Мужчина моей судьбы

Когда же он придет, Птарх его побери?

— Его величество Танфрад Пятый, милостью Танбора… — пронеслось по залу, и все, как по команде, повернулись к пустовавшему пока возвышению.

Королевское семейство, видимо, в честь приезда правителя соседней державы и будущего союзника, порадовало подданных «полным составом». Первыми вышли маркизы Леро, причем все трое, включая Дарена, остановились слева от трона и дружно склонили головы, приветствуя монарха с супругой. За венценосной семьей торжественно следовали принцы, герцог Фоардский и… его светлость Роэм Саллер.

В груди все оборвалось. Мгновения столкнулись друг с другом и осыпались мелкими острыми осколками… Стихли голоса, исчезли звуки, застыли линии угодливых улыбок. В огромном пустом зале остались только мы двое — я и он. И этот самый зал вдруг показался мне маленьким и тесным, словно Рэм заполнил собой все пространство.

Где-то там, далеко-далеко отсюда, Танфрад с женой опустились в кресла. Замерли рядом с ними наследники и брат короля. Мне не было до этого никакого дела.

«Посмотри, ну, посмотри же на меня, — звенело, вибрировало внутри. — Я здесь… Жду… Неужели, не чувствуешь?..»

Не выдержав, подалась чуть вперед — дотянуться, схватить за упрямо развернутые плечи, встряхнуть, стирая с лица это надменно-равнодушное выражение. В локоть тут же впились пальцы незаметно появившегося сзади брата, а слуха коснулся тихий шепот:

— Спокойнее, родная…

Спокойнее? Да я сама сдержанность и хладнокровие. Даже физиономия у меня, наверняка, такая же отстраненно-безразличная, как у этого отморожено-бесчувственного герцога. И если он сейчас же, сию минуту не взглянет на меня, клянусь, я…

Додумать, как поступлю, не успела. Саллер, будто услышав этот отчаянный призыв, вскинул голову. Надменная маска треснула, взгляд вспыхнул и медленно заскользил по залу. Еще секунда, наши глаза встретятся, и я, наконец, увижу… пойму…

— Его высочество принц-соправитель Кэмран Сигилльский и ее высочество Эмина Сигилльская.

Торжественный вопль церемониймейстера вспорол окружающую нас вязкую тишину, вновь запуская остановившееся время, и герцог, еле заметно вздрогнув, повернулся к двери, в которую в эту минуту уже входили высокопоставленные гости.

Черноволосые, темноглазые, с персиковой кожей и безукоризненно правильными чертами лица — брат с сестрой оказались похожи друг на друга и очень привлекательны. Но если красота Кэмрана была величественно-сдержанной, то Эмина, в ярко-красном экзотическом платье, которое ей невероятно шло, просто искрилась женственностью и обаянием. Стройная, изысканная, с тонкой талией, ослепительной улыбкой, маленьким упрямым подбородком и смелым, уверенным взглядом под разлетающимися смоляными бровями, она напоминала юную пантеру, грациозную, обманчиво-беззащитную, но очень опасную.

Танфрад встал, спускаясь навстречу их высочествам. Тем самым король демонстрировал свое расположение и подчеркивал, что равный принимает равного.

Официальный обмен приветствиями…

Короткие, заготовленные заранее речи…

Еще несколько минут обязательных расшаркиваний и взаимных любезностей, а потом правители покончат с предписанными по этикету церемониями, распустят благородное собрание и удалятся в какую-нибудь закрытую для простых смертных «совещательную комнату».

Я почти не слушала всю эту чепуху, упрямо пытаясь поймать взгляд Саллера, но его вниманием бесповоротно завладела Эмина. Южанка, скромно затенив сияющие глаза длинными пушистыми ресницами и время от времени легко касаясь его руки, о чем-то спрашивала герцога. А он, наклонившись к ней, говорил… говорил… говорил… и тепло улыбался.

Мой Рэм улыбался! Но не мне, а этой сигилльской жемчужине, будь она неладна.

— Ваше величество, говорят, вам удалось наладить дипломатические отношения с Хаудданом?

Громкий вопрос принца-соправителя заставил Саллера нахмуриться, и перевести потемневший взгляд с Эмины на Кемрана. Ну, да, теперь, когда разговор коснулся государственных интересов, можно и оторваться на время от иноземной красотки. Флирт-флиртом, а служба превыше всего.

— Кто говорит, ваше высочество? — осведомился он невозмутимо. Как бы между прочим.

— Люди, — туманно пояснил собеседник и добавил с едва заметной иронией: — Слухами Риос полнится.

Угу, особенно, если эти слухи усиленно обсуждаются и распространяются взбудораженной переменами «общественностью». Впрочем, не думаю, что Петькино назначение является государственной тайной, иначе король не стал бы представлять брата придворным и, тем более, во всеуслышание объявлять о его новой должности.

— Да, это так… Мы, действительно, подписали договор с Запретными Землями.

Танфрад даже не скрывал своего удовлетворения тем, что ему удалось опередить всех, страждущих общения с загадочными нелюдями, и «уесть» коллег-правителей. Враги, союзники — какая разница, в данном случае все они соперники в погоне за жизненными призами. И наш прыткий монарх, судя по всему, недавно вырвался в лидеры, оставив конкурентов бессильно скрежетать зубами далеко позади.

— Поздравляю, ваше величество! — уголки губ Кемрана дрогнули в улыбке. — Еще я слышал, что Хауддан согласился не просто поддерживать связь, а принять постоянного посла. Кажется, им стал один из ваших родственников, друг мой. Верно? — теперь принц снова обращался к Саллеру.

Кажется…

Спорю, что информацию уже сто раз проверили, тщательно собрали все сведения и успели даже составить исчерпывающее досье на нас с Петькой.

— Мой кузен, — голос герцога звучал вежливо, но сухо. — Граф Пиотрей Ольес.

— Который, уверен, находится сейчас здесь, в этом зале, — живо подхватил сигиллец. — Ваше величество, удовлетворите мое любопытство, представьте нам графа, и его милую супругу. Они ведь недавно вернулись из Запретных Земель? Я не ошибаюсь?

Ну вот, я же говорила — досье. И самое, что ни на есть подробное.

Южанин снова улыбнулся, но глаз это не коснулось — Кемран взирал на короля пристально, испытующе, даже жестко. Фактически, принц только что — пусть пока максимально мягко, — потребовал, чтобы будущих союзников незамедлительно познакомили с теми, кому удалось поладить с нелюдями. И Танфрад вынужден был уступить настойчивой «просьбе».

— Граф Ольес, графиня, — позвал он холодно, и, повинуясь его голосу, придворные расступились, пропуская нас.

Я вдруг почувствовала глупое, но совершенно непреодолимое, какое-то детское желание повернуться и убежать, но брат ждал, и мне не оставалось ничего другого, как опереться на протянутую руку и двинуться вперед.