических мыслей, прокрутить мысленно вопрос, который я прослушала, а потом еще несколько мгновений, чтобы сообразить, кого он имеет в виду.

— Нет, отец, — кротко опустив очи в пол ответила я, наконец разобравшись, что к чему и расставив мысли по местам.

Было стыдно и неловко, что меня поймали на разглядывании собственного мужа. Теперь его светлость догадается, что это занятие делает меня туповатой...

— Ниса? — и я по голосу поняла, что отец нахмурился. А потом осторожно спросил,— Ниса, тебе там… плохо?

Я растерялась.

Ответить “Да”? Но ведь это будет нечестно по отношению к Алиссандру!

Сказать “Нет, мне там хорошо”?

Ой… Но ведь папа наверняка тогда обидится?

Мысли метались и сталкивались, я почему-то перепугалась и пришла в совершенное замешательство, а потом, словно молния, сверкнуло озарение: слово!

Слово, данное Лисом королю!

Он поклялся, что будет хорошо со мной обращаться!

— Нет, отец, — вежливо, но твердо, ответила я, мгновенно приняв решение. — Всё хорошо.

Он смотрел на меня внимательно, испытывающе. Но потом всё же кивнул.

Я же взяла его под руку и повела дальше по галерее, прочь от Алиссандра, потому что… Ну… Просто!

— Что ж, — герцог Аласский вернулся к предыдущему разговору. — Возможно, мы были неправы. Возможно, Вейлероны всё же хранят артефакт Лунь не в Страже. Я дам задание специалистам, пусть думают. Ты же, пожалуй, можешь возвращаться, дитя моё.

Я почувствовала, как каменеет моя рука на отцовском локте, и усилием воли заставила её расслабиться.

— Астея Пятого в мужья я тебе, пожалуй, всё же не обещаю, — скупо улыбнулся он, и мне стало немного легче. Всё же чем дальше, тем менее удачной мне казалась та шутка! — В остальном же всё будет хорошо.

Отец погладил меня по руке, которую я так и не убрала.

— После того, как правда о твоем даре станет достоянием света, будет большой скандал. Развод на этом фоне несколько теряется, но я бы не хотел, чтобы тебя затронула эты буря. Как ты смотришь на то, чтобы уехать на пару лет? — он взглянул на меня внимательно, пристально. — Рискин согласна учить тебя по-настоящему. Поедете, посмотрите мир… Если пожелаешь — инкогнито, а если считаешь, что готова встретиться с пересудами лицом к лицу — под своим именем. А здесь за год-другой всё уляжется, появятся новые интересные темы для сплетен.