Мужчина моей судьбы

Надежда постепенно угасла, сменившись отчаянием, отчаяние — раздражением, даже злостью. Ведь я же видела, как он на меня смотрел при встрече, чувствовала, что ему не безразлична, ощущала возникшую между нами связь. Так какого же черта он творит? Почему не хочет дать нам ни единого шанса? Махнул рукой на свои желания и опять собирается поступить, как должно, заключив выгодный для Намарры династический брак? Или я просто ошиблась там, в Овальном зале, когда шла… нет, не к трону — к нему? Обманулась, выдав желаемое за действительное. Не существует нас. Никогда не существовало. Есть племянник короля, герцог Роэм Саллер и графиня Мэарин Ольес, с которой у его светлости случилась кратковременная интрижка.

А еще меня беспокоил Петька, вернее, его поведение в последние дни. После приема, на котором мы встретились с гостями из Араны, он словно потерял душевное равновесие. Посторонние изменений к счастью, пока не замечали, — но я хорошо знала своего близнеца и сразу обратила внимание на взгляды, которыми он исподтишка одаривал сигилльскую принцессу. В них светился острый мужской интерес и какая-то тягучая тоска — вот это тревожило больше всего.

Я пыталась расспросить, что происходит. Но всегда такой откровенный, охотно рассказывающий обо всех своих интрижках брат, неожиданно замкнулся. Отшучивался, ловко уходил от ответа и переводил разговор на другую тему. Что ж, попробую еще раз. Вот прямо сейчас, пока мы будем гулять с Шариком.

Решительно поднялась.

— Подождите, госпожа, — застрекотала вьющаяся вокруг меня служанка. — Позвольте складки расплавлю… Вот так… И перчатки…

Она потянулась к узкой длинной шкатулке из темного дерева, открыла ее и неожиданно зависла.

Секунда…

Другая…

— Что там, Герна?

— Ничего… — Девушка растерянно заморгала, протягивая пустой футляр. — Совсем ничего. Ваши перчатки… Они исчезли…

— Ты, наверное, оставила их в гардеробной — пожала я плечами. — Или положила в другое место.

— Да-да, миледи, конечно. Так и есть… — энергично закивала камеристка и метнулась в гардеробную.

Через пять минут отчаянных поисков пропажа так и не нашлась, а мое терпение окончательно иссякло.

Еще полчаса, и в парке появятся первые любители утренних прогулок — придворные, с которыми непременно придется раскланиваться и обмениваться хотя бы парой ничего не значащих фраз. Это в лучшем случае. В худшем — кто-нибудь попытается составить нам компанию. А если Птарх принесет «женихов» или Дарена с Орвальдом, останется только сбежать. А я уже настроилась на тишину, покой и серьезный разговор с Петькой.

— Герна, я тороплюсь. Это ведь не единственные перчатки, надену другие, ничего страшного. Давай вот эти, с серебряной застежкой или те, белые кружевные. Мы уйдем, а ты потом спокойно поищешь…

— Но я помню, что с вечера все приготовила… положила… проверила… — камеристка никак не успокаивалась и, провожая меня до двери, сокрушалась и бормотала оправдания. — Как же так?..

Дотошная и исполнительная, она приняла внезапное исчезновение вещей как личное оскорбление и сейчас чуть не плакала. Но я ее почти не слушала, а вскоре и вовсе забыла об этом курьезном случае. Кому в королевском дворце могут понадобиться чужие перчатки? Они же не из чистого золота в конце концов. Так что обязательно найдутся, никуда не денутся. А у меня есть проблемы поважнее.

В парке, слава Танбору, на первый взгляд, было пусто. Рассвет наступил совсем недавно, и обитатели Моргерна только начинали просыпаться, сладко потягиваясь в своих постелях. Жаворонков среди аристократов традиционно почти не водилось.

Ночью прошел дождь, оставив в воздухе прохладу и легкую, чистую свежесть. Но сейчас тучи разошлись, небо казалось бездонно-синим, а солнце сияло ярко и ясно, предвещая по-летнему теплый день. Толстолапый щенок радостно бегал по дорожкам — то бросался к нам, преданно виляя хвостом и путаясь под ногами, то стремглав уносился в кусты и чем-то загадочно там шуршал.

Утреннюю идиллию нарушало только недовольно ворчание Петьки.

— Все нормальные люди еще спят, и только мы, как два… — он покосился на пса и исправился, — как три придурка с утра пораньше поперлись на прогулку.

— Ну, Шарик себя дураком точно не считает.

— Гав, — согласился щенок, спугивая с клумбы стайку маленьких пестрых птичек.

— Зато я себя чувствую полным идиотом. Понимаю, ты не желаешь ни с кем встречаться. Мне тоже горе-женишки порядком уже надоели. Но можно же было отправить собаку со слугами и не тащиться самим в парк затемно.

— Он не любит гулять с Герной, да и с твоим Бранном тоже, ты это не хуже меня знаешь. А Ирма с Медором остались дома.

Я остановилась, разворачиваясь к брату. Хотела взять его за руку, но резко накатившая слабость заставила пошатнуться. В глазах потемнело, сердце пропустило удар и словно застыло, превратившись в острый кусок льда.

— Маш, что случилось? — поддержал меня за локоть Петька.

Палец, на котором я носила кольцо Эари, коротко, но ощутимо кольнуло.

— Все… Все в порядке…

Слабость, действительно, быстро проходила, унося с собой все неприятные ощущения. Через минуту о них уже ничего не напоминало.

— Точно? — подозрительно прищурился братец.

— Точно-точно… — улыбнулась, заглядывая ему в глаза. — В последнее время ты сам не свой…

— Да? — тут же вскипел братец. — Считаешь, нет повода? Твои ухажеры становятся все наглее. Скоро их придется отгонять палкой или… вызывать на дуэль. Саллеру совершенно некстати вздумалось поиграть в благородство и прятаться по углам от своего будущего семейного счастья. Его величество упорно пытается через меня добиться от Йора всего и сразу. Кемран постоянно достает щекотливыми вопросами. И в довершение всего, этот чертов неудобный диван. Мири, он же короткий! — Он яростно взлохматил волосы и закончил: — Достаточно причин для недовольства?

Я отвела глаза, признавая его правоту.

Ольесам выделили неплохие, но уж точно не самые лучшие дворцовые покои, и кровать там была не просто одна — это еще полбеды. Она оказалась узкой. Вернее, недостаточно широкой. Молодожены, прижавшись друг другу, спокойно там умещались, а вот у брата с сестрой комфортно спать точно не получилось бы. И мой граф каждый вечер отправлялся на диван. Слугам мы строго-настрого запретили по утрам заходить в комнату — мол, мало ли чем там занимаемся, — и все бы ничего, но диванчик попался маленький, и бедный «супруг» элементарно не высыпался.

— Это не ведь не все, — выдохнула тихо. — Еще тебя бесит, что Эмина…

Петька дернулся как от удара, нахмурился, и я поспешно вцепилась в его плечо, не позволяя в очередной раз убежать.

— Что ты хочешь от меня услышать? — Прежде, чем ответить, брат несколько мгновений сверлил меня сердитым взглядом. — Да она мне нравится… Больше, чем нравится. Но я прекрасно понимаю, кто я и кто она, и не тешу себя иллюзиями. Кроме того, если помнишь, я все еще женат… Только вот толку от этого никакого… Шарик, ко мне…