Мы друг друга не выбирали
Шрифт:
А тут…
Его глаза наполнились тьмой. Самой что ни на есть настоящей. Лицо исказилось злобой, ненавистью. И все эти эмоции были направлены на нее. Они напрочь сносили ее.
– Не успела! А где мозги твои раньше были?
– Ты вообще о чем?
Она пыталась защищаться.
Но выходило плохо.
Особенно когда мама в больнице. Особенно когда к тебе вломились в квартиру два амбала и напугали до чертиков. И особенно когда такой же злобный амбал орет едва ли не благим матом, а его руки сжаты в кулаки.
– О том, твою мать, –
А дальше – хуже.
Рустам подхватил ее на руки, скидывая на ходу ботинки. Они со стуком ударились о пол. Леша вскрикнула, уперлась, кажется, даже ударила Умарова.
– Пусти меня… Ты что творишь, пусти…
За годы общения с ним у нее уже дошло до рефлекса – обзывать его нельзя. Ни в коем случае. Никогда.
Это как тряпка для красного быка.
Он нещадно бил любого, кто как-либо обзывал его. Считал это оскорблением. Не щадил даже девчонок. Не бил, конечно… Там было что-то другое.
– Рустам, да черт тебя побери…
Она вцепилась ему в волосы, желая оторвать от себя. Тщетно. Он даже не отреагировал, не обратил внимания.
Прошел в комнату и рухнул на диван. Уронил Алексию на спину и сам сразу же сверху, не позволив ей даже перевести дыхание.
Она охнула, поразившись, насколько он тяжелый. Он придавил, расплющил ее! Алексия рада бы согнуть ногу, отпихнуть его, но куда!..
Умаров действовал точно. Как с противником.
По телу Алексии рассыпали раскаленные угли. А еще тяжестью придавило.
Это Рустам сверху навис. Точнее, лег. Да, точно. Алексия точно одеревенела. Вроде и понимала, что происходит, что с ней делает Рустам, и в то же время нет.
– Нет, Рустам... нет.
– Замолчи. Ты меня уже заставила повторять дважды...
Их лица сблизились, губы почти соприкасались.
События воспринимались как в немом кино. Она недавно такое смотрела с Чарли Чаплином. Ей понравилось.
Но ей абсолютно не нравилось участвовать в таком... Она зачем-то снова отметила припухлость на губе Умарова. Кто-то кулаком проехал... Почему-то подумалось, что Наиль. Тот из Дагаевых, что менее агрессивен. Или это только иллюзия?
Они все хищники. Звери, что жаждали ее крови.
А еще у Рустама были ресницы длинные.
И руки сильные, шершавые. Он же спортом занимается, наверное, это логично.
Она притихла, затаилась, как зверек.
Надо, чтобы Рустам успокоился!
Он не сделает ей ничего плохого! Он не сделает ей больно...
...не изнасилует.
Она шумно сглотнула, пытаясь зацепиться за какую-нибудь спасительную мысль. Ту, что позволит ей выплыть из трясины, в которую она погружалась все сильнее.
Но как тут возьмешь себя в руки, если тебя распластал тот, кто годами держал твою жизнь под контролем? Кто говорил тебе, что носить, с кем общаться? Кто всегда присутствовал рядом, хотела ты этого или нет!
А вчера переступил границу...
Сегодня пошел еще дальше.
Пока мысли Алексии беспорядочно метались от прошлого к настоящему, Рустам
действовал. Просунул колено между ее ног и раздвинул бедра. Так, точно делал это с Лешей десятки раз.Дальше – хуже. Он лег между ними.
Паника не просто хлынула по телу Леши, она ее снесла! Затопила.
– Рустам, – чуть слышно выдохнула Алексия.
Рядом с диваном стоял журнальный столик. На прошлой неделе мама решила, что пора сменить интерьер и убрала с него светильник. Собиралась поставить вазу с искусственными цветами, но дальше корзины ВБ дело не пошло.
Столик был пуст! На нем не было ничего, чем Леша могла ударить Рустама.
– Ничего не говори, Леш... Не беси меня.
Не говорить?..
Молча позволить изнасиловать себя?
– Ты изнасилуешь меня сейчас?.. Да? – По щекам Леши побежали слезы.
Она ненавидела себя! Ненавидела свою слабость! Другие бы на ее месте дрались до последнего, расцарапали морду уроду, что не давал ей житья годами. А она что делает?.. Нюни пустила?
А вы давайте, раз такие смелые! Попробуйте противостоять ему! Умаров сейчас сам на себя не похож. Глаза едва ли не кровью налились, вены на висках вздулись, кадык нервно дергается.
Он не в себе. На грани.
И он не отвечает за себя.
Алексия слишком хорошо его знала! Именно вот таким... Когда сдержанность летела к чертям собачьим и на первый план выходила врожденная жестокость.
Она видела, как он умеет бить другого. Как физически, так и морально.
Но особенно физически. В ее памяти навечно запечатлелись картины его агрессии.
Она видела... она помнила...
Плюс он постоянно занимался! Говорили, у него тренеры из Азии и Европы.
Алексия смотрела ему в лицо широко распахнутыми глазами.
Сердце билось о ребра.
Глаза Рустама полыхали безумием.
А еще он был возбужден.
Упирающийся в ее лоно член Алешка тоже чувствовала.
И это было охренеть как страшно.
Мир сузился до мужских глаз. До мужского запаха.
Она не знала, что делать! Вырываться, продолжить борьбу, сдаться?
Может, дать ему? Прямо здесь? Пусть успокоится уже, сволочь этакая! Если бы Леша была уверена на сто процентов, что он остановится, что он оставит ее в покое, позволит уехать или жить своей жизнью, она бы переступила через себя. Потерпела один раз. Но нет! Не остановится он. Он будет приходить к ней снова и снова, он сделает ее своей шлюхой!
А она меньше всего хотела быть чьей-то шлюхой.
Язык прирос к нёбу.
Что делать...
Рустам дышал тяжело, точно пробежал стометровку. Его грудь придавливала ее.
– Ты будешь меня слушаться... Поняла, Леш?
Как эта сволочь может говорить такие ужасные вещи и при этом называть ее сокращенно-ласково?
Ее мозг больше не вывозил.
– Это, черт побери, твоя безопасность, – процедил он. – Когда ты это поймешь?
– Слезь с меня.
– Нет.
– Значит, изнасилуешь?